Гурин выслушал её, помолчал, затем поинтересовался:
— А он… вот тот, не против, что ты на сторону ходишь?
Эти слова её разозлили. Саша видел, как на щеках вспыхнул румянец, а взгляд метал молнии, словно это он, Гурин, был виноват во всём.
Саша смотрел на Амелию почти с неприязнью, раздражение подкатывало к горлу, весь положительный настрой, с которым он начинал этот вечер, испарился в одно мгновение. Уже пожалел, что начал этот разговор. Тянул долго, почти два месяца, даже когда отчётливо понимал, что от него она уходит не просто куда-то, а к кому-то. Не ревновал, но самолюбие подобное положение дел, заметно задевало. Не понимал, почему такое происходит. И вот когда дозрел до откровенного разговора, пожалел. Наверное, потому, что смотрел на неё недобро после услышанного, а краем сознания — любовался. Тем, как она злится, как гордо вскидывает голову, как сверкают от негодования её глаза. Она напоминала искру. Одна секунда — и вспыхнула.
С того разговора, хотя они и старались больше этой темы не касаться, их отношения начали портиться. Уже не было той лёгкости, жара, нетерпения, охватывающего тебя всего целиком, когда невозможно дождаться встречи, когда вместо банального "привет", жадные поцелуи и смех, и удивление на самих себя, за юношескую торопливость. Всё это испарилось. Встречались, но разговаривали всё меньше. Всё сводилось к постельным утехам, а после торопились расстаться, боясь ненароком затронуть неприятные друг для друга темы.
Саша начал задаваться вопросом — а зачем ему всё это нужно? Ответ нашёл не сразу, больше размышлял на отвлечённые темы, например, — каково будет без неё? Без этой рыжей бестии, которой удалось найти ключик к нему. Не к телу, а к тому, что обычно называют душой. Она нашла там для себя местечко, и Саша всерьёз опасался, что выдворить её оттуда будет непросто.
Расставание прошло вяло, словно они дошли до той стадии, на которой расстаются опостылевшие друг другу супруги, после многолетних вялотекущих отношений. Даже секс не радовал, а всё из-за того, что висело между ними непонимание. Он не понимал, что его ещё держит рядом с ней, потому что только дурак будет делить женщину с кем-то ещё, а она не понимала, почему испытывает вину. И всё ещё пытается что-то объяснить.
Оба почувствовали облегчение, когда поняли, что сказать больше нечего. Легче расстаться и не смотреть другому в глаза.
В последний вечер, когда всё уже было ясно, Саша смотрел на неё почти неотрывно. Она была задумчива, улыбалась несколько потеряно и сверкала брильянтом на безымянном пальце. Потом протянула руку и прикоснулась к Сашиным волосам.
— Знаешь, почему я тебя запомнила тогда?
Он отодвинулся.
— Глупо.
Амелия руку убрала.
— Возможно.
Непонятно, зачем он согласился на прощальный вечер. Было бы намного проще просто вычеркнуть её из своей жизни. Вроде и не злился на неё, смотрел и понимал, что не злится, но в душе осадок остался. Его предпочли другому. Не по любви, а потому что с другим удобнее и выгоднее. Потому что эта рыжая всё просчитывает наперёд и знает, чего хочет от жизни. И этим ему нравится. Своим прагматизмом. Своей целеустремлённостью. Своей жаждой жизни. Жизни, в которой для него места не нашлось. Расстроен ли он этим обстоятельством?..
— Я уезжаю скоро, — сказал Гурин.
— Куда?
— За границу.
Амелия кивнула.
— После диплома?
Она всё прекрасно понимала.
— Да.
— Это здорово.
Саша вгляделся в её лицо и понял, что она говорит искренне. На самом деле так считает и возможно даже завидует. На Лильку можно было обижаться, можно было удивляться её нечуткости, но она была такой какой она была. Прекрасной, яркой и самолюбивой.
Ну, кто такая Лиля? Девушка из его молодости. Он был в неё влюблён. Когда-то. Можно было сказать, что это его первая любовь. Саша вспоминал о ней, о времени проведённом с ней с удовольствием. Возможно даже чаще, чем следовало бы. Но на сожаления времени у него не оставалось. Месяцы, проведённые за границей, пролетели незаметно. Ему некогда было оборачиваться назад. Помимо собственных дел и проблем, беспокоился о сестре и звонил ей чаще, чем даже родителям. Разочаровавшись в своей первой любви, сестра далеко не сразу смогла прийти в себя. Саше, с высоты его "опыта", Аня всё ещё казалась ребёнком, несмышленой девчонкой, о которой необходимо было заботиться и присматривать за ней. Чтобы не зарились на неё больше личности, подобные его дружку. Которые сами не знают, что творят и девушек этим мучают.
Собственно, из-за Ани он и вернулся в Россию. Подумывал остаться в Нью-Йорке, да и должность неплохую предлагали, но позвонил отец и попросил приехать и поговорить с этой "упрямой и вздорной девчонкой, которая совершенно отбилась от рук".
— Что ещё она натворила? — со вздохом поинтересовался Саша.
— Она собирается ехать в какую-то безумную командировку! — это уже мать. — Саша, она нас не слушает. Поговори с ней. Она собирается ехать в горячую точку!
— Куда? — совершенно обалдел Гурин.
Переубедить сестру, которая к тому моменту успела закончить институт и мнила себя взрослой и разумной, ему не удалось. Аня улетела куда-то на Ближний Восток, клятвенно пообещав быть осторожной. А Саша огляделся вокруг и понял, что уезжать не хочет. Что в Москве у него перспектив не меньше, а предложения даже интереснее. Родители его поддержали, и он остался, хотя от должности в фирме отца отказался.
— Я сам, — сказал он, как отрезал и все оставили его в покое.
Они встретились случайно. Тогда, когда Саша о ней уже и не думал. Не забыл, но не думал, ни к чему были воспоминания. Его "Лилька, та которая Амелия" осталась в его юности, которая ею как раз и закончилась. Это он сам так определил. Именно она объяснила ему истину, что не всё твоё, что хочется. Что за желаемое нужно бороться, а порой отступать, чтобы получить ещё больше. С этих истин началась его взрослая жизнь, в которой он не допускал излишних сантиментов и не шёл на поводу у своих желаний. Александр Гурин научился вовремя останавливаться, какие бы соблазны при этом не испытывал.
Наверное, у каждого в жизни бывает такой период, когда ты понимаешь, как именно, по каким принципам и законам ты будешь проживать свою жизнь. Обычно это бывает в юности, ты ещё не взрослый, но и не дитя, строишь планы, гордишься своими "принципами" и отчаянно их отстаиваешь.
Саше казалось, что всё это он уже прошёл. И юность кончилась, и сомнения уже не мучили. Знал, что делает и чего хочет. Казалось, что уже ничто из колеи не выбьет, не смутит, всё намечено и решено. Нужно идти к цели. А потом случайная встреча и Гурину показалось, что всё в его жизни смешалось на какой-то момент. У Амелии был потрясающий талант переворачивать всё с ног на голову.
Встретились там, где он и предположить не мог. У здания суда.
В первый момент оба растерялись. У Саши даже на мгновение возникло желание пройти мимо. Просто мимо, сделать вид, что не узнал её. Или не заметил. Но встретил её взгляд и поневоле остановился. А она ещё и улыбнулась зачем-то.
— Сашка.
Он уже давно не был Сашкой. Если только для сестры. Даже родители его так не называли. А Амелия произнесла таким тоном, словно называла его так каждый день. Каждый день тех трёх лет, что прошли с их последней встречи.
— Что ты тут делаешь?
Амелия несколько нервно улыбнулась и обернулась на вход в здание суда. Гурин нахмурился, наблюдая за ней.
— У тебя проблемы?
— Да как тебе сказать? Уже нет. Развелись… сегодня.
Он должен был сказать ей в ответ что-нибудь банальное и официальное. То, что обычно говорил своим клиентам в таких ситуациях. У него же опыт, несколько заготовленных для таких случаев фраз. А ей сказать ничего не может, ни одного слова вспомнить не удаётся.
Лиля вдруг обернулась, увидела кого-то и слегка засуетилась. А потом
спросила:
— Ты занят? Может, кофе выпьем?
Гурин посмотрел в ту сторону, куда так нервно оглядывалась она, и заметил мужчину. Тот как раз вышел из здания и застёгивал пальто, потом не спеша направился к машине. Саша не мог его узнать, видел мельком и всего пару раз, но чутьё подсказало — он. Тот, из-за которого его когда-то бросили.
Может, поэтому он и согласился выпить с Амелией кофе? Чтобы насладиться своим злорадством в полной мере. Это была месть. Начиналось, как маленькая месть, а закончилось тем, что спустя несколько дней Гурин сидел на кухне Амелии, теперь уже Самойловой, пил кофе и разглядывал хозяйку. Та его взглядов не замечала, была поглощена телефонным разговором, отдавала кому-то распоряжения, чётким хорошо поставленным голосом. Даже злилась немного на собеседника. Или возмущалась? Отвернулась от Саши, подняла руку и накрутила на палец прядь волос.
Гурин прекрасно видел все произошедшие с ней изменения. Он мог думать что угодно про неё, про себя, но она ему нравилась. Нравилась тогда, а сейчас ещё больше. Она перестала быть Лилей. Стала Амелией, как и хотела. Деловая женщина, ни на кого не похожая, с индивидуальным вкусом и шиком. Семейная жизнь пошла ей на пользу, с этим поспорить было невозможно. Она повзрослела, похорошела и окончательно уверилась в своих силах и неотразимости. И глядя на неё, Гурину даже не приходило в голову поспорить. Не просыпалась в нём привычная недоверчивость и насмешливость. Самойловой он верил. Она хотела быть уникальной — она была ею.