А потом в гардеробной я и ух, я и эх, я и размахнись рука, и разомнись плечо, и в лесоруба поиграла, и в рыцаря, и в мочилово-рубилово. В итоге стою такая вспотевшая, капли со лба утираю, а вокруг, словно листья, куски ткани падают — тихо, красиво, завораживающе… И вот стою, любуюсь, а живот «буррр» и «уррр»… Нет, талант определенно не должен быть голодным, иначе никакой возможности любоваться прекрасным!
Вот только с оружием расставаться мне не захотелось, так что я сбегала, занесла рубашки к себе в комнату, после чего все так же с этим мечом неправильной формы побежала вниз искать кухню… Надо ли говорить, что клинок был тяжелый, соответственно я его волочила острием вниз, так что у лорда Эйна ковров стало в два раза больше! Ну, если из одного ковра делаешь две половинки, это ведь уже два ковра, так? Вот какая я хозяйственная, повезло снежному уро… лорду со мной!
Кухню я обнаружила аж на первом этаже, полную перепуганной прислуги… Просто мое «размахнись рука, разомнись плечо» начиналось каждый раз, как я видела занавески, или гобелены, или статуи, — короче вошла я во вкус, но слуги решили, что это я от кровожадности и склонности к убийствам. Темный они народ, вообще ничего в прекрасном не смыслят.
Хотя нет, оказалось, что смыслят — потому как одна из служанок как раз держала поднос, который дребезжал, потому я и обратила на него внимание, а на том подносе красовалось нечто восхитительное — курочка с хрустящей корочкой! Красивая курочка! Я бы даже сказала, что прекрасная, то есть смыслили зеленокожие в красоте, еще как смыслили! Вот только я не сразу поняла, чего это курочка на подносике делает?
Прищурилась, постояла, глядя на прислугу и задумчиво кромсая мечиком дверцу, — клинок вообще знатный попался, древесину резал как горячий нож масло.
— Р-р-родовая ритуальная катана… ей же три тысячи лет… — простонал какой-то мужик и грохнулся в обморок.
Это меня несколько отвлекло, я на клинок глянула, но запах курочки не позволил сбиться с нужной мысли, и я поняла — она на подносе, потому что ее куда-то несли!
— Та-а-ак, — перехватила катану поудобнее, — и куда добро сносим?!
Они икнули и еще шаг назад сделали, хотя и так уже сгрудились в углу кухни, и так компактненько, что все пятьдесят, не меньше, уместились.
Но я и сама догадалась куда — пока я тут привносила в интерьер свое «я» да увеличивала хозяйство лорда, уже и время ужина наступило, соответственно накрывали сейчас стол для его снежности. А я между прочим вся совсем голодная! А он мне любовник, так? Так. Где тогда мой романтический ужин?!
— А проводите-ка меня в столовую для вечерней трапезы, — попросила угрожающе я.
Они дернулись, но никто не поспешил порадовать бедную несчастную голодную меня.
— Ты, с курицей, — указала острием на девицу с подносом, — веди, пока я с голоду совсем не озверела.
Служанка ойкнула и сорвалась в другие двери. Я за ней. Она с визгом, вперед.
— Курицу, курицу не урони только! — орала я, догоняя ее с мечом наперевес.
Уронила.
И не она курицу, а я — катану, как только ворвалась следом за девицей в столовую. И ух какая это была столовая!!! Ну, в целом я не увидела какая, потому как взгляд мой застрял на столе! И ух какой это был стол… Впрочем, кого тут интересует стол, я даже его форму не уловила, перебегая голодным взглядом с одного блюда на другое. А еды тут было… И вина…
— Еда! — прорычал мой изголодавшийся за полгода желудок.
В смысле рычала я, но он явно поддержал, и мы накинулись на стол, накрытый на две персоны. И чего тут только не было — и курятина, и говядина, и рыбятина, и свинятина, и фруктятина, и кабанятина, и овощатина, и соусятина, и десертятина, и винятина к мясу, рыбе и десертятине! А я со вчерашнего дня вообще ничего не ела — на помолвке кусок в горло не лез, с утреца не успела просто, и тут оно!
Через десять минут я была сыта по горло и сидела в кресле с бокалом вина в одной руке, катаной в другой и блюдом с цельным тортом на коленях. Торт был великолепен, но уже не лезло, а потому я, отставив бокал с вином, просто сколупывала с него ягодки с кремом. Вскуснятина!
И вот в момент, когда я, запрокинув голову, облизывала вишенку, держа ее за черенок, дверь открылась…
Лениво облизала всю ягодку, после чего соизволила посмотреть на посетителей и… да чуть катану не выронила! Потому что в дверях обнаружился потрясенный лорд Эйн, галантно поддерживающий под локоток снежную леди, и похоже, что леди Эйн, потому как у нее и у него одинаковые браслеты на руках имелись.
В первый момент я жутко смутилась, просто даже мысли не пришло в голову, что урод женат, но затем… Я между прочим из-за него теперь черта с два выйду замуж! Он мне вообще жизнь сломал! Он…
— Д-д-дорогой лорд Эйн, это кто? — прошипела взбешенная снежная леди.
К слову, страшная, как и лорд. В смысле тоже бледная, с белыми глазами и красным зрачком, а еще ко всему прочему клыкастая слегка. То есть с женой уроду конечно не повезло, но это не повод заводить гарем и портить мне жизнь. У меня, между прочим, жизнь одна, а у него любовниц много — следовало правильно расставлять приоритеты, а не воровать некоторых худеющих к свадьбе секретарей градоправителя.
Короче, сам нарвался, так что я с гордостью отсалютовала красноглазой бледности вновь подхваченным бокалом с вином и представилась:
— Любовница!
Дама икнула.
— Сороковая или сорок первая по счету примерно, — продолжила я, — в смысле не считала, но там наверху у него еще штук сорок девиц определенного рода занятий в срамном одеянии содержится.
Снежная медленно повернулась к лорду, смерила его полным ярости взглядом, затем стянула с руки сверкающий бриллиантами браслет, вручила его оторопевшему лорду и прошипела:
— Вам следует поискать себе другую невесту, лорд Эйн. Но поверьте, о случившемся узнают все дома с девицами на выданье! Соответственно вам придется как минимум, — взгляд на меня, — в сорок раз увеличить сумму выплаты за невесту. Всего вам мерзкого!
После чего гордо крутанулась и с не менее гордой посадкой головы и разворотом плеч покинула брошенного, как я понимаю, жениха. И она была не одинока — гордо поднявшись с кресла, я уронила торт на пол… случайно. Смахнула с подлокотника бутыль с вином… тоже случайно, просто меня пошатывало, после чего, все так же удерживая катану, протопала к двери, за которой скрылась леди. Смерила стоящего взбешенного снежного гордым взглядом, спину выпрямила максимально и тоже очень гордо и повторила:
— Всего вам мерзкого!
После чего попыталась выйти, намереваясь догнать леди и напроситься к ней в сопровождающие, дабы покинуть эту негостеприимную обитель. И вот я уже почти была у дверей, когда на моем плече вдруг сомкнулись холодные пальцы…
— Не так быстро! — прорычал кое-кто сильно взбешенный двойным пожеланием мерзости.
И мне вдруг неуютно так стало…
И еще более неуютно, когда такие же холодные пальцы сомкнулись на запястье той руки, которая удерживала катану, что увеличивала состояние лорда вдвое. Совершенно бескорыстно, между прочим, увеличивала, а он…
— Ты себе даже представить не можешь, что сейчас вытворила! — прошипел теряющий последние мозги и выдержку снежный лорд.
Но я была пьяна, не менее зла и оттого совершенно бесстрашна:
— Ну почему же, отчетливо представляю, — повернула голову, запрокинула, чтобы рожу перекошенную видеть, и ответила: — Надеюсь, испортила вам жизнь так же, как вы — мою. И ведь я предупреждала — пожалеете.
Совершенно не внимая голосу разума, мое запястье сжали так, что, вскрикнув, я выронила катану, и та упала с жалобным стоном, словно сожалея по поводу того, что так и не дорезала снежников ковер. Мне этого тоже было жаль. А еще руку.
— Больно, между прочим, — посетовала я.
Стальные пальцы разжались всего на миг, а затем сжались снова, и снежный рывком развернул меня к себе. И вот его красные глаза в бешенстве взирают на меня с нехилой высоты сугробного роста, и в этих глазах плещется явное желание… Такое явное и очевидное желание, которое от интима или там того, для чего любовниц заводят, вообще далеко. В смысле мужик явно собирается меня убить. А мне так обидно стало! Нет, правда обидно — он меня в любовницы сам взял, я не то чтобы не просилась, я активно отказывалась от столь сомнительной чести… Видимо, изначально в желании этого сугробчика сомневалась и, как оказалось, не зря.
— Куда вы меня тащите? — пискнула, едва подхвативший катану снежный поволок меня в угол.
Обернувшись, лорд смерил меня взбешенным алым взглядом и долбанул… рукой по стене.
Та оскорбилась и открыла пыльный проход, в который снежный яростно шагнул, увлекая меня за собой.
Нет, я бы не увлеклась, вообще никогда не увлекалась грязными пыльными проходами, но мне просто не оставили выбора. Пришлось увлеченно проволочься метров сорок, потом куда-то вниз по ступеням промчаться, потом лорд Эйн вновь открыл стену, шагнул куда-то в сухое помещение с серым гранитом (что радовало, хоть не все тут белое) и рывком швырнул меня…