— Вы, смотрю, всю страну исколесили, Док?
— Всю свою взрослую жизнь я ищу местечко с подходящим климатом, и где меня не пытаются убить, — он виновато улыбнулся. — Поиски продолжаются.
— Присматриваетесь к Линкольну?
Холидей покачал головой.
— Я тут по делу.
— А где были до этого?
— В Лидвилле, что в штате Колорадо.
— Когда закончите с делами тут, вернетесь в Лидвилл?
Холидей пожал плечами и вздохнул.
— Не знаю. Там есть одно лечебное учреждение, в которое мне надо… — тут он умолк.
— Но…
— …в Лидвилле такой разреженный воздух, что даже птицы не летают, а ходят по земле.
— Тогда вам и правда стоит подумать о том, чтобы остаться на равнинах Аризоны.
Холидей улыбнулся.
— Это противоречит моим основным планам.
— Основным планам? — смущенно насупилась Шарлотта.
— Отыскать местечко, где не так много людей хочет меня убить.
— Дело, конечно, не мое, Док, — сказала Шарлотта, — однако Линкольн славен далеко не своими игорными домами. По пути к центру города мы миновали зубоврачебный кабинет, так что, полагаю, вы прибыли сюда не зубы лечить. Цели ваши связаны вот с этим, — указала она на револьвер в кобуре у Холидея.
— Не исключено, — признал дантист.
— Так в чем же дело?
— Я умираю, вот и хочу собрать немного денег, дабы окончить дни под присмотром опытных врачей. Без сапог, — не сдержав улыбки, добавил он.
— Черт вас подери! — пожаловалась Шарлотта. — Нужно вам так откровенничать?! Какое теперь удовольствие от ужина?
— Тогда потребуем возмещение затрат у того, кто рекомендовал нам это место.
К ним вышел официант.
— Простите, Док, — заметно нервничая, проговорил он. — Вы ведь тот самый Док Холидей, верно?
— Это что-то меняет? — кивнув, спросил Холидей.
— Нет-нет, все хорошо, сэр, — заверил его официант. — Администрация, то есть мой патрон хочет угостить вас и вашу спутницу фирменным блюдом… если разрешите вывесить табличку с извещением, что вы здесь ужинали.
— Передай патрону, что условия приняты, — ответил Холидей.
— Благодарю, сэр! — сказал официант и умчался на кухню.
— С вами такое часто случается? — спросила Шарлотта.
— Время от времени, — улыбнулся дантист. — Это они еще дешево отделались.
— В каком смысле?
— Если задержусь в городе еще дня на два-три, гробовщик предложит десять долларов за то, чтобы я дал письменное разрешение похоронить меня. Или же он заплатит двадцать пять долларов — если не все пятьдесят, — если разрешить на первые несколько дней выставить меня в витрине конторы.
— Какой ужас! — воскликнула Шарлотта.
— Ужас, — насмешливо объяснил Холидей, — в том, что если я не соглашусь на показ своего трупа, гробовщик все равно выставит его в витрине.
— Вот вы кто для него — всего лишь труп для показа?
Холидей кивнул.
— И еще начинка для гроба.
— Не понимаю, как можно жить так?
— Как можно умирать так? — кисло ответил Холидей.
Подали стейки.
— Ну что ж, вам, видно, меняться поздно, — сказала Шарлотта. — Может, еще попотчуете меня байками о стрелках, которых знаете или знавали? Тогда я не замечу, что стейк пережарен.
— Могу рассказать о Уайетте Эрпе и его братьях, — предложил Холидей. — Или о Курчавом Билле Броциусе. Или о Бэте Мастерсоне.
— О них обо всех я слышала, — сказала Шарлотта. — Дикого Билла Хиккока знаете?
— Нет. Жаль признавать, но я не имел удовольствия быть с ним знакомым. Зато я знал Клэя Эллисона, Бена Томсона и братьев Маклори.
— Говорят, Маклори вы убили, — сказала Шарлотта. — Всех.
— Их было-то двое.
— Да вы ходячая легенда, герой романов, — рассмеялась она. — Кто вам запомнился больше других?
— Джонни Ринго, — без раздумий ответил Холидей.
— Интересный, поди, человек?
— Самый интересный, — кивнул Холидей, — из тех, кого я встречал. И самый лучший друг.
— Он еще жив? — спросила Шарлотта.
— Нет.
— Кто же его убил?
— Я, — признался Холидей.
10
Телега остановилась на вершине холма, и трое взглянули на железнодорожную станцию посреди пустынной долины.
— С виду в ней ничего примечательного или необычного, — сказал Эдисон, настраивая полярность защитных очков, чтобы солнце не слепило глаз.
— Стены ее не обшиты сверхпрочной латунью, — добавил Бантлайн.
— Джеронимо говорит, дело не только в самой станции и путях, — сказал Холидей. — Даже люди на вокзале неуязвимы для пуль и огня.
— Все без исключения? — уточнил Эдисон. — Если мне случится ждать на этой станции поезда, то стану ли я неуязвим?
Холидей пожал плечами.
— Думаю, что да. Я пока не придумал, как это выяснить. Если ошибаюсь, можно во время проверки убить кучу народа.
— Разумный довод, — признал Эдисон.
Бантлайн ткнул его локтем в бок.
— Ветер задувает с запада, — сообщил он.
— Это плохо?
— Не исключено. На его пути почти не лежит препятствий, зато есть горы песка.
Со дна телеги Бантлайн достал матерчатую сумку, из которой извлек три круглых металлических предмета, каждый по дюйму в диаметре. Два он выдал Эдисону и Холидею, третий приберег для себя.
— Это что еще за черт? — спросил Холидей, повертев диск в руках. — Тут сотня дырок, а о применении остается лишь гадать. Оно даже никуда не втыкается, не то что остальные изобретения Тома.
— Конкретно эти устройства работают на этом, — сказал Эдисон и вынул из кармана батарейку.
— Работают? Но как? — подозрительно спросил Холидей.
— Фильтруют воздух во время песчаной бури, так что нам не придется искать укрытие, — объяснил Эдисон. — Возьми прибор в рот — вот так, — и дыши только ртом, пока буря не закончится.
Бантлайн указал на очки, что висели на шее у Холидея.
— Не забудь надеть и эти штуковины, Док, не то, к чертям, ослепнешь.
Пока Холидей возился с фильтром и очками, Бантлайн спрыгнул с телеги и накинул на голову лошади очередное непонятное устройство, собранное наполовину из сетки и наполовину из стекла.
— Теперь лошадь тоже не задохнется и не ослепнет, — сообщил механик, забираясь назад в телегу.
Холидей причмокнул, и животное потянуло телегу дальше, вниз по склону холма — к станции.
— Путей из-под песка почти невидно, — заметил дантист. — Их вообще расчищают?
— Ветер наносит песок, он и сметает его, — ответил Эдисон. — К тому же поезда в этой местности, помимо решетки для скота, оснащены особыми щетками — ими расчищают пути перед колесами.
— Твое изобретение? — спросил Холидей.
Эдисон покачал головой.
— Мистера Гловера из Чикаго. Хотя статьи в газетах утверждают обратное, — изобретатель кое-как улыбнулся с фильтром во рту, — за последние десять лет не я один одарил страну техническими новшествами.
Когда до станции оставалось ярдов сто, ветер стих — столь же внезапно, как и налетел. Холидей поспешил вынуть фильтр изо рта и спрятать его в карман.
— Как же неудобно разговаривать с этой штуковиной в зубах.
— Меня заботит другое, — признался Эдисон, — как не дышать через нос.
— С виду местечко заброшенное, — заметил Бантлайн.
— Ничего удивительного, — ответил Холидей. — Тут ходит один поезд, раз в два дня. В следующий раз он пройдет здесь завтра.
— Куда ходит эта железная колымага? — поинтересовался Бантлайн.
— Насколько я знаю, пути связывают Тумстоун и еще пять городов в Аризоне, потом тянутся до Калифорнии.
— Где конечная станция?
— Черт его знает, — пожал плечами Холидей. — Я ни разу не катался на этом поезде и в Калифорнии ни разу не был.
Он натянул поводья, останавливая лошадь, и все трое неловко слезли с телеги. Эдисон вернул фильтр Бантлайну, и тот убрал прибор в сумку.
— А с этим что? — указал Холидей на очки Эдисона и Бантлайна.
— Мы их пока снимать не станем, — ответил изобретатель.
— Ветер вроде успокоился, и бури больше не предвидится, — заметил Холидей. — К тому же вы сейчас войдете в здание.
— Док, — сказал Бантлайн, — видишь маленькую кнопочку на оправе? Она у левого виска.
— Видеть не вижу, но могу нащупать.
— Нажми ее.
Холидей послушно нажал кнопочку, и тут же перед глазами все расплылось и помутнело.
— Какого черта? — испугался он.
— Ты превратил оба стекла в линзы. Если нажмешь кнопку у правого виска, они превратятся в бинокли. Не особенно мощные, но куда сильнее твоих собственных глаз.
— Мы не знаем, что искать, — добавил Эдисон, — так что очки пригодятся, пока будем обшаривать станцию в поисках хоть чего-то необычного.
— А если не помогут, — сообщил Бантлайн, — у нас есть другие методы.
Втроем они направились к зданию вокзала. В будке билетного киоска стоял бородатый мужчина среднего возраста, одетый в форменную куртку. На лавочке сидел, почитывая бульварный роман, юноша, у которого еще толком не пробилась щетина на лице.