И торговец совсем обезумел от страха и громко застучал зубами, когда увидел перед собой грозную фигуру прево, учинившего ему форменный допрос.
III
ДАМА В БЕЛОМ
(продолжение)
Когда Жизель бросилась встречать отца, дама в белом распрямилась, как пружина. Ока хотела побежать за дочерью навстречу своему супругу, которого нетерпеливо ждала уже столько времени. Но от волнения женщина не смогла двинуться с места. Задыхаясь от радости, она приложила руки к вздымающейся груди. Краснея и бледнея, с увлажнившимися глазами, дама в белом нежно прошептала:
— О Карл, любимый мой! Наконец-то я тебя увижу!..
Стряхнув с себя оцепенение, женщина устремилась было на лестницу, как вдруг три жуткие фигуры с обнаженными шпагами выросли на подоконнике и спрыгнули в комнату.
Дама в белом стояла к ним спиной, открывая дверь. Пардальян, Одэ де Вальвер и Ландри Кокнар — а это были именно они — оказались в доме. Но, услышав шум, нежная и хрупкая женщина не потеряла головы.
Обернувшись, она увидела, как Ландри Кокнар захлопывает окно. Три обнаженные шпаги не испугали ее. Она выпрямилась, но не стала звать на помощь. С невыразимо величественным видом она спросила своим тихим голосом, который нисколько не дрожал:
— Кто вы такие? Что вам надо? Как понимать?..
Вдруг дама замолчала. И, забыв все вопросы, удивленно воскликнула:
— Господин де Пардальян!..
Все еще со шпагой в руке, Пардальян широким, немного наигранным жестом сорвал с себя шляпу. Это был один из жестов, свойственных только шевалье. Сделав два шага, он склонился в почтительном поклоне и заверил:
— Вам нечего бояться, мадам. Ради Бога, простите нас…
И тут он тоже узнал молодую женщину. Пардальян воскликнул:
— Виолетта!..
Шевалье был не менее поражен, чем дама, которую он назвал Виолеттой. Только на ее выразительном лице было написано неподдельное восхищение, а на его высокое чело словно легла мимолетная тень беспокойства.
Настолько мимолетная, что ни дама, ни спутники шевалье ничего не заметили. Виолетта кинулась навстречу Пардальяну и припала к его широкой груди, целомудренно подставив ему лоб для поцелуя. Она радостно лепетала:
— Вы, сударь, вы, здесь, у меня!.. О, какая я сегодня счастливая!
Пардальян заключил женщину в объятия, нагнулся и нежно, как сестру, расцеловал в атласные щечки, приговаривая:
— Моя маленькая Виолетта!.. Вот не ожидал, черт побери, увидеть вас в этом доме, куда я влез как какой-нибудь грабитель!.. И все равно очень, очень рад нашей встрече.
Он говорил совершенно искренне. Его широкая улыбка была красноречивее всяких слов.
Одэ де Вальвер и Ландри Кокнар так все и поняли. Несколько минут назад они, не колеблясь, последовали за Пардальяном, но все же их немного беспокоило, какой прием им будет оказан в этом доме, в который они проникли, по собственному выражению шевалье, «как какие-нибудь грабители», со шпагами в руках. Теперь они воспрянули духом. Улыбаясь до ушей, Ландри Кокнар удовлетворенно шепнул на ухо хозяину:
— Само провидение привело нас к друзьям господина шевалье!
Не менее довольный Вальвер тихо проговорил ему в ответ:
— Да, подозреваю, что и на этот раз Кончини и его люди останутся ни с чем.
Но радость их была преждевременной! Если бы они смогли проникнуть в мысли шевалье, хозяину и слуге сразу стало бы понятно, что они все еще в опасности. Да, Пардальян героически улыбался. В его спокойном взгляде, устремленном на Виолетту, можно было прочесть только нежные, братские чувства. На открытом лице не было ни тени беспокойства. Увы, это была лишь маска, под которой шевалье пытался скрыть от молодой женщины жестокое разочарование и дикую ярость. Вот что думал Пардальян:
«Ну и денек! Какое дьявольское невезение!.. И дернул же меня черт угодить к герцогине Ангулемской!..