В этой квартире стояла совсем другая тишина – уютная, домовитая. Вот чуть треснул паркет, вот колыхнулась занавеска. Скрипнула оконная рама, с кухни донеслось удовлетворенное урчание холодильника.
Квартира была полна обитателей, но все они в этот поздний и теплый апрельский вечер вели себя тихо, почти не издавая звуков. Впрочем, звуки были.
Из большой клетки, стоявшей на тумбе в гостиной, доносилось постукивание и почесывание. Клетку накрыли платком, но тот, кто находился внутри, вел себя беспокойно.
С дивана доносились время от времени тихие взвизги и всхрапывания – там растянулся крошечный песик породы чихуа-хуа. Песик сладко спал, изредка подергивая во сне лапами. В другом углу дивана лежал, свернувшись калачиком, черный пушистый кот, даже в такой позе казавшийся огромным. Кот не шевелился и не издавал никаких звуков, но, присмотревшись к нему, можно было заметить, что глаза у кота открыты и он посматривает по сторонам весьма настороженно.
Кот Аскольд всегда заранее предчувствовал перемены. В этот раз ему пришлось расположиться на диване, поскольку его любимое кресло заняла Лола. Лола сидела в кресле, поджав ноги, и с увлечением читала толстую книгу. Таким образом тишину с ее стороны нарушал лишь шелест страниц. Вот она перевернула последнюю и захлопнула толстую книгу. Кот от звука не двинулся с места, только вопросительно приподнял одно ухо, Пу И, Лолин любимец, крошечный чихуа-хуа, названный ею так в честь последнего китайского императора, даже не проснулся.
В комнате было раскрыто окно, и внезапный порыв ветра всколыхнул занавеску. Лола слегка поежилась – все же вечером в апреле прохладно. Но лень было встать с кресла и закрыть окно. Только сейчас она поняла, что в комнате темновато. Надо же, как зачиталась… Лола потянулась в кресле и заметила, что кот смотрит на нее очень внимательно.
– Аскольд, а я знаю, что ты не спишь, – протянула она.
Кот не обратил на ее слова ни малейшего внимания, даже не повернул голову в ее сторону. Он напряженно прислушивался к чему-то одному ему ведомому. Лола, прекрасно изучившая кота, тоже стала прислушиваться, но ничего не услышала. Она тихонько потянула к себе тапочки и встала с кресла, потирая занемевшую ногу. В это самое время Аскольд сорвался с дивана и черной молнией бросился в прихожую, после чего сел там у двери, преданно поедая ее изумрудными глазами.
Привычно подивившись такой прыти и так же привычно обидевшись на кота, Лола потащилась на кухню. Она прекрасно знала, что кот Аскольд совершает такие кульбиты только в одном случае – минуты за три перед появлением в квартире Лени Маркиза – Лолиного компаньона. Больше кот ничем не проявлял своего особенного отношения, только иногда мурлыкал по утрам, лежа у Маркиза на груди.
Обиделась же Лола на кота, потому что она его кормила и даже пыталась вычесывать, он же принимал ее заботы как должное и очень редко выражал свою благодарность. Лола забыла в этот момент, как в трудную минуту, когда Ленька бросил ее и уехал с какой-то отвратительной провинциальной кривоногой каракатицей, звери сплотились вокруг нее и помогли пережить трудное время. И когда Ленька вернулся, а иного и быть не могло, звери приняли его в штыки. Но Маркиз с его обаянием легко сумел растопить холодок, возникший между ним и котом, и вот уж Аскольд сидит и смотрит на дверь так пристально, как будто хочет на ней дырку проделать…
Звонок в дверь раздался неожиданно: Лола прислушивалась к шуму лифта, а Леня решил подняться пешком.
– Ты дома? – удивился он. – Что это ты сидишь в четырех стенах, когда на улице такая прекрасная погода?
– А где мне прикажешь быть, как не дома? – огрызнулась Лола, но без настоящего куража.
Нынешним вечером у нее было такое расслабленное состояние, что даже ругаться не хотелось. Ее компаньон ушел на какую-то деловую встречу, его вызвал один знакомый, якобы для того, чтобы предложить какое-то дело. Лола знала, что Леня вряд ли согласится, поскольку объекты для своих операций привык выбирать сам. Леня был мошенником экстра-класса, работал всегда один, то есть вместе с Лолой, и по мере надобности привлекал в процессе операции разовых помощников из числа старых проверенных знакомых. Сегодня Леня ушел на встречу, но Лола не слишком волновалась по этому поводу, потому что взяла со своего компаньона честное слово, что тот не станет ввязываться ни в какие сомнительные дела. Уж слишком много неприятностей случилось у них в последнее время. Казалось, судьба втягивает в них Лолу с Маркизом помимо их воли. Ну, разумеется, они с честью выходили из любых передряг, но все же везению когда-либо придет конец, а что тогда будет, Лола не смела и думать.
– Ты голоден? – спросила она Маркиза голосом заботливой жены.
– Не то чтобы голоден, но чаю с удовольствием выпью! – объявил Леня и устремился на кухню.
Лола взглянула на часы и покачала головой – четверть двенадцатого, кто в такое время ест? Впрочем, она не собирается указывать Леньке, это его личное дело. Лола нажала кнопочку электрического чайника, выставила на стол сухое печенье и коробку трюфелей. Маркиз глянул на стол и удивленно поднял брови. Под его взглядом Лола полезла в холодильник и достала оттуда солидный шмат ветчины, упаковку нарезанной ломтиками семги и кусок орехового рулета, после чего Леня сам ревизовал холодильник и добавил на стол еще баночку маринованных огурчиков и салями. Пока его боевая подруга заваривала чай, Леня успел отрезать кусок черного хлеба размером с надгробную плиту криминального авторитета и аккуратно уложить на него ветчину, салями и огурцы. Положив в большую кружку три ложки сахару, он размешал, отпил большой глоток и поморщился, после чего добавил еще одну ложку и только после этого откусил полбутерброда. По лицу Маркиза разлилось умиротворение, он подмигнул Лоле и снова отхлебнул из кружки, на которой был изображен черный кот с белыми лапами – судя по внешнему виду, близкий родственник Аскольда. Кот сидел, аккуратно сложив лапы, и внимательно наблюдал за божьей коровкой, ползущей по травинке.
То есть это нарисованный кот сидел спокойно, занимаясь созерцанием, а живой Аскольд в это время, почуяв запах копченой семги, страшно возбудился и встал на задние лапы возле стола, передними пытаясь дотянуться до вожделенной рыбы.
В принципе такое поведение было для Аскольда нехарактерно: он никогда не опускался до вульгарного попрошайничества, и Леня слегка удивился.
– Ты что – не кормила животных? – сурово спросил он Лолу, поскольку в кухню явился заспанный Пу И и с жадностью уставился на ореховый рулет.
– Как это – не кормила? – забеспокоилась Лола. – Ты что говоришь-то? Разумеется, кормила, и плотно, как полагается в девять вечера, у них же режим! Попробовала бы я их не накормить, что бы они со мной сделали, интересно знать! Просто они жуткие обжоры, да ты еще тут не вовремя соблазняешь!
Леня промолчал, но удивленно оглянулся в поисках попугая Перришона, поскольку уже привык видеть всю троицу вместе. Откровенно говоря, так ему было спокойнее, поскольку попугай несомненно был самым хулиганистым из питомцев. Иногда он даже позволял себе такой откровенный акт вандализма, как нагадить на очередной Ленин безумно дорогой пиджак. Леня вспомнил, что, как всегда, бросил одежду в спальне на кровать, за что ему неоднократно попадало от Лолы. Она утверждала, что попугай совершает уголовно наказуемые деяния нарочно, чтобы приучить Маркиза к порядку и аккуратности. Леня страшно забеспокоился.
– Дорогая, а где Перришон? – спросил он, прожевав бутерброд. – Что-то его не видно…
– Ой! – вскрикнула Лола. – Вот его-то я как раз забыла покормить! Боже, бедная птица!
Она сорвалась с места и бросилась в гостиную, обеспокоенный Леня побежал за ней. Лола с душевным трепетом сдернула с клетки платок, попугай тотчас же подпрыгнул в клетке и заорал:
– Кошмар-р! Жр-рать!
– Он прав, – заметил Леня, укоризненно глядя на свою провинившуюся подругу, – как это тебя угораздило забыть про попугая?
– Когда я их кормила, он спал, я не хотела его будить, а потом я зачиталась, – виновато бормотала Лола. – Ты не представляешь, какая интересная книжка! Это Конрад Лоренц, об этике животных…
– Вместо того чтобы книжечки почитывать, лучше бы за животными следила! – запальчиво начал Маркиз.
Злить Лолу не следовало, Леня в принципе это знал, но от расстройства подзабыл.
– Ах вот как? – тихим голосом начала Лола. – Стало быть, я почитываю книжечки, а ты страшно занят, да? Делом ты у нас, оказывается, занимаешься, да?
Леня счел за лучшее промолчать. Он выпустил Перришона из клетки, тот сразу же сел к нему на плечо и заворковал вкрадчиво:
– Пер-ренька хор-роший, Пер-реньке ор-решков…
– Конечно, дорогой, конечно, – растрогался Леня, – сейчас пойдем на кухню, Перренька покушает, все будет хорошо…
– Ой! – пискнула Лола, уже находясь в кухне. – У него же орехи кончились! А я забыла купить!..