— Тебе вредно так нервничать. Я не должна тебя волновать. Не хочешь ли выпить адалин?
Впервые Сацуко со мной так кокетничала. Её слова привели меня в возбуждение.
— Вряд ли это необходимо.
— Но я хочу, чтобы ты выпил.
Она пошла за лекарством, а я раздумывал, как бы заставить её доставить мне ещё одно удовольствие.
— Выпей. Надо две таблетки.
В левой руке она держала маленькую чашку, а правой бросила в неё из коробочки две таблетки. Потом принесла из ванной стакан воды.
— Откройте рот. Я дам тебе выпить, — ладно?
— Я не хочу пить из чашки. Лучше из твоей руки.
— Ладно. Я только вымою руки.
Она опять ушла в ванную.
— Вода прольётся. Не лучше ли дать мне изо рта?
— Нет-нет. Ишь, как разошёлся!
Она быстро сунула мне в рот таблетки и дала запить. Я хотел только сделать вид, что лекарство подействовало, но нечаянно уснул по-настоящему.
24 июля.
Ночью часа в два и часа в четыре ходил в уборную. Сацуко спала на плетёном стуле. Французская книжка валялась на полу, свет потушен. Приняв адалин, я отчётливо не помню, что два раза вставал в уборную. Утром, как всегда, пробудился в шесть часов.
— Уже проснулся?
Сацуко любит по утрам поспать, и я думал, что в это время она ещё не открыла глаз. Но как только я пошевелился, она приподнялась со своего стула.
— А ты что, уже не спишь?
— Да я всю ночь не могла уснуть.
Когда я поднял шторы на окнах, она сразу же убежала в ванную, — по-видимому, чтобы я не видел её заспанного лица…
…Вернувшись приблизительно часа в два из кабинета в спальню, я часок поспал. Я ещё лежал в постели с открытыми глазами, как неожиданно дверь в ванную приоткрылась, и Сацуко сунула в неё голову. Кроме головы, ничего не было видно. На ней была виниловая шапочка, и всё лицо было мокрое. Слышалось, как льётся вода.
— Извини, что убежала утром. Принимаю душ и думаю: «А ведь папа должен отдыхать». Вот и решила заглянуть.
— Сегодня воскресенье. Разве Дзёкити нет дома?
На мой вопрос она не ответила, а заговорила совсем о другом.
— Когда я принимаю душ, я никогда не закрываю эту дверь. Её всегда можно открыть.
Для чего она специально предупреждает? Имеет ли в виду, что я сам принимаю ванну в десятом часу вечера? Или что она мне доверяет? Или хочет сказать: «Если хотите на меня посмотреть, пожалуйста, входите»? Или: «Чего церемониться с такой старой развалиной»?
— Дзёкити сегодня дома. Вечером в саду будет жарить мясо.
— Кто-нибудь должен прийти?
— Харухиса-сан и Амари-сан. Возможно, приедет кто-нибудь из Цудзито.
Кугако после того разговора долго не появится, — наверное, придут только дети.
25 июля.
Вчера вечером я сделал большую глупость. Приблизительно в половине седьмого в саду начали жарить мясо. Царило большое оживление, и мне невольно захотелось присоединиться к молодёжи. Моя жена всячески старалась меня остановить.
— Если в это время ты будешь сидеть на траве, ты простудишься, — говорила она.
Но Сацуко звала меня:
— Папа, идите к нам хоть не надолго.
У меня не было никакого желания есть жареную баранину или куриное крылышко, но мне хотелось посмотреть на отношения между Харухиса и Сацуко. Я присоединился к компании и минут через тридцать-сорок почувствовал, что ноги и поясница у меня замёрзли, и меня тем более беспокоило, что именно об этом меня предупреждала жена. По-видимому, жена поговорила с Сасаки, которая скоро с озабоченным видом появилась в саду и стала меня увещевать. Как обычно, от её слов я ещё больше заупрямился и продолжал сидеть на траве.