— Ты королева грез моих, Таня, — скользнув по моему стану руками, запел дальше Гарик. — Ты даже не представляешь, в какого счастливого человека можешь меня превратить. Я готов…
— Я рада, что ты готов, — перебила я его. — Потому что пора приступать к работе, тем более что плату за нее ты уже получил, а результата еще нет.
— Плату? — Гарик выразил удивление. — А я был убежден, что это только маленький аванс. — Он потянулся ко мне снова, но я не позволила, упрямо вырвавшись из его объятий и серьезно заметив:
— Если ты не прекратишь, это будет последний день, когда я с тобой общалась.
— Ну хорошо, хорошо, Таня-джан, — нисколько не обиделся мой армянский мент. — Как пожелаешь. Пойдем, представлю тебя этому обормоту.
— Ты его что, знаешь? — не смогла скрыть удивления я.
— Знаю ли я его? — Гарик небрежно отмахнулся. — Ну да, знаю. Станислав — человек довольно известный в определенных кругах. Меня ценит, так как иногда приходится обращаться за помощью.
— Значит, рыльце у него в пушку.
— Ну-у, а у кого оно чистое? Бизнес ведь дело само по себе грязное, отмыться тут не получится.
Я хотела спросить у него еще и о том, что за человек этот Трейгис, но не успела, так как мы уже подошли к нему самому.
— Решил проверить себя на удачу, Стас? — окликнул коммерсанта Папазян.
Увлеченный Станислав повернулся. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы признать, кто перед ним, и сменить хмурое выражение лица. Он протянул Гарику руку, интересуясь в свою очередь:
— А ты-то тут как оказался? Не знал, что тебя интересуют азартные игры.
— О, ты еще многого обо мне не знаешь, — заметил Гарик. Затем, сразу после рукопожатия, Папазян направил внимание коммерсанта на меня, с легким недовольством произнеся: — Познакомься с моей спутницей. Татьяна Александровна Иванова, кстати, тоже очень нужный человек.
— Работает под твоим началом? — с прищуром осматривая меня, переспросил Трейгис. Возможно, он даже признал во мне ту липнущую девицу, но вида не подал.
— Да, мы коллеги, — опередив Гарика, ответила я. Я боялась, что Папазян выдаст меня с потрохами, ведь он не был предупрежден о том, что этого лучше не делать.
— А здесь у вас тоже какое-то дело или так, пришли отдохнуть?
— Ну какие могут быть дела ночью: ты ж видишь, я даже не в форме, — развел руками Папазян.
— Ну не скажи, не скажи, — не поверил ему Станислав Юрьевич. — У человека увлеченного всюду есть дела.
— Это я-то увлеченный?.. — Гарик захохотал. — Сложно найти более безответственного и ленивого работника. Меня же стимулировать могут только деньги, а какие деньги в милиции, дорогой?
Мне немного не нравилось, что мужчины совсем забыли про меня и устроили какую-то словесную дуэль, и я решила вмешаться.
— Деньги — это, конечно, двигатель всего, но ведь существуют и более дорогие вещи.
— Например? — коммерсант заинтересованно посмотрел на меня.
— Семья, любовь, дружба…
— С каких это пор в милицию стали принимать таких наивных патриотов светлой стороны? Ты меня расстраиваешь, Гарик.
— А я не работник милиции, я журналист, — соврала я. — Пишу обо всем понемногу, на данном этапе осваиваю тему золотоискательства.
— И что, удачно?
— Пока не очень. Удалось выяснить лишь то, что воры-щипачи постепенно переводятся, а им на смену приходят люди более хитрые и расчетливые. Вы так смотрите… — я сделала вид, что удивлена этим. — Вам ли этого не знать, ведь золотоискательницы охотятся на богатых мужей, а вы, судя по отсутствию кольца на безымянном пальце, являетесь одним из таких. Я права?
Трейгис переглянулся с Гариком, но тот мастерски изобразил, что не удивлен моими словами и что совершенно в курсе всего.
— Сотрудничество с журналистами, — Станислав заулыбался. — И куда катится наше общество?..
— Вперед и только вперед, — махнув официантке, отозвался Папазян. — Оно пытается доказать самому себе, что слово все еще остается самым свободным и бесплатным товаром. Кстати, Танюша желает познакомиться с кем-то, кто бы просветил ее в этой теме.
— Только не говори, что на эту роль ты избрал меня, — не обрадовался этой новости Станислав. — Я плохой рассказчик, как и твоя подруга — плохая актриса. — Он поймал мой взгляд.
«Черт, значит, все же узнал», — расстроенно вздохнула я, но виду не подала, широко растянув губы в улыбке и постаравшись не смущаться. Нужно было поскорее повернуть все так, чтобы я не оказалась в роли поверженной, а для этого требовалось не отпираться, а сознаться в содеянном, что я и сделала:
— О да, журналистов этому не учат. Но ведь риск всегда приветствуется, вот и я тоже попыталась посмотреть на все со стороны самих золотоискательниц. Но вы оказались наблюдательным: это восхищает. Может, теперь, когда мы все же познакомились, вы просветите меня по некоторым вопросам?
— Хотите, чтобы я дал вам интервью?
— А почему нет? Что вас удерживает? Лично я никакой тайны во всем этом не вижу. — Я старалась не отводить своих глаз от его, намереваясь продемонстрировать, что настроена решительно.
Он тоже смотрел в оба, словно пытаясь понять, что у меня на уме. Но я была настойчива, и вскоре он сдался, согласившись ответить на мои вопросы. Гарик к тому моменту заказал нам всем вина и кое-какой закуски, не забывая при этом все время держать меня в поле своего зрения и следить за тем, чтобы я не начала кокетничать с коммерсантом. Я чувствовала себя, как жена ревнивого мужа.
— Так что же конкретно вы желаете услышать? — спросил у меня коммерсант.
— Все! — утвердительно отозвалась я. — Начиная с того, какие женщины вам нравятся, а какие нет. Какими должны быть те, кто хочет завоевать вас?
— О-о, ну это компрометирующий вопрос: если я вам на него отвечу, от них и вовсе отбою не будет. Слишком рискованно.
— Обещаю, что обо всем писать не стану, — заверила его я. — Но знать это мне необходимо.
— Неужто желаете присоединиться к этому голодному клану? — подтрунивал надо мной мужчина.
— А что, думаете, у меня нет шанса?
— Ну-у, — протянул Трейгис, — в таком наряде, пожалуй, нет. Да и предыдущий образ тоже как-то мало подходил.
— А как же должно быть, чтобы ваше внимание все же цепляло? — я упорно вела его к интересующей меня теме.
— Понимаете, Татьяна, это раньше было модно появляться в обществе с длинноногой моделью, имеющей параметры девяносто — шестьдесят — девяносто, но это время прошло. Сейчас подобная спутница уже никого не цепляет, и в свете с ней лучше не появляться, иначе решат, что пришел со шлюхой.
— Серьезно? А я была уверена…
— Несомненно, вы ориентировались на то, что видели на телеэкране? Да, там принято показывать красоток, но замечу: их делают такими на время съемок, в остальном — это самые обычные люди, такие же, как и мы с вами. Причем чем вы неординарнее, естественнее, тем больше это ценится.
— Вы меня удивляете. В это трудно поверить.
— И все же это так. Время малиновых пиджаков, крутых тачек, колец и моделей под боком прошло. Сейчас на них западают только в глухой провинции. Там отсталое представление о мире, да к тому же многие из местных богачей все еще не насытились шиком и блеском. Но в верхах этой жизнью большинство давно наелось. Нужно лишь подчеркивать естественную красоту, а не преображать ее.
Станислав поднял фужер с вином, неожиданно предложив Гарику выпить за даму. Я тоже сделала маленький глоток, ожидая продолжения этого занимательного рассказа. На самом деле я не столько слушала, сколько пыталась понять, правду ли говорит мужчина или же работает, что называется, на публику. Он вполне мог высказывать общее мнение, тогда как сам тяготел к чересчур юной естественности, к детям. Это можно было допустить.
— Меня также бесят бедные девицы, грезящие о том, чтобы выскочить замуж за богатого и тем самым сразу разрешить все свои проблемы, — скривив презрительную мину, продолжил между тем Станислав. — Не перевариваю и наивных романтически настроенных дур, которые днем и ночью грезят о принцах на белом коне.
— Тогда какие же женщины вам нравятся?
— Какие? Пожалуй, те, что чего-то стоят, которые знают себе цену, умеют самостоятельно зарабатывать. Независимые, решительные…
— Те, кто что-то собой представляет, — уточнила я. Трейгис кивнул и тут же услышал вопрос на засыпку: — Да, но если рассматривать все с их точки зрения, то зачем умной и самостоятельной женщине нужен денежный мешок с неврозами? Вокруг нее и без этого кружит куча мальчиков, заглядывающих ей в рот.
— Верно, незачем, — горько вздохнул Станислав, — потому таких женщин вы здесь и не встретите. Тут только их полные противоположности.
— Поэтому из этих «полных противоположностей» вы предпочитаете выбирать себе только любовниц? — опять же прямо спросила я.