— Все, все, хватит, не видишь — я уже встал!
Да и как тут не встать, когда изножье кровати опускается к самому полу, изголовье задирается вверх и ты скатываешься по гладкой простыне, как по склону ледяной горки. Хорошо еще, что съехал прямо в тапочки…
— Окно, — пробормотал Саша, наблюдая, как смятое одеяло исчезает в стене.
— Что окно? — поинтересовался Зануда.
— Открой, — поморщившись так, словно разжевал целый лимон, уточнил Саша.
Похожий на большой рот постелеприемник сосредоточенно доел одеяло, махом заглотил подушку и на десерт закусил простыней. Ее скомканный конец некоторое время еще торчал наружу, болтаясь из стороны в сторону, как макаронина. Мальчик отвернулся: он терпеть не мог макароны. Особенно по-флотски.
— Насколько широко? — не унимался Зануда.
Саша поморщился еще сильнее.
— На сорок девять с половиной процентов, — холодно процедил он.
— Давно бы так! — Створка окна послушно отъехала в сторону точно на указанную ширину. — И не надо считать меня занудой. Просто научись четко, исчерпывающе и недвусмысленно формулировать команды. Запомнить такое положение окна как стандартное?
— Да.
Кровать, сложившись в гармошку, последовала за постельным бельем. Саша машинально проводил ее взглядом. И все-таки немножко странно: как же все это снова появляется вечером чистое и выглаженное? Приходится признать, что при всей своей придирчивости Зануда иногда способен приносить кое-какую пользу.
Тем временем набившая оскомину побудочная мелодия «Встань пораньше» в распределенных по периметру потолка динамиках сменилась новым призывом: «На зарядку становись!»
Часть стенки стала шведской, из укромной ниши выполз на середину комнаты велотренажер, а прикроватный коврик вдруг зашевелился под ногами мальчика, превращаясь в беговую дорожку. Саша поспешно сошел с нее. Сегодня ему почему-то не хотелось бегать. Ближайшие двадцать минут дверь в детскую будет заблокирована, и без зарядки — ну или хотя бы ее видимости — ему отсюда не выйти. «Куда ты денешься с подводной лодки!» — любимая присказка отца.
Саша посмотрел на свесившиеся с потолка гимнастические кольца, качнул их, чтобы они стукнулись, и шагнул к окну, подставляя лицо утренней прохладе.
Прохлады не было. Ни дуновения — Саша проверил это, по локоть высунув руку на улицу. Высовываться дальше небезопасно: сработавший фотоэлемент включит спасательный режим «Кукушонок». Саша выяснил это однажды, когда попытался улизнуть из дома через окно, а потом долго не мог выбраться из аккуратно спеленавшей его сетки.
— Какой сегодня ветер? — спросил он. Раздался тихий щелчок подключения к сети. Ответ пришел через полминуты.
— Северо-западный, если верить погодному сайту.
— Сайту… А флюгер на что?
— После вчерашнего футбола? — удивился Зануда. — Ни на что.
Саша вздохнул, вспомнив вчерашний матч. И тот мяч, что летел, казалось, точно в девятку, а в итоге угодил во флюгер — в виде поднявшего паруса фрегата. Отец собственноручно установил его на крыше. Флюгер уцелел, лишь паруса при падении в цветочную клумбу немного испачкались, но сломалась держащая ось. Сейчас фрегат лежал со спущенными парусами на полке книжного стеллажа, во втором ряду, загороженный огромным «Атласом мира», — может быть, не заметят! О разговоре с отцом на эту тему думать пока не хотелось.
— Так и есть! — удовлетворенно кивнул Саша. — В таком случае, избушка, избушка, возьми-ка ты курс на норд-вест.
— Не могу, — признался Зануда. — Сергей Владимирович просил, чтобы в ближайшие полчаса окна взрослой спальни выходили на несолнечную сторону.
С отцовским приказом не поспоришь. Как всякий член семьи Саша, конечно, имел право голоса. Но будет ли его мнение решающим, когда начнут подводить итоги: прошел ли испытание экспериментальный дом, спроектированный его отцом? Как часто Саша завидовал своим сверстникам, которые жили в самых обычных домах… Он подавил вздох и скомандовал:
— Стол!
— Что стол?
Ну не зануда ли?
— Разве непонятно? — огрызнулся Саша.
— Я хочу мой письменный стол!
— Зачем? — спросил Зануда.
— Уроки повторить! — буркнул Саша. — Математику.
— А что задали?
— Простые числа.
— Это какие же?
— Ну один, два, три…
— И четыре?
— Нет. Четыре не простое, потому что делится пополам.
— А семь?
— Семь? — Саша задумался. — Не делится.
— А сто тринадцать — простое число?
— Нет, конечно, — уверенно ответил Саша, — сложное.
— Почему?
— Потому что… Потому…
Две минуты спустя Саша пришел к выводу, что сто тринадцать — тоже простое число. Но это еще не все. Он также понял, что коварный механизм незаметно проверил, правильно ли он понял домашнее задание.
— Ах, так!..
Он запрыгнул на велотренажер и стал крутить педали с таким ожесточением, словно собирался умчаться на нем прочь из этого дома. Обида вытеснила остатки сна. «Как же он меня провел? — спрашивал себя мальчик, и сам отвечал: — Как… как мальчишку!»
Хотя, если вдуматься, кто это «он»? Дом? Или компьютер, контролирующий в нем каждую мелочь? Или программа-воспитатель? Тогда уже не «он», а «она».
Вот и к маме компьютер обращается мелодичным женским голоском; мама зовет его Подружкой. А с папой разговаривает хриплым просоленным басом корабельного боцмана. Отец с детства мечтал стать подводником, но так получилось, что все же выучился на архитектора.
Когда на спидометре тренажера прибавилось три километра, компьютер плавно снизил нагрузку на педали, так что крутить их стало легко, но скучно. Саша выбрался из седла и бодрым шагом отправился принимать водные процедуры.
В ванной висели полотенца: сухое и разогретое на пару, которые вылезли из специального лотка как раз к его приходу. Большое круглое зеркало тоже висело на своем месте над раковиной. Саша машинально скомандовал:
— Выведи на зеркало восьмой канал. И услышал в ответ:
— Через минуту. Как только закончится реклама…
Ну да! Конечно, это уже мамино распоряжение.
Необходимость отправляться в школу Саша воспринял если не с радостью, то с явным облегчением. Саша вывел из гаража свой — нормальный, с двумя колесами — велосипед, выехал на дорогу и, круто развернувшись, окинул недовольным взглядом родной дом.
Дом походил на огромный гриб, только без шляпки и с глазами. Глаза — это из-за папы, который вместо обычных окон оборудовал спальню иллюминаторами. Порой Саше казалось, что, куда бы он ни уехал, эти глаза все равно следят за ним.
«Живут же люди! — с завистью думал он, проносясь мимо обычных коттеджей и дачных домиков, в которых летом душно, а зимой холодно, где, чтобы передвинуть мебель, нужно нанять бригаду грузчиков, а для перепланировки комнат использовать кувалду. — Живут и даже не понимают собственного счастья!»
Дорога к школе шла в горку, к тому же после зарядки чуть-чуть побаливали мышцы ног, поэтому Саша успел довольно прилично устать, когда в ранце за его спиной раздался сигнал вызова. Он принял его, не переставая крутить педали.
— Сашуль, ты где сейчас? — спросил из трубки встревоженный мамин голос.
— Где-то в районе пятьдесят седьмого столба, — ответил Саша.
Он давно привык считать столбы у дороги, мимо которых проезжал. По пути до школы их ровно сто тринадцать. Только что Саша миновал пятьдесят шестой, то есть находился приблизительно на половине пути, — хотя сто тринадцать, как он выяснил всего час назад, пополам и не делится.
— Возвращайся, сына, — попросила мама. — И, пожалуйста, побыстрей.
— А что случилось? — насторожился Саша.
— Только что по радио передали штормовое предупреждение. Ты слышишь меня?
Подумаешь, предупреждение! Саша в первую минуту решил, что это папа обнаружил сломанный флюгер.
Затем пришло сомнение. Саша взглянул на светлое, почти безоблачное небо, которое, как пишут в книжках, ничего не предвещало, повертел послюнявленным пальцем в поисках ветерка, прислушался к спокойному щебету птиц и начал жалобно:
— Мам, да мне тут до школы…
— Немедленно домой! — раздался вдруг прямо в ухе «военно-морской» голос отца, и Саша моментально, почти что на одном колесе развернул велосипед в сторону дома.
Уже через пару минут погода резко стала портиться. Первыми смолкли птицы, на глазах окреп ветер — погнал по асфальту песок и мелкие ветки. Судя по отдаленным раскатам, ураган приближался очень быстро.
Калитку дома Зануда распахнул перед его носом. И Саша въехал во двор одновременно с первыми каплями дождя. Прежде чем дверь гаража захлопнулась за ним, он успел ощутить удары увесистых градин.
Поднявшись на лифте на первый этаж, Саша застал там картину, напоминающую Ноев ковчег за минуту до отплытия. Так людно и шумно в доме не было даже на новоселье, когда поздравить папу пришли все сослуживцы. Здесь собрались соседи, которых Саша знал хорошо, и те, кого видел только мельком, — короче, по-видимому, все, кто мог успеть добраться до их дома. Большинство пришли с детьми, многие — с домашними животными. Соседка тетя Катя привела на собачьем поводке козу Глафиру, и та крутила головой, время от времени пытаясь забодать диван.