«Как много слов, надо же».
То, что мой спаситель вообще отвечал на вопросы, наводило на мысль о том, что он выпил.
«Иначе бы просто молчал».
Стакан в его руке был почти пуст, но глаза мутными не выглядели, как не потеряли четкости и движения.
«Может, сегодня у нас просто „разговорное“ настроение?»
Я вгляделась в непроницаемое лицо и к собственному неудовольствию вновь отметила, насколько же он красив, этот мужчина. Не по-журнальному, но по-настоящему — дерзко, жестко, идеально безо всякой мягкости красив.
М-да. И теперь по странному стечению обстоятельств мне выпал шанс еще раз побыть с ним, провести вместе пару минут. Это хорошо или плохо? Во что они выльются мне впоследствии — в разбитое сердце или же легкие необременительные воспоминания?
— Тебе нужно спать, — донеслось от перил.
— Я знаю, но не хочу. Выспалась.
— Так твое плечо быстрее заживет.
— Да, я понимаю. — Спать, однако, не хотелось. — А что это за странный шкаф у тебя в комнате? Он показывает непонятные символы. Я поначалу подумала, что это часы, но ошиблась.
— Долго объяснять.
«Ах да, ну конечно. Куда нам, серым и ушастым…»
— Ты ведь сам сказал, что мы не торопимся.
Интересно, сработает ли его фраза против него самого?
Фраза сработала, вот только совсем не так, как я предполагала, и я почти сразу же пожалела, что произнесла ее. Мужской взгляд скользнул по моей руке, придерживающей порванное платье, губы изогнулись в дерзкой усмешке. Я торопливо поправила оторванный лоскут, чтобы он прикрывал как можно больше.
— Не торопимся. Это правда. Тем более ты все равно не сможешь выйти отсюда, пока я не решу, что тебе пора.
Хозяин дома медленно поднял стакан и, глядя на меня, сделал очередной глоток.
«Вот это да. Неожиданно».
Я постаралась не выказать удивления, однако все равно почувствовала, как ноги приросли к полу и предательски быстро забилось сердце.
«Что происходит? Наверное, он выпил больше, чем мне казалось, а не один бокал».
И по какой же причине я не смогу выйти? Заперты двери, а ключ проглочен? Или же в особняке установлена хитрая система «не выпусти врага наружу»? Но ведь я не враг… Так или иначе, узнать, что я в какой-то мере пленник, было неприятно; к удивлению примешался страх.
Стоящий у перил мужчина усмехнулся.
— Раньше ты меня не боялась.
— А я и не боюсь, — соврала я.
— Едва ли.
Я почти физически ощутила, как его взгляд медленно заскользил по моей груди — меня раздевали, не снимая платья. Дружеская атмосфера растворилась без следа, теперь я стояла перед ним, стараясь не шелохнуться, чтобы не спровоцировать на дальнейшие действия. Передо мной находился не друг, нет — передо мной стоял могучий хищник, готовый к прыжку. Казалось, что за маленьким зверьком из темноты наблюдают внимательные глаза.
Увидев, как он медленно ставит стакан на поручень балкона и делает шаг ко мне, я подалась назад и пролепетала:
— Что ты делаешь?
— Что? Это простое движение называется «переставлять ноги». Я думал, оно тебе знакомо. — Ответ прозвучал насмешливо и мягко — меня будто успокаивали.
— Но ты «переставляешь» их, — я ткнула пальцем в его ноги, — в направлении меня!
— Да, потому что ты — предмет, который больше всего привлекает меня в этой комнате.
«Предмет…»
Черт бы его подрал, этого безымянного незнакомца.
Пятясь, я не заметила, как мы снова оказались в помещении — он приближался, я отдалялась. Глаза в глаза.
В его намерениях не возникало никаких сомнений. Он собирался сделать то, чему я не смогу противостоять — один раз не смогла. Во рту уже пересохло, по телу разливалась теплая дрожь.
— Но я… Я не могу! — попыталась бессвязно возразить я.
— Физически с тобой все в порядке, и я это знаю, — прозвучал мягкий ответ.
— Я… Я не хочу!
Темные брови приподнялись.
— Проверим?
Понимая, что мои доводы стремительно заканчиваются, а щеки начинают пылать все сильнее, я пыталась найти хоть что-нибудь, что может заставить его остановиться. С каждой минутой окутывающая власть незнакомца довлела надо мной все сильнее.
Все было много хуже — он меня пугал.
— Но ты пьян!
Дерзкая усмешка.
— Не настолько, чтобы не суметь доставить наслаждение женщине, которую я желаю.
С очередным шагом назад я уперлась спиной в стену.
Боже, мы прошли через всю комнату, дальше отступать некуда — она закончилась.
Он замер в нескольких сантиметрах от моего лица, спокойно и лениво глядя в глаза. Еще секунда — и дотронется, а это означает, что я мгновенно потеряю волю, запылав как факел. По телу раз за разом прокатывались волны дрожи, а щеки полыхали. Много ли нужно сделать, чтобы я окончательно потеряла разум?
К его дыханию примешивался запах спиртного, но это не отталкивало, скорее наоборот — переплетаясь с ароматом парфюма, эта смесь действовала невероятно возбуждающе.
Я попыталась использовать последний аргумент, который хоть как-то мог повлиять на ситуацию:
— Но мое плечо…
Эта фраза добавила взгляду напротив столько нежности, что я растерялась. Ну вот, опять! Он опять использует запрещенный прием — мгновенно становится настолько нежным и ласковым, что ему хочется не просто верить, хочется отдать все.
По моей коже, едва касаясь, прошлись теплые пальцы.
— Я не сделаю тебе больно, девочка, — хриплый голос ласкал, словно звуки музыки. — И никому не позволю сделать этого.
«Правда? Он говорит правду?»
Эта фраза перещелкнула некий переключатель внутри моей головы, логика тут же растворилась.
— Никому?
— Никому.
Прежде чем коснуться вновь, мой мучитель долго смотрел на меня проникновенным глубоким взглядом. Доверься, убеждали его глаза, расслабься, все будет хорошо. Ощущение исходящей от мужского тела силы, жар кожи, бешено колотящееся сердце. Зачем он делает это со мной? Зачем смотрит так, будто он Воин, а я любовно перевязанная тесьмой добыча, зачем смакует свой триумф?
Его аура поражала — находясь в ее поле, хотелось подчиняться ему, хотелось верить, хотелось скулить от нежности и шептать «Возьми, возьми…».
Мои колени подгибались, смотреть глаза в глаза больше не было сил — я опустила голову.
Через секунду мой подбородок приподняли; его губы едва ощутимо коснулись моих — и тут же закружилась голова, а остатки разума растворились. Меня целовали сначала бесконечно нежно, затем напористо, а через минуту настолько страстно, что мир сократился до существования его и меня, а также бушующего между нами пламени.
«Почему такая реакция? Откуда?»
А поцелуи все длились и длились. Хотелось сползти по стене, хотелось прижаться теснее, хотелось… продолжения. Как же я, оказывается, по нему соскучилась. Я помнила все: эти широкие плечи, мощные руки, спину, шею. Хотелось не только прижаться к стоящему напротив человеку как можно теснее, но также обрести его одобрение, защиту, поддержку, ласку.
Разум плыл.
«Укрой меня своей заботой, обними, никогда не отпускай».
Собственные мысли казались бредом.
Я гладила разгоряченную кожу, ласкала пальцами затылок, терлась о жесткую щетину. Его запах сводил меня с ума, губы подчиняли волю; страсть, подобную которой я никогда не испытывала раньше, сводила с ума.
«Я буду страдать. Снова страдать…»
Когда от моих губ на секунду оторвались, я глубоко втянула воздух и прошептала:
— Там, в «Сэнди-Паласе», ты не хотел, чтобы я подходила…
— Не стоит об этом.
Его пальцы нежно перебирали мои волосы.
— Почему?
Я должна была спросить, не могла не спросить. Ведь я так мечтала о встрече, так желала ее, и теперь понимала почему. Всякий раз, стоило нам приблизиться друг к другу, между нами протягивалась невидимая, но очень прочная нить. А такого не бывает с первым встречным, и значит, он не первый встречный — он особенный.
Ответа все не звучало.
— Но потом ты вернулся…
— Не говори ничего.
— Ты вернулся за мной. Почему?
— Ненужный вопрос. — Он чуть сильнее сжал мой затылок; дыхание его стало тяжелым, мощная грудь вздымалась и опускалась.
Но как уняться, когда это так важно?
— Что толкнуло тебя на это?
— Плохой вопрос. Я предупредил.
Но я уже не могла остановиться:
— Я стала тебе небезразлична?
Мое лицо резко приподняли за подбородок, в этот момент взгляд серо-голубых глаз вновь сделался жестким:
— Вопросы здесь могу задавать только я, это понятно?
Несмотря на ровную, почти равнодушную интонацию в его голосе, мне стало не по себе; я судорожно кивнула.
— Молодец.
И он снова смягчился, чем внес в смуту моих эмоций волну облегчения. Плохо, если бы за излишнюю разговорчивость он попросту оттолкнул бы вновь, плохо, если бы выставил за дверь и попросил не возвращаться. А пока такого не случилось, еще есть шанс, просто с вопросами придется подождать. Ничего, я терпеливая, я подожду, лишь бы не рубили концы.