— Kommen Sie mit mir, Herr Mishnoff (Пойдемте со мной, господин Мишнофф), — проговорил Фалленби.
Вымученно улыбаясь, Мишнофф последовал за ним и негромко передал по радио:
— Все в порядке, Чинг. Все в порядке.
* * *
Вернувшись на собственно Землю, Мишнофф встретился с руководителем бюро отдела, который, можно сказать, буквально состарился на службе. Каждый его седой волосок означал успешно разрешенную проблему, которая когда-либо встречалась на его пути; а каждый выпавший волосок — предотвращенную драму. Он был осторожным человеком и никогда не поступал опрометчиво. Его глаза были все еще по-юношески ярки, а зубы — до сих пор собственные. Звали его Берг.
Он покачал головой:
— Значит, они разговаривали по-немецки. Но на немецком, который ты изучал, изъяснялись две тысячи лет тому назад.
— Верно, — согласился Мишнофф. — Но тому английскому, на котором говорил Хемингуэй, тоже две тысячи лет, и тем не менее все могут читать на нем, поскольку планетарный язык весьма схож с английским.
— Хм-м. А кто такой этот Гитлер?
— В древности он был кем-то вроде вождя племени. Он вверг свое германское племя в одну из войн двадцатого столетия — как раз незадолго до начала Атомной эры и подлинной истории.
— Ты имеешь в виду — до Опустошения?
— Точно. Потом последовала целая серия войн. Англосаксонские страны одержали победу, и в ней я вижу причину того, почему языком Земли является планетарный.
— Значит, если бы выиграл Гитлер со своими германцами, то весь мир говорил бы вместо планетарного на немецком?
— Они и победили на Земле Фалленби, сэр, и язык, на котором говорит их мир, — немецкий.
— И время свое они отсчитывают «от Гитлера» вместо A.D.[3]?
— Ну да. А еще, я полагаю, существует Земля, где победили славянские племена и все говорят по-русски.
— Так или иначе, — произнес Берг, — мы, очевидно, должны были предвидеть это, однако никто, насколько мне известно, об этом даже не подумал. В конце концов, существует бесконечное множество обитаемых Земель, и мы не можем быть единственными, кто видит разрешение проблемы безграничного роста населения в освоении вероятностных миров.
— Все верно, — серьезно сказал Мишнофф, — а еще мне кажется, что если об этом думаете вы, то тем самым занимаются и в бесконечном множестве обитаемых Земель. Я подозреваю, что освоенные нами триста миллиардов Земель уже освоены многократно. Мы по чистой случайности стали свидетелями одного из таких повторных освоений и то только потому, что те решили начать стройку меньше чем в миле от дома, который мы уже возвели там. Так вот именно это мы и должны проконтролировать.
— Ты намекаешь на то, что нам следует обследовать все наши Земли?
— Именно так, сэр. Нам придется заселять новые Земли не единолично, но совместно с другими обитаемыми Землями. В конце концов, места хватит всем, а освоение без соглашения чревато разного рода неприятностями и конфликтами.
— Да, — задумчиво произнес Берг. — Я согласен с тобой.
* * *
Кларенс Римбро с подозрением уставился на морщинистое лицо старого Берга, лучившееся всеми оттенками благожелательности.
— Вы теперь точно знаете?
— Абсолютно, — подтвердил руководитель Бюро. — Приносим свои извинения за то, что вам пришлось принимать временных постояльцев в течение последних двух недель…
— Больше трех.
-.. трех недель, но вы получите компенсацию.
— Что это был за шум?
— Чисто геологического происхождения, сэр. Один из камней слегка раскачивался и, когда дул ветер, иногда касался других камней на склоне горы. Мы убрали его и тщательно осмотрели местность, чтобы удостовериться, что впредь ничего подобного не произойдет.
Римбро взялся за шляпу.
— Ну что ж, спасибо за ваши заботы.
— Не стоит благодарности, уверяю вас, мистер Римбро. Это наша работа.
Кларенса Римбро проводили до выхода, и Берг повернулся к Мишноффу, который молча наблюдал за завершением дела Римбро.
— Во всяком случае, — произнес Берг, — немцы проявили большой такт в этом деле. Они признали наш приоритет и отбыли к себе. Мест предостаточно — были их слова. Еще бы! Как выяснилось, в любом из неосвоенных миров они возводят не одно жилье, а столько, сколько понадобится… Вот план обследования остальных наших миров и заключения соглашения с теми, кого мы там обнаружим. Все это, конечно, тоже строго конфиденциально. Совершенно недопустимо, чтобы широкие массы населения узнали об этом, не будучи как следует подготовленными… Однако я бы хотел поговорить с тобой не на эту тему.
— Вот как? — произнес Мишнофф.
Смена темы разговора, похоже, не доставила ему особого удовольствия. Ему все еще не давала покоя одна мысль, ворочавшаяся в мозгу тяжелым комком нехорошего предчувствия.
Берг улыбнулся молодому человеку:
— Понимаешь, Мишнофф, мы в Бюро — как, впрочем, и в Планетарном правительстве — по достоинству оценили быстроту твоего мышления и понимание ситуации. Если бы не ты, все могло окончиться очень трагично. Наша признательность вскоре обретет и вполне материальную форму.
— Благодарю вас, сэр.
— Но, как я уже сказал, об этом следовало бы задуматься в первую очередь многим из нас. Как получилось, что именно тебе пришли в голову такие мысли?.. Давай немного вернемся к истории событий. Твой коллега Чинг рассказал нам, что ты ему еще раньше намекал на некую серьезную опасность, связанную с нашей системой вероятностных моделей, и что ты настаивал на том, чтобы самому выйти наружу навстречу немцам, хотя и был явно напуган. Ты ведь ожидал увидеть там то, что действительно увидел, не так ли? Но почему?
— Нет, нет, — смутился Мишнофф. — Мне и в голову не приходило. Все случилось так внезапно. Я…
Неожиданно он исполнился решимости. Почему бы не сейчас? Они ведь выразили ему свою благодарность. Он доказал, что заслуживает их внимания. Одно из непредвиденных событий уже произошло.
— Есть еще нечто, — решительно произнес он.
— Да?
(С чего же все началось?)
— Во всей Солнечной системе жизнь существует только на Земле.
— Все верно, — благосклонно заметил Берг.
— Расчеты показывают, что вероятность развития любых форм межзвездных перелетов настолько мала, что ее можно приравнять к нулю.
— К чему ты клонишь?
— Все сказанное относится лишь к этой вероятности! Но должны же быть и другие вероятностные модели, где в Солнечной системе все же существуют иные формы жизни — так же, впрочем, как и в других звездных системах, обитатели которых пролагают все новые и новые маршруты между звездами.
Берг нахмурился:
— Теоретически.
— В одной из этих вероятностей их разведчики могут посетить Землю. Если они попадут в ту вероятностную модель, где Земля обитаема, то нас это не затронет и собственно Земля окажется вне сферы их зрения. Но если они попадут в ту вероятностную модель, где Земля необитаема, и развернут на ней свою базу или что-то вроде этого, то они могут случайно обнаружить одно из наших поселений.
— Почему наших? — сухо спросил Берг. — Почему не поселение немцев, к примеру?
— Потому что на один мир у нас приходится по одному поселению. А вот немцы так не поступают — их Земля иная. Возможно, очень немногие делают так, как мы. Так что можно ставить миллиарды против одного, что инопланетяне первыми обнаружат именно нас. И если это все же произойдет, они так или иначе найдут дорогу, по которой можно попасть на собственно Землю — в высокоразвитый богатый мир.
— Не попадут, если мы отключим преобразователь, — заметил Берг.
— Стоит им узнать о существовании преобразователей, и они постараются сконструировать свои собственные, — сказал Мишнофф. — Цивилизация, которая настолько разумна, что способна совершать перелеты в космосе, сумеет сделать это, а аппаратура в захваченном ими доме поможет им легко выйти на нашу собственную вероятность… И как нам потом договариваться с инопланетянами? Они — не немцы и не обитатели других Земель. У них, очевидно, совсем иные, чужие психология и мотивация поступков. А мы даже не принимаем никаких мер предосторожности. Мы спокойно продолжаем включать в свою систему все новые и новые миры, с каждым днем увеличивая шансы на…
От волнения его голос сорвался на крик, и Берг тоже закричал, обращаясь к нему:
— Чепуха! Это же просто смехотворно…
Раздался сигнал зуммера. На засветившемся экране передатчика появилось лицо Чинга.
— Извините, что прерываю вас, но… — послышался его голос.
— В чем дело? — вне себя рявкнул Берг.
— Здесь какой-то человек, и я не знаю, что с ним делать. Он пьян или сумасшедший. Он жалуется, что его дом окружен и какие-то существа заглядывают через стеклянную крышу его сада.