«Где-то внизу лето в самом разгаре, — думал Бильбо. — Косьба, сенокос к зиме, веселье… Охо-хо! Соберут там весь урожай, жатву окончат, а этим горам конца-края не видать!».
Карлики думали примерно о том же, несмотря на то, что, прощаясь с Элрондом в день Средьлетня, они были полны надежд, и на подходе к Мглистому у них завязался непринуждённый разговор. Уже было не важно, что Раздол остался позади. Все мысли карликов были о потайной двери в Одинокой горе и о том, когда они достигнут цели: либо к первому осеннему новолунию, либо, как полагали некоторые, в самый День Дурина. Только Гэндальф молчал. В отличие от него карлики уж давно не хаживали этой тропой, а старый кудесник знал, сколько опасностей таится в Диких Землях, особенно с тех пор, как драконы истребили здешний народ и после войн за подгорное государство Мория гоблины тайно вернулись в глубокие пещеры. Поэтому, как бы ни были хороши замыслы Гэндальфа и Элронда, они могли запросто сорваться, если бы путники столкнулись с опасностями на границе Диких Земель. Кудесник хорошо понимал это.
Могло произойти всё, что угодно; Гэндальф не надеялся, что горный хребет с множеством одиночных пиков и никем не управляемых низин можно будет пересечь без происшествий. Вскоре это подтвердилось. Всё шло хорошо, но вдруг разразилась самая настоящая гроза. Да что там гроза — сущая битва в небесах! Грозы в долинах ужасны, особенно когда в одном месте встречаются бури с запада и востока. А тут ночь, да ещё в горах! Содрогаются скалы, пики горят бледными отсветами от вспыхивающих в чёрном небе молний, громовые раскаты сотрясают воздух, и устрашающе гудит в пещерах и расселинах немолчное эхо! Повсюду внезапные вспышки света и кромешная тьма.
Гроза застигла путников на каком-то узком уступе, неподалёку от которого со страшным рёвом обрушивался в тёмную расселину водопад. Хоббит дрожал, укутавшись в одеяло с головы до пят; от холода не спасала даже отвесная скала. Если Бильбо и осмеливался выглянуть наружу, то во вспышках молний ему чудилось, что каменные великаны, играя, швыряют друг в друга обломки скал, подхватывают их и сбрасывают в темноту, где они раскалывались вдребезги или обращали в месиво многолетние деревья. Резкий промозглый ветер крепчал, и отвесная скала уже никого не могла защитить. Все продрогли и вымокли до нитки, пони стояли, повесив головы и мотая хвостами. Некоторые лошадки дрожали от ужаса. А великаны вопили и топали так, что сотрясались склоны гор.
- Чудесно, нечего сказать! — проворчал Торин. — Нас сдует ветер, снесёт водопад или, чего доброго, молния прибьёт!.. Вот окажемся внизу — и будем летать у каменных великанов вместо скал.
- Так отведи нас в место посуше, если можешь! — разозлился Гэндальф, которому тоже не хотелось встречаться с великанами.
Перепалка закончилась тем, что на поиски нового пристанища послали Фили и Кили — самых младших и зорких (им было всего каких-то пятьдесят лет от роду). Это им поручили ещё и потому, что от вора не было никакого толку. Конечно, если хорошо искать, обязательно что-нибудь да подвернётся, но вряд ли это может оказаться тем, что нужно. Так было и в этот раз.
Вскоре Фили и Кили, держась за скалы, чтобы их не сдуло ветром, приползли обратно.
— Там сухая пещера! — кричали они наперебой. — Прямо за поворотом, совсем рядом. Поместятся все… и пони…
— А вы её хоть толком осмотрели? — осведомился кудесник. Он-то знал, что пещеры в горах редко пустуют.
— Да! Да! — затараторили Фили и Кили, хотя у всех возникло подозрение, что этого они как раз и не сделали: уж очень быстро они вернулись. — Она близко! Она небольшая!
Пещеры всегда опасны, потому что никогда не знаешь, где они заканчиваются, куда ведут, и что может таиться внутри. Однако весть, которую принесли Фили и Кили, оказалась слишком убедительной. Все стали понемногу собираться. Оглушительно грохотал гром, и выл ветер; путники едва вскарабкались на коней. Не нужно было ехать далеко, чтобы увидеть, как огромная скала суживает тропу. Чуть позади в склоне можно было заметить что-то вроде низкого сводчатого входа. Места было достаточно, но пони затащили в пещеру с трудом, несмотря на то, что их заранее развьючили и расседлали. Как хорошо слушать завывание ветра и шум ливня, когда находишься в пещере и радуешься, что не столкнулся с каменными великанами! Но Гэндальф не хотел подвергать всех опасности. Он зажёг свой жезл, как в день пиршества, который показался Бильбо таким далёким. При свете жезла кудесник осмотрел пещеру.
Она была не очень высокой, маленькой и самой обыкновенной, с сухим полом и уютными закоулками. В дальнем конце пещеры нашлось место и для пони. Одни покусывали удила и тяжело дышали, другие уткнулись мордами в торбы с кормом. Оин и Глоин хотели разжечь у входа костёр, чтобы просушить одежду, но Гэндальф и слушать их не стал. Пришлось всем стаскивать с себя мокрую одежду, раскладывать её на земле, доставать сухую из тюков… Закутавшись в одеяла все достали трубки и стали курить, выпуская кольца дыма, которые кудесник заставлял плясать под потолком и окрашивал в разные цвета, чтобы как-нибудь развеселить карликов. Позабыв о буре, они болтали о том, что каждый сделает со своей долей сокровищ (когда оно будет добыто, причём без особых хлопот), покуда всех постепенно не сморил сон.
Как ни поразительно, но в эту ночь горе-вор доказал, что и он кое-что может сделать. Бильбо никак не мог уснуть, а если и удавалось, то сны оборачивались кошмарами. Ему снилось, будто трещина в стене растёт и растёт, ширится и ширится, и хоббит ничего не мог поделать — только лежать и смотреть. А земля вдруг разверзается, и Бильбо летит куда-то вниз… в безызвестность…
Хоббит проснулся от собственного душераздирающего вопля, и тут его сон сбылся: никакой трещины в дальнем краю пещеры уже нет — была огромная и широкая впадина, в которой исчезал хвост последнего пони! Тогда Бильбо заорал ещё громче, так громко, как может это сделать хоббит.
Да и было от чего! Из дыры выскакивали гоблины: огромные гоблины, уродливые, страшные гоблины — тьма тьмущая гоблинов! Их приходилось по шестеро на каждого карлика, а на хоббита целых два. И не успел никто глазом моргнуть — все очутились в узком проходе. Но вопль хоббита всё-таки сделал своё дело. Схватить Гэндальфа гоблины не успели. От крика кудесник внезапно вскочил на ноги, а когда гоблины кинулись к нему, нестерпимо яркая вспышка молнии наполнила пещеру пороховой гарью, и несколько гоблинов упали замертво.
Щель с грохотом захлопнулась, и Бильбо вместе с карликами оказался по ту сторону стены! Где бы ни был Гэндальф, ни они, ни гоблины не думали, а последние на это и времени тратить не хотели.
Гоблины связали пленников и потащили их в глубь, к корням гор, во тьму, где они привыкли жить. Пещеры то пересекались, то расходились в разные стороны, но гоблины отлично знали дорогу вниз. Воздух становился спёртым. Гоблины били, безжалостно щипали пленников и смеялись над ними каменными голосами. Бильбо казалось, что в лапах троллей ему было куда лучше. Он снова и снова хотел оказаться в своей уютной норке, и уже в который раз.
Впереди замерцало огненное свечение. Гоблины запели, завыли, затопали по камням своими плоскими ступнями и принялись остервенело трясти пленников:
Вой гоблинов звучал страшно. Эхо громко кричало «хватай и держи», «вали, колоти» и разносило по пещерам хохот гоблинов, мешавшийся со словами «туда мы тащим тебя». Но значение всего этого прояснилось лишь тогда, когда гоблины, выкрикивая «хлещи и пори», выхватили бичи и плети, и стали гнать пленников ещё быстрее. Карлики едва не заблеяли и замычали, но тут их втолкнули в огромную пещеру.
Посреди пещеры пылал огромный костёр, на стенах тускло горели факелы, и, разумеется, там были гоблины. Они загоготали, затопали ногами, захлопали своими лапами, когда карлики (а Бильбо был ближе всех к бичам), погоняемые охраной, ввалились внутрь. В углу сгрудились пони, рядом — разорванные дорожные мешки, содержимое которых гоблины уже успели обнюхать, ощупать, разбросать и даже поделить, причём без драки не обошлось.
Путникам уже было не суждено увидеть своих лошадок, в том числе и коня, которого Элронд одолжил Гэндальфу: тот не годился для горных троп. Дело в том, что гоблины едят коней, пони, ослов и кое-что ещё, хотя бы из-за своей прожорливости. Но пленники думали сейчас каждый о себе. Гоблины стянули им руки за спинами, сковали их всех по одному (хоббит оказался последним) и погнали их в самый дальний конец пещеры.