– Так, может, это просто совпадение, то, что они делали? Кто знает, может, он хотел, чтоб человек спел, а он залаял на чистом собачьем языке?
– Нет, гипнотизер заранее писал на бумажке — «что сделать этому фанту», отдавал листок в зал, потом сажал человека на сцене на стул, усыплял его и просил сделать что-то. А когда подопытный в состоянии гипноза выполнял его приказ, гипнотизер просил прочитать, что было написано на бумажке. И всегда оказывалось, что действия подопытного совпадали с написанным.
– А ты уверена, что это не было подстроено? Может, все эти люди — знакомые гипнотизера, и они договорились заранее?
– Нет, Полин, исключено, я была на сеансе со своей родственницей. Так она под гипнозом пела голосом Робертино Лоретти, хотя в жизни никогда даже не напевала, говорила, что ей медведь на ухо наступил. А проходя мимо меня, гипнотизер остановился, посмотрел внимательно мне в глаза и сказал, что у меня тоже есть задатки гипнотизерского мастерства, и при желании я могла бы тоже подчинять людей своей воле!
– И ты молчала?! Что же ты не развиваешь такой талант? — фыркнула я.
– Вообще-то, я нашла в библиотеке пару книг о гипнозе, но этого материала оказалось недостаточно. Хотя там написано, как надо развивать свои способности, даже упражнения специальные есть.
– Давай в Интернете покопаемся, — предложила я, — такой талант нельзя зарывать в землю. Будешь у нас доморощенным горовским гипнотизером.
Алина согласилась как-нибудь заглянуть ко мне и поискать в Интернете что-нибудь подходящее. К этой минуте мы уже дошли до моей машины. Я совершенно искренне чмокнула подругу в щеку, села в свой «Мини-Купер» и поехала домой. Мне сегодня еще предстояло провести ревизию в своем шкафу, убрать подальше зимние вещи и достать что-то по погоде. Алина отправилась к себе домой пешком. Она жила недалеко от того места, где мы расстались.
* * *Ариша был дома. Он читал газету в своей комнате, сидя в ротанговом кресле. Дед посмотрел на меня поверх очков:
– Бонжур, Полетт! Тебя можно поздравить с покупкой?
– Да, дедуля, я решила немного обновить свой гардероб. Как тебе?
Я развернула пальто и показала деду.
– Ничего, мне нравится. Свеженько, и тебе идет.
Я надела покупку и повертелась перед дедом в своей обнове.
– А что у нас сегодня на ужин? Полетт, я надеюсь, ты приготовила что-нибудь съедобное?
– Сегодня у нас вчерашний куриный суп. Будешь?
Впрочем, деда можно было не спрашивать. Он с удовольствием ел все, приготовленное мной. Главное, чтобы ему самому не пришлось стоять у плиты.
Четырнадцать лет тому назад, когда мы с Аришей остались одни, осиротев по вине пьяного прокурора, сбившего машиной моих родителей, мы стали маленькой семьей. У деда была я, а у меня был дед, Аристарх Владиленович. Мы нежно любили друг друга, каждый заботился о другом.
Та страшная ночь, когда погибли мои родители, осталась в моей памяти навсегда. Мои папа и мама строили загородный дом, устав от тесноты городской квартиры, где у них даже не было своей отдельной комнаты. Просторный двухэтажный коттедж был практически готов. Отделка и подведение коммуникаций завершены. Оставались формальности с продажей квартиры, и в коттедж можно было перебираться окончательно. Впрочем, в восторге от этого события были родители и дед, я же переживала: все мои подруги оставались в городе…
Мы втроем возвращались домой. Папа высадил меня у нашего дома, а сам вместе с мамой поехал в гараж, поставить машину. Я не успела войти в подъезд, и все произошло у меня на глазах. Машина развернулась и медленно поехала. Перед выездом из двора папа притормозил, дождался, пока загорелся зеленый глаз светофора, и стал аккуратно выруливать на главную дорогу. Дальше все произошло как в кошмарном сне. Мелькнувшая черной молнией машина, сильный удар, яркое пламя, темные силуэты на ослепительном фоне огня… Как я оказалась возле дороги, помню смутно. Устоять на ногах мне было трудно, хорошо, что позади оказалась кирпичная стена дома. Я почти слилась с ней в темноте. Вокруг меня мечутся люди. Одна я стою. Я на грани обморока. Промчавшаяся черной стрелой машина главного прокурора города врезалась в папину машину, выезжавшую со двора, и отбросила ее к столбу. От сильного удара наша машина заполыхала. Родители живьем сгорели у меня на глазах. Мне было четырнадцать лет…
Тогда прокурору удалось избежать наказания. В действиях его водителя, катавшего в тот вечер своего пьяного хозяина, состава преступления не обнаружили. Виновником происшествия признали моего папу. Экспертиза показала, что в его крови находился большой процент алкоголя, к тому же и главный прокурор, и его водитель утверждали, что он на огромной скорости выехал на запрещающий сигнал светофора.
Дело замяли, но мы, как наследники виновников происшествия, должны были выплатить компенсацию за ремонт прокурорского автомобиля. Наследники — это мы с дедушкой. Мы продали квартиру и смогли расплатиться с убийцей. Оставшуюся сумму и все остальные, весьма немалые семейные накопления дед дальновидно вложил в акции одной из самых прибыльных российских компаний. В то время этот поступок многим казался опрометчивым, сейчас же он приносил нам весьма неплохие дивиденды, я могла даже позволить себе не работать, но надо же было чем-то заниматься! Если бы не работа, я так и не вылезала бы из кресла перед камином. И моя Алина, с которой мы дружим до сих пор, совсем бы запилила меня.
Мы с дедом сидели в кухне и поедали суп. Я заметила, что дед как-то грустен и малоразговорчив.
– Ариша, ты себя хорошо чувствуешь? — спросила я.
– Да, а что?
– Ты как-то подозрительно молчалив. Хотя вчера ты, кажется, выиграл в своем казино и должен быть в благодушном расположении духа.
– Вообще-то, Полетт, я не хотел тебе этого говорить…
– У тебя появились от меня секреты?
– Не в этом дело. Просто сегодня утром я встретил нашу соседку по старому дому, Раису Константиновну, ты помнишь ее?
– Раису Константиновну?.. Честно говоря, смутно. А что случилось?
– Она жила в нашем подъезде, прямо под нами. Ты должна ее помнить, Полетт, ты играла одно время с ее дочкой, Юлианой, а потом мы переехали сюда.
– Да, дед, кажется, я их припоминаю. Юлька ведь старше меня лет на шесть, если я не ошибаюсь?
– На пять. Когда мы переехали, ей было девятнадцать. Сейчас она уже взрослая женщина. Они живут вдвоем с матерью. Муж Раисы Константиновны, Борис, умер давно, несколько лет тому назад. Юлиана долго не выходила замуж, ее мама очень переживала по этому поводу. Но в тридцать два года она неожиданно забеременела и решила рожать — «для себя». Раиса Константиновна была рада, так как уже отчаялась увидеть своих внуков. Когда подошел срок, Юлиана отправилась в роддом.
– Вот как! Передай им мои поздравления.
– Да поздравлять-то ее особо не с чем. Дело в том, что мальчик родился мертвым.
– Как?! Это ужасно!
– И очень подозрительно. Раиса Константиновна сказала, что Юлиана все девять месяцев ходила хорошо, проблем со здоровьем у нее не было. А ребенок почему-то родился мертвым. Но и это еще не самое ужасное.
– Что же может быть ужаснее?
– Видишь ли, Полетт, Раиса утверждает, что мальчик родился живым и здоровым. Но матери отдали трупик какого-то ребенка, уверяя, что он умер еще до родов. Юлиана же, по ее словам, слышала плач рожденного ею малыша.
– Она обращалась к главврачу?
– Конечно! Та говорит — все правильно, ребенок умер по вине матери, его убила внутриутробная инфекция, и к ним никаких претензий с ее стороны быть не может. Да с главврачом особо-то и не поговоришь, как я понял. Дамочка эта всегда очень занята, ей с мамашами беседовать некогда, у нее других дел полно.
– Угу. Обычная отговорка чиновников: «Мы работали бы хорошо, если бы нам посетители не мешали». Разве это не в ее компетенции — разбираться в подобных нюансах?
– Похоже, что главврач просто не хочет ни в чем разбираться. Бедная молодая мать льет горькие слезы и горстями пьет успокоительное. Бабушка тоже в шоке. Еще бы! Дождалась-таки внука! Юлиана же уверяет, что мальчик жив, она хочет найти его и вернуть. Говорит, что это единственное, что осталось у нее от любимого человека.
– Да, дед, это прямо какой-то фильм ужасов! Теперь я понимаю, почему ты такой мрачный.
– Честно говоря, меня эта история просто потрясла. Одно дело, когда слышишь такое о чужих людях, это воспринимается совсем по-другому. Но когда подобное происходит с твоими знакомыми…
После ужина, вымыв посуду и убрав со стола, я поднялась в свою комнату на втором этаже. Взяла в руки саксофон и попробовала сыграть одно из произведений Мориса Равеля. Был вечер. Я подошла к окну и выглянула в сад. За окном шел первый весенний дождь.
У нас прекрасный дом в коттеджном поселке — большой, просторный, красивый, с камином в одной из гостиных и с русской печкой на кухне. Всего в доме три гостиных. Эти комнаты успела оформить моя мама. В память о тесноте нашей квартиры родители запланировали на первом этаже целых три гостиных: для своих гостей, для дедушкиных и для моих. Спальни располагались на втором этаже и считались личной территорией. Идея с гостиными оказалась удачной, не надо было спорить и по оформлению комнат. Для себя мама и папа выбрали модный тогда стиль кантри, дедушка одобрил роскошный стиль рококо, я — лаконичный хайтек. Зато теперь каждого гостя можно было принимать в наиболее желанной для него обстановке.