Копыта его лошади с грохотом опускались на растрескавшуюся от долгой засухи, ставшую твердой как камень дорогу к Виллоу-Спрингс.
Солнце почти опустилось за горизонт, но Зеркальная долина еще вся пылала, раскалившись за день, и поднятая копытами коня пыль мягко золотилась и плясала в воздухе. Там, где раньше зеленела трава, теперь над оголившейся землей всегда висело облако пыли, и зрелище это стало привычным. Пастбища умирали под испепеляющими лучами, а над потрескавшейся землей ветер гонял сухие пучки сорняков. Но мать рассказывала ему, каким дивным местом была когда-то эта долина. Свежая и пышная зелень радовала глаз, а встречавшиеся путникам ручьи манили прохладной и чистой водой. Именно здесь она встретила человека, которого полюбила и который затем стал его отцом, - красивого молодого мексиканца с открытым приветливым лицом и гибкой мускулистой фигурой, - здесь они дали друг другу слово и вскоре стали мужем и женой.
- Слава Богу, что она до этого не дожила, - прошептал Барри, оглядываясь по сторонам. - Если бы она увидела, во что превратилась ее любимая земля, это разбило бы ей сердце!
Казавшиеся раньше изумрудными пастбища теперь почти сплошь были выбиты скотом. С каждым годом его разводили все больше и больше, не задумываясь о будущем, и вот все вокруг заполонили жесткие, несъедобные сорняки. Трава здесь росла редкая; местами, там, где коровы съели ее до основания или просто вытоптали копытами, виднелись проплешины. Ветер постепенно выдувал сухую, ставшую похожей на пыль почву, а остатки травы вместе с корнями вымывали редкие, но сильные в этих местах дожди. Водопои и ключи, раньше щедро питавшие всю долину, теперь почти пересохли и редко-редко наполнялись до краев.
- Климат меняется! - упрямо твердили Дрейк, Хилл и другие старожилы.
Но постоянно сокрушаясь по поводу постигшего их бедствия, ни один из них не желал взглянуть правде в глаза.
В свое время местные ранчеро с угрюмой настороженностью наблюдали за тем, как Барри Меррано, вернувшись, обживается на отцовском ранчо, и только презрительно усмехнулись, услышав от него, что они сами истощают свою землю, разводя больше скота, чем она может прокормить, а перемена климата тут ни при чем. Но разве они могли прислушаться к его советам!
Повернув направо, дорога стала подниматься в гору. Это была даже не дорога, скорее коровья тропа, выбитая в земле бесчисленными копытами и продувавшаяся ветрами до самого верха. Но вот впереди замаячила Изгородь. Погрузившись в невеселые воспоминания, Барри медленно приближался к дому, который Мигуэль Меррано когда-то построил для своей юной жены у подножия столовой горы.
С тех пор как он вернулся в Виллоу-Спрингс, прошло четыре года, но молодому ранчеро они показались вечностью. Конечно, когда он вознамерился поселиться здесь, ему было хорошо известно о ненависти соседей к его отцу. Однако про себя он твердо решил встретить все невзгоды лицом к лицу и завоевать себе место на полюбившейся земле, ведь это ранчо - все, что осталось ему от родителей.
Но не прошло и трех дней с его появления в этих местах, как дюжина вооруженных людей прискакала на ранчо и поставила его в известность, что им, жителям Зеркальной долины, соседи-мексиканцы не нужны.
Барри выслушал их, стоя в дверях отцовского дома, и, неожиданно улыбнувшись, стал в эту минуту больше похож на ирландку-мать.
- Мне страшно жаль, что вы напрасно проделали такой долгий путь, вежливо заявил он тогда, - но я твердо решил остаться.