Напротив поста конных гвардейцев полковник задержался около группы зевак, наблюдавших за рабочими, которые устанавливали на дворцовой крыше флюгер. Стоявший среди них джентльмен ответ на вопрос информировал его, что это делается для удобства его высочества лорд-адмирала герцога Йоркскогоnote 14 , дабы тот мог наблюдать из своих окон, насколько благоприятствует ветер проклятому голландскому флоту, который, как ожидают, может в любой час оставить Тексельnote 15 . Очевидно, лорд-адмирал не намеревался терять время на квартердеке (Квартердек — приподнятая часть верхней палубы в кормовой части корабля.).
Двинувшись дальше, полковник Холлс бросил взгляд на окна банкетного флигеля, откуда шестнадцать лет назад холодным январским утром вышел покойный корольnote 16 , чтобы лишиться головы. Это зрелище он наблюдал, будучи двадцатилетним корнетом. Возможно, Холлс вспомнил и о своем отце, давно умершем и недоступном для мести Стюартовnote 17 , который поставил свою подпись под смертным приговором Карлу I.
Полковник вступил под тень арки с росписями Хольбейнаnote 18 , свернул направо и, пройдя особняк герцога Монмутаnote 19 , очутился во дворце Кокпит, где находилась резиденция герцога Олбемарла. Царившая там суета отбросила его сомнения относительно того, вернулся ли в город его светлость. Однако Холлс продолжал сомневаться, снизойдет ли герцог до того, чтобы принять его. В течение последнего месяца он шесть раз пытался добиться аудиенции. В первых трех случаях ему кратко ответили, что его светлости нет в городе, в последний раз сообщили более обстоятельно, что герцог находится в Портсмутеnote 20 -о дедам флота. В двух оставшихся случаях полковнику ответили, что герцог дома и принимает, однако поношенная одежда визитера возбудила недоверие привратников, которые осведомились, назначена ли ему встреча. Получив отрицательный ответ, они заявили, что герцог слишком занят, чтобы принимать кого-либо, кроме тех, кому была заранее назначена аудиенция, и велели зайти в другой день. Холлс не ожидал, что добраться до Джорджа Монка окажется столь трудным делом, помня о его былом, чисто республиканском пренебрежении формальностями. Но после того, как его не допустили вторично, он принял Меры предосторожности, написав герцогу письмо и умоляя дать распоряжение о том, чтобы его пропустили к нему, если, конечно, его светлость еще о нем помнит.
Таким образом, теперешний визит был решающим. Сегодняшний отказ следует рассматривать как окончательный, и в этом случае Холлсу останется только проклинать свое решение вернуться в Англию, где, по-видимому, в скором времени ему придется голодать.
Привратник с алебардой задержал его на пороге.
— Вы по какому делу, сэр?
— К его светлости герцогу Олбемарлу.
Полковник ответил резким и уверенным тоном, благодаря чему следующий вопрос прозвучал менее вызывающе.
— Вам назначена аудиенция, сэр?
— У меня есть причины полагать, что меня ожидают. Его светлость осведомлен о моем визите.
Привратник окинул его взглядом с головы до ног и позволил пройти.
Холлс миновал еще одного стражника, что оживило его надежды. Но в конце длинной галереи ему преградил путь очередной страж, и вопросы возобновились. Когда Холлс сообщил, что отправил письмо с просьбой об аудиенции, стражник осведомился:
— Ваше имя, сэр?
— Рэндал Холлс, — он произнес это тихо и с внутренней. дрожью, внезапно осознав, что его имя никак не могло служить пропуском в Уайт-холл, ибо ранее Оно принадлежало его отцу — цареубийце и даже более того.
Людское воображение создало огромное количество глупых, сенсационных и мифических историй о казни Карла I. Казнь короля сама по себе являлась чудом, а чудо никогда не происходит без сопровождения маленьких чудес-спутников.