» Интересно, — размышлял он, — она все еще не замужем потому, что нет приданого, или потенциальных женихов отпугивает ее увлечение старыми костями? Немного найдется джентльменов, готовых предложить руку и сердце даме, которая уделяет больше внимания окаменелостям, чем поклонникам «.
Гидеон быстро скользнул взглядом по ее фигуре. Муслиновое платье с высокой талией, некогда бронзового цвета, давно полиняло и стало неопределенного коричневатого оттенка. В скромном вырезе виднелась плиссированная шемизетка.
О том, что скрывалось за шемизеткой и передником, оставалось только догадываться. Тем не менее, Гидеону показалось, что он разглядел мягкую округлость груди и стройную талию. Он не спускал с дамы глаз, пока она, торопясь, огибала стол, чтобы снова усесться на место. Когда она резко повернулась, под легким муслином обрисовались ее соблазнительные формы.
— Сами видите, милорд, вы застали меня врасплох. — Она запихнула еще несколько набросков под один из номеров» Трудов Общества любителей древностей и ископаемых»и с упреком посмотрела на Гидеона. — Прошу простить меня за мой вид, но сегодня утром я не ожидала вашего приезда, поэтому вряд ли меня можно обвинить в том, что я одета неподобающим образом.
— Не беспокойтесь по поводу вашего наряда, мисс Померой. Откровенно говоря, меня это ничуть не оскорбляет. — Гидеон слегка приподнял брови, вежливо уточняя:
— Вы ведь мисс Гарриет Померой, верно?
Она слегка покраснела:
— Да, конечно, милорд. Кем же еще я могу быть? Вы, вероятно, думаете, что перед вами невоспитанная девчонка. Действительно, тетя постоянно твердит, что моим манерам не хватает изящества. Все дело в том, что дама в моем положении никогда не может переусердствовать, соблюдая осторожность.
— Понимаю, — холодно ответил Гидеон, — репутация леди — довольно хрупкая вещь, а для дочери приходского священника вдвойне, я прав?
Гарриет посмотрела на него непонимающим взглядом:
— Прошу прощения, милорд?..
— Может быть, вам следовало бы пригласить кого-нибудь из родственников или экономку? Пусть присоединятся к нам. Ради вашей репутации.
Гарриет захлопала ресницами, а ее голубые с зеленоватым оттенком глаза распахнулись от удивления.
— Репутация? Господи, да я же не о репутации вела речь, милорд. Угроза быть обесчещенной за всю мою жизнь еще ни разу не вставала передо мной, а поскольку мне уже почти двадцать пять, смею предположить, что и в будущем не столкнусь с заботами подобного рода.
— Ваша матушка не потрудилась предупредить вас, что с незнакомцами следует вести себя осторожно?
— Господи, нет. — Вспомнив о матушке, Гарриет улыбнулась:
— Папа называл ее святой. Она ко всем была милосердна, никому не отказывала в гостеприимстве. Она погибла, когда перевернулся экипаж, за два года до того, как мы перебрались в Аппер-Биддлтон. Это случилось в январе, она везла беднякам теплую одежду. Мы все очень долго безутешно грустили по ней. Особенно папа.
— Понятно.
— Если вас беспокоят приличия, милорд, я вряд ли смогу вам помочь, — непринужденно продолжала Гарриет. — Тетя с сестрой отправились в деревню делать покупки. Экономка была где-то здесь, но, мне кажется, попытайся вы меня обесчестить, от нее будет мало проку. При малейшем намеке на неприятность она падает без чувств.
— Вы правы, — согласился Гидеон. — Молодой леди, которая жила здесь до вас, экономка действительно не очень-то помогла.
— Так вы знакомы с миссис Стоун? — заинтересовалась Гарриет.
— Мы познакомились несколько лет назад, когда я жил по соседству.
— Конечно, она ведь служила экономкой у предыдущего священника, да? Она досталась нам вместе с домом. Тетушка Эффе говорит, что ее присутствие наводит жуткую тоску, и я с ней полностью согласна. Но папа всегда считал, что нужно быть снисходительным к недостаткам других. Он говорил, что мы не можем дать ей расчет, ибо вряд ли ей удастся найти другую работу в округе.
— Точка зрения, заслуживающая всяческих похвал.