Граф внимательно смотрел на нее своими божественными синими глазами. Если бы можно было поменять эти глаза на другие, менее красивые и более земные. Серые, карие, зеленые – любые, только не синие. Но его глаза были именно синие, и сейчас они смотрели на нее.
– Мэм?
– Я согласна, – быстро отозвалась она. Но это такой же разумный поступок, как самоубийство из дуэльного пистолета, подумала Абигайль. Можно ли быть уверенной, что у него не шесть любовниц и не три дюжины побочных детей во всех уголках Лондона? Откуда она знает, что он не окажется новым Синей Бородой? И как он не боится, что она не такая, как он себе представляет? И почему ему так срочно надо жениться? – Скорее всего, вы об этом пожалеете, милорд.
Он прохладно улыбнулся. При этом на его левой щеке появилась ямочка, от которой у Абигайль сердце перевернулось в груди. Только не это, так нечестно!
– Думаю, вы ошибаетесь, – сказал он. – Я счастлив, что вы приняли такое решение, мэм. В воскресенье в соборе Святого Георга объявят о нашей помолвке, и через месяц мы сможем пожениться. Вам это подходит?
В голове у Абигайль вертелись десятки вопросов. Она была уверена, что вот-вот проснется, посмеется над своим нелепым сном и вздохнет о красавце герое. Но в то же время она не хотела, чтобы этот сон кончался, и это пугало ее больше всего.
– Да, милорд, – тихо проговорила она.
Он, нахмурившись, в течение нескольких секунд рассматривал паркет у себя под ногами.
– Но воскресенье наступит через шесть дней, – с этими словами он вскинул на нее глаза, – а вам негде жить. Я прав, мисс Гардинер?
– Я должна покинуть дом мистера Гилла до конца недели, милорд.
– Тогда я получу специальное разрешение, – отрезал он, – и мы поженимся… через два дня. Вы успеете подготовиться?
Абигайль чувствовала, что сон подходит к концу, но она отчаянно цеплялась за него. Это был слишком чудесный сон, чтобы без сожаления расстаться с ним.
– Да, милорд.
Он прошел так близко, что она ощутила исходивший от него мускусный аромат. Он остановился у камина и потянул за шнур колокольчика.
– Уотсон, вели немедленно заложить мою карету, – приказал Он дворецкому, который появился в комнате едва ли не раньше, чем граф отпустил сонетку.
Неужели для нее? Вот было бы чудесно, подумала Абигайль. Тогда ей не придется идти домой против ветра.
– Я отвезу вас к вашим хозяевам, – сказал он. – Завтра утром, мэм, я навещу вас, если смогу. Вам понадобится свадебное платье. Послезавтра я заберу вас оттуда. А пока вы можете передать мистеру Гиллу, что если его руки снова окажутся в опасной близости от вас, то ему в нос незамедлительно угодит перчатка графа Северна.
Абигайль с трудом сдержала рвущийся наружу смех. Это была бы уморительная сцена: высокий и стройный граф бросает перчатку в лицо низенькому и толстому мистеру Гиллу. Еще смешнее было представить себе, как мистер Гилл щиплет ее за зад или целует в шею, в то время как в доме живет Лора.
Абигайль снова ощутила тревогу. Надо ей или нет рассказывать графу правду о себе? Стоит ли его предупредить?
– Да, милорд, – вместо этого сказала она.
Граф прошел вместе с ней к выходу и, прежде чем помочь подняться в карету, отвесил ей элегантный поклон. Ощутив тепло и силу его ладоней, Абигайль поднялась в карету.
Внутри карета была отделана зеленым бархатом, а на сиденьях лежали плюшевые подушки с золотыми кистями. Абигайль откинулась на мягкую спинку и сложила руки на коленях поверх недорогой коричневой накидки.
Ну что же, подумала Абигайль, хорошо. Боже правый! Она не знала, что лучше: впасть в панику или расхохотаться. Пожалуй, лучше всего просто помолчать до тех пор, пока она не окажется в безопасности в своей комнате.
* * *
– Что ты сделал? – Сэр Джералд Стэплтон остановился посреди тротуара так резко, что