Это было ошибкой.
— Конюшни для лошадей. Поэтому их и называются конюшнями. Ты точно здоров, как лошадь, но у тебя одна пара ног. — Она махнула, отгоняя, в его сторону метлой. — Мне не накормить все Семь Королевств. Кабан, как и эль, только для гостей. Не хочу, чтобы господа жаловались, что у меня закончилась еда и выпивка прежде, чем они насытились. В озере полно рыбы, а на лесосеке найдете, где среди пней ночует такой же сброд. Если верить их словам, они межевые рыцари. — По ее тону было понятно, что она им не верит. — Может, у них есть чем поживиться. Меня это не касается. А теперь убирайся, у меня еще полно работы. — И прежде чем Дунк успел спросить, где находится лесосека, за ней с грохотом захлопнулась дверь.
Он обнаружил Эгга сидящим на поилке, болтающим ногами в воде и обмахивающимся полями шляпы.
— Они жарят свинину, сир? Я чувствую запах.
— Дикий кабан, — мрачно ответил Дунк, — но кому нужен кабан, когда есть отличная солонина?
Эгг скорчил рожу.
— Можно я лучше съем свои сапоги, сир? А новую пару я сделаю из солонины. Она покрепче будет.
— Ну, уж нет, — сдерживая улыбку, ответил Дунк. — Не смей есть сапоги. Еще слово, и вместо этого отведаешь кулака. И вынь ноги из поилки. — Он взял свой большой шлем со спины мула и протянул Эггу. — Лучше пойди, набери воды из колодца, чтобы размочить солонину. — Если ее хорошенько не размочить, об нее можно сломать зубы. Лучше всего размачивать в эле, но на худой конец сойдет и вода. — И не вздумай набирать воду из поилки. Не хочу чувствовать запах твоих ног.
— Вкус стал бы только лучше, сир, — откликнулся Эгг, пошевелив пальцами ног, но поступил так, как было велено.
Отыскать стоянку межевых рыцарей оказалось совсем не сложно. Эгг заметил в лесу у берега мерцание костра, туда, прихватив животных, они и направились. Мальчишка нес подмышкой шлем Дунка, в котором на каждом шагу хлюпала вода. Солнце, как напоминание о себе, оставило лишь алые всполохи на западе. Идти было недолго, и за прогалиной в лесу они обнаружили бывшую богорощу. О некогда возвышавшихся здесь деревьях в пору, когда Вестеросом правили Дети Леса, напоминали лишь кольца белых пней и переплетенные бледные, как кости, корневища.
Между пней они увидели двоих мужчин, притулившихся вокруг костра, поочередно прикладывавшихся к меху с вином. Их лошади паслись на лугу за рощей. Свое оружие и доспехи они уложили в аккуратные кучки. Отдельно от них, прислонившись к каштану, сидел парень помоложе.
— Рад встрече, сиры, — издалека поприветствовал их Дунк бодрым голосом. Благоразумный человек всегда предупреждает о своем появлении вооруженных людей. Меня зовут сир Дункан Высокий. Паренек со мной Эгг. Разрешите присесть у вашего огня?
Навстречу им поднялся крепкий мужчина средних лет, облаченный в поношенный яркий костюм. Его лицо окружали ярко-рыжие бакенбарды.
— Рад встрече, сир Дункан. Вы действительно крупный… да, и разумеется, добро пожаловать вам и вашему пареньку. Как его, Эгг? А что это за имя такое?
— Для краткости, сир. — Эггу было хорошо известно, что лучше не упоминать, что это сокращение от Эйегон. По крайней мере, не первому встречному.
— Ясно. А что случилось с твоими волосами?
«Вши, подумал про себя Дунк — Парень, скажи, что это из-за вшей». Это было самой простой отмазкой, которой они часто пользовались прежде… но порой на Эгга находило подурачиться.
— Я сбрил их, сир, и буду оставаться лысым, пока не заработаю шпоры.
— Благородная клятва. Меня зовут сир Кайл, Кот из Туманного Болота. А там под каштаном сидит сир Глендон, ох… Бол. И, наконец, прямо перед вами добрый сир Мейнард Пламм.
Услышав последнее имя, Эгг встрепенулся.
— А вы не родственник лорду Визерису Пламму, сир?
— Очень дальний, признался высокий, худой и сутулый сир Мейнард. У него были длинные прямые волосы льняного цвета. — Хотя, сказать по правде, сомневаюсь, что их лордство признает подобное родство. Можно сказать, что мы разного поля ягоды. Он из сладких, а я из кислых.
Плащ Пламма был фиолетовым, под стать сливе, давшей его роду имя, однако был истрепан по краям и плохо прокрашен. На плече он был скреплен фибулой из лунного камня величиной с куриное яйцо.
Прочая его одежда была из посеревшей из-за плохой выделки и заляпанной пятнами коричневой дубленой кожи.
— У нас есть солонина, — объявил Дунк.
— У сира Мейнарда мешок яблок, — откликнулся Кайл Кот. — У меня вареные яйца с солью и лук. Мы можем устроить настоящий пир! Присаживайтесь, сир. Здесь великолепный выбор удобных пней. Если не ошибаюсь, нам предстоит проторчать тут почти до обеда. Паром здесь один, и он невелик, поэтому все разом на него мы не поместимся. В первую очередь переправляются знатные господа со своей прислугой.
— Помоги мне с лошадьми, — попросил Дунк Эгга. Вдвоем они быстро расседлали Грома, Дождя и Мейстера.
Только накормив, напоив и стреножив животных, Дунк согласился отхлебнуть из предложенного сиром Мейнардом меха с вином.
— Даже кислое вино лучше никакого, — заявил сир Кот. — В Белостенье подадут вина получше. Говорят у лорда Баттервелла лучший винный погреб к северу от Арбора. Когда-то он был Десницей Короля, как и его дед до него, и кроме того, что он человек набожный и очень богатый.
— Богатство ему приносят коровы, — заявил Мейнард Пламм. — Ему бы следовало поместить на свой герб коровье вымя. У этих Баттервелов по венам течет молоко, да и Фрейи ничем их не лучше. Нам предстоит свадьба скотокрадов со сборщиками податей. Один кошелек женится на другом. Когда восстал Черной Дракон, этот коровий лорд, чтобы уж быть уверенным, что Баттервелл окажется на выигрышной стороне, одного сына отправил к Дэймону, а другого к Дэйрону. В итоге на Красном Поле пали оба, а младший умер весной. Вот почему он снова решил жениться. Если новая жена не даст ему сына, род Баттервеллов умрет вместе с ним.
— Туда ему и дорога, — сир Глендон Бол провел точильным камнем по лезвию меча. — Воин ненавидит трусов.
Презрительный тон говорившего заставил Дунка присмотреться к нему повнимательней. Одежда из доброго сукна, бывшая на сире Глендоне, была изрядно поношена и плохо сочеталась, словно он покупал готовое платье. Из-под его шлема выбился локон темно-рыжих волос. Парень был невысоким и коренастым, с маленькими, близко посаженными глазами, широкоплечим и с сильными руками. Брови у него были мохнатые, словно две гусеницы дождливой весной, нос картошкой и дерзкий подбородок. И он был молод.
«Скорее всего, ему где-то шестнадцать, но точно не больше восемнадцати», если бы сир Кайл не назвал его рыцарем, Дунк принял бы его за оруженосца. Вместо бороды щеки парня были покрыты прыщами.
— Давно стал рыцарем? — спросил его Дунк.
— Уже давно. Когда минет месяц уже с полгода будет. Меня посвятил в рыцари сир Морган Данстобл из Переменных Водопадов, чему свидетелями было две дюжины человек, но к этому меня готовили самого рождения. Править лошадью я научился еще до того, как ходить, и, не потеряв молочных, выбил свой первый зуб взрослому. Я хочу прославиться в Белостенье и заполучить яйцо дракона.
— Яйцо дракона? Это приз победителю? Честно? — Последнего дракона убили полвека назад. Но сир Арлан говорил, что как-то видел кладку ее яиц. «Они были тверды как камень, но это было прекрасное зрелище», — так говорил старик.
— Откуда у лорда Баттервелла яйцо дракона?
— Его деду яйцо подарил король Эйегон, проведя ночь в его старом замке, ответил Мейнард Пламм.
— В награду за некий подвиг? — уточнил Дунк.
Сир Кайл рассмеялся:
— Может, кто-то назовет это и так. Говорят, когда их величество прибыло погостить, у старого лорда были три юных дочери, три девственницы. А к утру все три понесли в животах королевских бастардов. Так, что это награда за горячую ночку.
Дунку приходилось слышать подобные истории и раньше. Эйегон Недостойный переспал с половиной девственниц королевства и, якобы, многих из них обрюхатил. Хуже всего то, что на смертном одре старик признал всех, и низкородных, что произвели на свет кабацкие девки, шлюхи или пастушки, и Великих Бастардов, от высокородных матерей.
— Если хотя бы половина этих историй была правдой, мы все были бы бастардами старого короля Эйегона.
— А кто сказал, что нет? — съязвил сир Мейнард.
— Сир Дункан, вы должны отправиться с нами в Белостенье, — настаивал сир Кайл. — При вашем росте, вы наверняка приглянетесь какому-нибудь знатному лорду. И сумеете устроиться на хорошую службу. Я уверен, что я-то точно устроюсь. Там на свадьбе будет Джоффри Касвелл, лорд Горького Моста. Когда ему было три, я сделал ему из сосны его первый меч, в точности по его руке. Зеленым юнцом я своим мечом служил его отцу.
— Он тоже был из сосны? — спросил сир Мейнард.