Я уселась в кресло напротив хозяйки и приготовилась слушать.
Любовь Южина не собиралась задавать дурацких вопросов, так ли я хороша, как обо мне рассказывают. Она также не стала мямлить и ходить вокруг да около, а сразу перешла к делу.
– Евгения Максимовна, я предлагаю вам работу сроком на две недели. У нас в семье произошло подряд два несчастья, и теперь я опасаюсь за жизнь моих близких.
– Расскажите вкратце, что произошло, – попросила я.
Южина вздохнула и покосилась на фотографию в траурной рамке. Фотография запечатлела щуплого мужчину лет пятидесяти с грустными глазами, лысиной и выражением безграничного терпения на лице.
– Это мой Петечка. – На глаза хозяйки навернулись слезы. – Но я лучше расскажу вам все с самого начала… Две недели назад мою свекровь сбила машина, насмерть. Прямо напротив нашего дома. Ну, Петиной маме перевалило уже за восемьдесят, и она была подслеповата… Похоронили честь по чести и зажили себе дальше. А потом кто-то напал на Петеньку.
– Петенька – это ваш муж? – уточнила я.
Южина кивнула, глотая слезы.
– Представляете, в него стреляли! Вечером я послала Петю вынести мусор, и вот за мусорными баками его подкараулили. Два выстрела – в грудь и в ногу.
– Сочувствую вам, – сказала я, пытаясь сообразить, встречала ли я информацию об этом покушении в криминальных сводках, которые регулярно просматриваю. Кажется, ничего такого там не было…
– Но Петя остался жив, – всхлипнула Южина. – То есть в тот вечер остался жив. Ну, «Скорая», полиция приехала. Петенька лежал без сознания, а когда пришел в себя… Его убили во второй раз.
– Простите?!
– Кто-то пробрался к нему в палату и задушил подушкой. И все… Петечка умер.
Южина залилась слезами. Пока она рылась в сумке в поисках салфеток, я размышляла над описанной ситуацией. Налицо работа дилетантов – профи в ногу не стреляют, и уж тем более не оставляют жертву без контрольного выстрела. Но вот пробраться в реанимацию… Какие-то очень уж серьезные любители!
– Скажите, а чем занимался ваш муж?
Любовь промокнула слезы салфеткой и ответила:
– Петина работа тут совершенно ни при чем. Он был преподавателем философии. Он в жизни ничем другим не занимался, только студентов учил. Даже защитил кандидатскую диссертацию – «Влияние перипатетиков…» Простите, дальше не помню.
Да, действительно, непохоже, чтобы причина убийства лежала в профессиональной сфере… Перипатетики, это же надо!
– Это какая-то ошибка! – вдруг строгим голосом сказала Южина. – У Петеньки просто не могло быть врагов! Ладно бы еще у меня… Но Петенька в жизни и мухи нет обидел! Знаете, – Любовь поманила меня пальцем и понизила голос, – теперь я даже думаю, что смерть свекрови была неслучайной! Ее тоже убили, как Петю! И убьют кого-то еще из нас!
Я незаметно, но очень внимательно изучила лицо моей собеседницы. Южина явно верит в то, что говорит. Несмотря на вполне понятные в такой ситуации слезы и некоторую нервозность, баба она стойкая. К фантазиям не склонна, по образованию бухгалтер либо товаровед. Деньги свои заработала самостоятельно, за мужем, как за каменной стеной, никогда не сидела. Привыкла командовать и подчинять своей воле окружающих. В общем, хорошо знакомый мне типаж «матушка-императрица».
Но вот насчет восьмидесятилетней старушки, намеренно сбитой машиной, – это, по-моему, уже перебор…
– Кого я должна охранять?
Южина немедленно оживилась:
– Никита! Никита! Идите скорее сюда!
В комнату вошли двое – беременная женщина лет двадцати, анемичного вида, и пухлый молодой человек в желтой рубашке поло, с точно такими же голубыми глазами, как у Южиной. Вероятно, сын хозяйки.
– Это мой сын Никита и его жена Алена, – деловым тоном проговорила Любовь. – Я хочу, чтобы вы обеспечили их безопасность. Никиту нужно провожать до работы и встречать. Алена почти не выходит из дома – только в женскую консультацию.
Как будто мне поручают школьника младших классов…
Никита бросил на меня затравленный взгляд, но ничего не сказал. Алена вообще стояла как сомнамбула – большая часть сознания невестки где-то витала либо была занята интегральными исчислениями.
Так, понятно. Ребята живут на положении ручных хомячков – делают все, что скажет авторитарная мамочка. И посмей только возразить!
Южина отпустила молодых властным движением руки. Когда за ними закрылась дверь, я поинтересовалась:
– Скажите, а почему вы уверены, что опасность грозит именно вашим сыну и невестке? Возможно, следующей жертвой… извините за прямоту… будете вы?
Южина вытаращила и без того выпуклые глаза:
– Я?! Да пусть только попробуют ко мне сунуться! Я прямо-таки мечтаю об этом!
Ой-ой-ой… подобно большинству моих сограждан, никогда не сталкивавшихся с насилием в реальной жизни, женщина преувеличивает свои возможности. Да, градус ненависти у Южиной, потерявшей в течение двух недель свекровь и мужа, очень высок. Но чем это поможет при встрече с неизвестным киллером?
– Любовь… простите, как вас по отчеству?
– Просто Люба! – махнула рукой Южина.
– Люба, если все так серьезно, как вы говорите, охрана нужна и вам тоже. Хотите, я позвоню в отличное охранное агентство?
– Ничего мне не надо, – мрачно сказала Люба. – Я сама могу за себя постоять. А вот Никитка – добрый мальчик. Мухи не обидит. Случись с ним что, я не переживу.
О беременной невестке хозяйка даже не упомянула.
– Хорошо. Уточняю: моя задача – охрана вашего сына и невестки. Все верно? Начинать с сегодняшнего дня? Срок – две недели?
Южина кивнула:
– Да, правильно. Если до этого времени убийцу Петеньки не найдут, то мы продлим контракт. Плачу я хорошо, так что не волнуйтесь. – Южина кинула на меня слегка насмешливый взгляд. Ладно, признаю – заслужила…
В Петра Южина стреляли. Это вам не бытовая драка на фоне совместного распития алкоголя, значит, дело ведет кто-то из городских… Хорошо, узнаю.
Я встала и сообщила:
– Я готова приступить к работе.
Южина кивнула:
– Наконец-то я смогу не волноваться за детей. А мне надо съездить на работу. Я там два дня не была – с самых похорон. А народ сейчас такой… сами знаете – только отвернись… Совершенно не умеют работать. И вдобавок не хотят. Постоянно приходится понукать!
Люба еще минут пять распиналась на тему «совсем распустилось население», но я ее уже не слушала. У всякого своя правда – и у работодателя (в отличие от трудолюбивых китайцев наши сограждане норовят работать поменьше за те же деньги), и у наемных работников (да, народ совсем не желает вкалывать на чужого дядю за копейки)… Но я сама себе и начальник, и подчиненный, и секретарша, и отдел кадров. Так что меня ничуть не трогают жалобы бизнес-вумен…
Наконец Южина выдохлась, попрощалась и уехала на работу. А я деликатно постучала в комнату молодых.
– Войдите! – ответили мне. Я толкнула дверь. Молодые сидели на диване, плечом к плечу, как попугайчики-неразлучники. Никита и Алена смотрели на меня одинаково испуганными круглыми глазами. Вообще я обратила внимание, что они очень похожи друг на дружку – словно не муж и жена, а брат и сестра. Такое сходство часто возникает между супругами, прожившими в браке лет тридцать-сорок. Но эти женаты не больше двух лет, разве что Никита взял в жены несовершеннолетнюю…
– Привет! – сказала я и поймала себя на мысли, что обращаюсь с супругами, как с дошкольниками. – Какие планы на сегодня?
Южины переглянулись.
– А что? – с подозрением спросил Никита, как самый храбрый.
– Да так, мне же нужно знать, намерены вы сегодня выходить из дома, куда-то ехать…
Супруги переглянулись снова.
– Мы никуда не собираемся! – возмущенно ответила Алена, как будто я обвинила Южиных в неприличных намерениях. – Никуда!
– Ладно. Тогда я буду в гостиной. А если все-таки передумаете и куда-нибудь соберетесь, предупредите меня, хорошо?
Алена скованно кивнула. Я вышла, аккуратно прикрыла за собой дверь. Да, ребятам не позавидуешь – властная Люба запугала их до состояния инфузорий.
Я быстро, но очень внимательно осмотрела квартиру, потом устроилась в гостиной и принялась разглядывать обстановку. Икона Матроны Московской мирно соседствовала с китайским свитком, на котором золотом были выведены иероглифы. Китайский я знаю не очень хорошо, но вон тот иероглиф, по-моему, означает «процветание». Что ж, логично – что-нибудь да поможет… Для бывших атеистов такое смешение вообще очень характерно.
Мебель дорогая, но себе бы я ни за что такую не выбрала – слишком уж отдает «Тремя мушкетерами». Почему-то имитация эпохи Людовика Тринадцатого необычайно привлекательна для состоятельных дам. Может, когда все они были пионерками, то дружно смотрели фильм с роскошным Олегом Табаковым в роли короля? «Первая часть Марлезонского балета!»
На всем лежал отпечаток могучей личности госпожи Южиной. Одежда покойного Петеньки занимала от силы одну шестьдесят четвертую от общего объема шкафа в супружеской спальне. Все, что принадлежало молодым, было, очевидно, спрятано в их собственной комнате. Вещи в квартире чем-то неуловимо напоминали хозяйку – то ли внушительными габаритами, то ли избытком позолоты, то ли общим выражением простодушного богатства.