— В общем, как я понял, вы считаете, что все вышеперечисленные происшествия — звенья одной цепи? — почувствовав, что полностью отошел от приступа, спросил его величество.
— Да, сир!
— И все-таки убеждены, что начинать войну с Миардией имеет смысл только следующим летом?
— В конце весны, сир, — кивнул граф Герн. — Когда откроются перевалы…
— А почему не сейчас?
Услышав вопрос, капитан королевской стражи опустил взгляд и негромко пробормотал:
— Мы просто не успеем до зимы, сир. Во-первых, даже если мы объявим мобилизацию прямо сейчас, то собрать армию удастся в лучшем случае через двадцать дней. Еще двенадцать-пятнадцать — и она доберется до Ферса. А там — голод. Ну, или почти голод… Обеспечить солдат продовольствием город не сможет… Значит, придется тащить с собой обозы. Причем не от столицы, а с юга…
— В общем, армия доберется до перевалов в лучшем случае к началу осени, — вздохнул король Азам. — Значит, на саму войну нам останется от силы два месяца…
— Да, сир.
— Полтора. От силы полтора, ваше величество! — буркнул верховный маг. — Судя по приметам, зима будет ранней и очень холодной…
— Ладно. Согласен. Планируем кампанию на конец весны, — почувствовав приближение очередного приступа слабости, отрывисто сказал его величество. И, привычно вжимаясь в спинку трона, добавил: — Тогда за зиму нам надо перебросить к пограничным городам достаточное количество продовольствия, решить вопрос с нашим ночным братством, найти лагеря этих самых «разбойников» и тропу, через которую они переправляют награбленное в Миардию…
— Не исключено, что никакой тропы нет, сир, — вздохнул казначей. — Продукты и древесину можно сжигать, а железо и кожи складировать, дожидаясь, пока Коротышка захва…
…Очередное забытье длилось целую вечность. И было таким сильным, что к моменту, когда сработало первое кольцо, монарх находился на грани потери сознания. Чуть не оглохнув от шума крови в ушах, Азам Истовый с трудом сфокусировал взгляд на лице верховного мага. И поймал себя на мысли, что вот-вот рухнет лицом в стол — дрожащие от слабости мышцы отказывались держать спину, и он удерживался в вертикальном положении только благодаря стальным пластинам, усиливающим надетую под мантию кольчугу. Кое-как удержав равновесие, король заставил себя оторваться от спинки трона, сглотнул подступивший к горлу комок и вдруг понял, что до срабатывания кольца Ясности может и не дожить.
— …тогда, эрр Урден, я попрошу у вас десяток стихийников и пару хороших ритуалистов…
— С магами проблем не будет, — не отрывая встревоженного взгляда от короля, буркнул эрр Урден. — Дней через десять будут в вашем распоряжении.
— Благодарю вас, эрр, — довольно улыбнулся граф Герн и тут же развернулся к казначею: — Дитер! Мне нужно закупить две тысячи кожаных стеганок и дублетов, восемьсот…
Сообразив, что придворные перешли к обсуждению мелочей, король Азам собрался с силами и, решив, что сможет произнести нормальным голосом не более двух-трех предложений, оторвал правую руку от подлокотника:
— Совет закончен. Все остальное обсудите без меня. Эрр Урден, что там с вашими исследованиями?
…Короткая прогулка по дворцу вымотала короля так, что, оказавшись в лаборатории верховного мага, он, вместо того чтобы сесть в свое любимое резное деревянное кресло, в буквальном смысле упал на испещренный рунами алтарь.
— Все. Больше не могу. Кольца уже не помогают…
— Сейчас, сир, — мрачно пробормотал эрр Урден и, закатав рукава мантии, открыл дверцу массивного шкафа с артефактами.
— До чего же не вовремя эта война, — глядя на тощую спину верховного мага, грустно выдохнул Азам. — Еще бы года два-три… Чтобы Руис набрался опыта и сил… Увы, для того, чтобы взойти на трон сейчас, он еще слишком юн, наивен и мягок… А до весны я, видимо, не доживу…
— Насчет его высочества вы совершенно правы, сир, — выглянув из-за дверцы шкафа, кивнул маг. — А насчет ухода в Сияние — поторопились. Вам еще жить и жить. Надо просто чуточку подождать. Месяца три…
— Я… не уверен, что нет другого выхода, Урден! — скрипнув зубами, выдохнул монарх. — И что мне это действительно надо…
— Другого выхода нет, сир, — отозвался маг и, подбросив на ладони несколько разрисованных непонятными символами деревяшек, угрюмо посмотрел на сюзерена: — И вам это, конечно же, не надо. Надо Семиречью. Народу, который живет в мире и благоденствии только благодаря вам. Скажите, сир, как вы думаете, если вы сейчас уйдете в Сияние[10], его высочество сможет удержаться на троне?
Король Азам Манорр отрицательно покачал головой:
— Нет. Как только слухи о моей смерти дойдут до Матеуса Коротышки и Добба Лысого, как они двинут свои армии к Лайнте…[11]
— К этому времени в Семиречье уже будет новый король. И по всей территории королевства будет идти резня. Между вашими верными вассалами и теми, кто будет выслуживаться перед новым верховным сюзереном, — криво усмехнулся маг. — Ваше величество, заговорщикам не надо собирать армию, не надо тащить обозы через перевалы, не надо осаждать пограничные крепости и захватывать крупные города. Для того чтобы взять власть в свои руки, им достаточно убить одного человека. Вас или вашего сына…
— На одной чаше весов — моя честь и жизнь моего сына, а на второй — жизни моих вассалов, чья вина еще не доказана, — вытянув перед собой руки и посмотрев на свои трясущиеся пальцы, пробормотал король.
Маг возмущенно подскочил на месте и уставился на своего сюзерена:
— А о своем народе вы уже забыли? Даже если смена династии произойдет абсолютно бескровно, в чем я очень сомневаюсь, то Коротышка и Лысый исправят это досадное упущение. Ваше величество, на первой чаше весов — жизни десятков тысяч жителей Семиречья. Жизни горожан, которые погибнут во время осад, крестьян, которых походя порубят двигающиеся к столице миардианцы и угерийцы, тех, кто умрет от голода после окончания войны, тех, кто…
— Хватит! — зарычал король. — Скажи, тебе не надоело повторять одно и то же? И вообще, ты слышал мои последние слова? Вина заговорщиков НЕ ДОКАЗАНА!
— Для меня верность короне и королю — не пустые слова, сир! — после небольшой паузы ответил маг. — Я буду говорить то, что считаю единственно верным, и столько, сколько нужно для Семиречья и вас, ваше величество. Мало того, я не заткнусь даже на плахе! Если есть желание — можете проверить… А насчет вины… Да, я прекрасно понимаю, что мы вынуждены нарушать Закон. Но ведь другого выхода у нас нет: у заговорщиков наверняка есть кто-то при дворе, и если до них дойдут слухи о том, что мы в курсе их замыслов, то они изменят свои планы. И тогда мы уже не сможем выстроить ту цепочку «совершенно случайных событий», которые позволят нам лишить их возможности осуществить задуманное…
— Прости, Урден… — выдохнул король. — Я знаю, что ты — мой самый преданный вассал и настоящий друг. Просто я никак не могу смириться с тем, что вынужден поступиться своей честью. И ненавижу себя за это… А еще за то, что слаб, за то, что тебе и твоему сыну приходится отдавать мне свою жизненную силу, лишь бы удержать меня по эту сторону Грани… Я уважаю тебя, люблю свой народ, и… Эх… Будь у меня хоть один шанс уйти, не теряя лица, ушел бы, не задумываясь…
— Я знаю, сир, — кивнул верховный маг. Потом аккуратно уложил короля на алтарь и передвинул его правую руку так, чтобы она заняла нужное для ритуала положение.
…Смотреть, как Щепка расставляет вокруг алтаря рунные камни и куски дерева, покрытые непонятными символами, у короля не было сил. Поэтому, закрыв глаза, он принялся ждать, когда верховный маг закончит все необходимые приготовления.
Как обычно, ждать пришлось довольно долго. И к моменту, когда по лаборатории поплыл сладковатый запах каких-то трав, Азам Истовый балансировал на грани между реальностью и сном. Впрочем, стоило ему почувствовать запястьем прикосновение ритуального ножа, как сонливость словно ветром сдуло:
— Что, уже все готово?
— Да, ваше величество. Через десять минут вы будете в полном порядке.
— Я — буду… А ты? Опять будешь отлеживаться в своих покоях?
— Ну, сутки-двое, и я снова буду на ногах. Зато вам станет значительно легче…
— Ну да… Дней на десять… — горько вздохнул монарх.
— Нет. На восемь. Или на семь: ваш организм постепенно слабеет, — отозвался эрр Урден. — Но семь дней — это тоже немало: к тому времени мне привезут довольно сильного Одаренного… Спокойнее, сир! Он — убийца! Из ночного братства Дейвина. И уже приговорен к четвертованию…
— А-а-а… Но, все-таки…
— Не шевелитесь, сир! Я начинаю…