Глава третья
Подмосковный городок, расположенный в сорока километрах от кольцевой автодороги, мирно спал. Несколько пятиэтажек в центре, обширный частный сектор, разбросанный по берегам речушки. На окраинной улочке Первомайской было тихо, как на погосте. Улицу застроили коттеджами — не самыми пафосными и архитектурно сложными, но вполне добротными и вместительными. За последние пятнадцать лет на ней ничего не изменилось. Здесь жили «умеренно обеспеченные» люди, ценящие покой и удаленность от шумных районов. Многие дома сдавались в аренду. Буйным цветом цвела растительность. Заборы и дома прятались за развесистыми деревьями. Преобладали хвойные — ели, пихты, лиственницы. Сюда не долетал шум от круглосуточно гудящей автотрассы, расположенной за плотной лесополосой. Но при этом добраться в городок можно было легко.
С примыкающей улочки выехала машина и неторопливо двинулась к тупику, за которым простирался заросший камышами пруд. Дорогу давно не ремонтировали, асфальт потрескался, вздулся. Свет фар выдергивал из темноты колдобины, чреватые поломкой ходовых частей, заросли сорняков, рельефные очертания заборов из профлиста. Машина остановилась у предпоследнего участка на улице. Территорию запустили — мусор валялся по всей окрестности, но в двухэтажном коттедже жили — за шторами поблескивал свет. Остальные здания были погружены в темноту. Старенький джип с номерными знаками Тульского региона остановился недалеко от запертых ворот. Вышли двое: какой-то нервный худосочный тип — он постоянно шмыгал носом и откашливался — и сутулящийся мужчина в бейсболке и мешковатой ветровке. Казалось, он стеснялся своего спортивного сложения, но двигался уверенно — в отличие от первого. Мужчины подошли к запертой двери, прорезанной в заборе. Худощавый тип позвонил. Субъект в бейсболке стоял рядом, держал руку в кармане. На звонок отреагировало переговорное устройство, скрытое за ветками:
— Вовчик, это ты?
— Я, Санек, — хрипло отозвался худой, облизывая губы. — Отворяй ворота…
— Кто с тобой? — По-видимому, переговорное устройство соседствовало с видеокамерой.
— Свои. Это человек Платона, у него инструкции для нас. Он приезжал уже вчера, мы с ним беседовали…
— Ты чего такой опущенный?
— Живот болит…
Вовчик стрельнул глазами в стоящего рядом мужчину. Тот, как бы невзначай, ткнулся в него локтем, но явно не от избытка нежных чувств. Щелкнуло в воротах — сработал механизм с пульта дистанционного управления, и створки стали медленно раскрываться. Вовчик застыл, словно задумался. Напарник снова ткнул его локтем — тот вышел из ступора, дернулся, чтобы пройти в распахнувшееся пространство. Второй шикнул на него, Вовчик опомнился, потащился обратно к машине. Мужчины снова загрузились в салон, джип проехал ворота, и они стали закрываться. Машина остановилась посреди двора. Те же двое вышли из нее и направились к крыльцу. Теперь Вовчик шел впереди, не зная, куда деть руки, а его спутник на шаг сзади, продолжая держать руку в кармане. Друг за дружкой они поднялись на крыльцо и стали ждать, когда отворится дверь. Загорелась лампочка в мутном плафоне над проемом. Вовчик вдруг напрягся, задрожал. Второй мужчина тоже насторожился, придвинулся к нему, чтобы ощутить спиной торчащее из кармана металлическое изделие. Не хватало лишних сюрпризов в самый интересный момент… Здесь тоже имелась камера — ее упрятали под стропила козырька, поблескивал голубой огонек.
— Эй, кто там с тобой, Вовчик, пусть голову поднимет, — проворчали из-за двери, — а то скромный такой, в тени держится…
И вдруг произошло самое неприятное, что могло произойти! Вовчик дернулся, как бегун на старте, отпрыгнул к перилам и крикнул во весь голос:
— Хлопцы, это москали!!! Спецназ нас «палит»!!! Спасайся, кто может, хлопцы!!!
Надо же, не вынесла душа поэта! Открывать лицо уже было неактуально, и майор Вадим Репнин — 38-летний командир группы спецназа «Поток» управления специальных мероприятий Федеральной службы противодействия терроризму — действовал молниеносно. Подсечка, удар локтем под загривок, и Вовчик с голубиным клекотом треснулся о перила, разнеся себе вдребезги нижнюю челюсть. Вот же дурак — а ведь мог остаться цел!
В доме что-то загремело, раздался топот, грязная ругань. Разбилось стекло на втором этаже, и простучала злобная автоматная очередь. Какая нервная реакция! По счастью, стреляли не в машину, а вообще непонятно куда! Задние дверцы джипа распахнулись одновременно, и по пыли покатились трое людей в защитных комбинезонах, вооруженных автоматами. Они сразу кинулись врассыпную: двое за угол, третий — за беседку, и немедленно открыли огонь по второму этажу. Из дома прекратили стрелять — то ли он отогнал автоматчика, то ли ликвидировал. Вадим прижался к косяку, выхватил из кармана пистолет. «Оппоненты» могли прострелить дверь, могли ударить сверху по навесу крыльца, а он сегодня решил не надевать бронежилет. Глупость, бравада, но так надоело таскать эту тяжесть! Прапорщик Федор Жилин, засевший за беседкой, прекратил огонь. В доме продолжали бегать, ругаться. На задней стороне разбилось стекло, прогремели выстрелы, повалился какой-то громоздкий предмет мебели, и все стихло. Паузу заполнил Вовчик, очень кстати оживившийся. Он сполз по балясинам на пол, перевернулся на спину и вдруг завопил, как фанатик на митинге! Второе горло открылось? В принципе он был уже не боец, но эта «музыка» раздражала. Вадим опустился на колени, врезал по второй челюсти, и Вовчик надолго выбыл из мира здравомыслящих и пребывающих в сознании людей.
На участке воцарилась хрупкая тишина. Дом испуганно помалкивал. Молчала и округа — люди проснулись и помалкивали, за исключением нескольких голосистых собак. Свои ребята тоже выжидали, не лезли под пули без распоряжения. Кроме Вадима, их было пятеро — вся группа «Поток» в полном составе. Трое прибыли с плененным Вовчиком, которого «замели» у схрона в лесу и хорошенько припугнули (видимо, не очень хорошенько), двое подкрались к участку с огородов — там не было собак, иначе пришлось бы извращаться. Ожил переговорник в ухе:
— Товарищ майор, я за беседкой, — отчитался прапорщик Жилин. — Вижу, как вы жметесь к стеночке. Можно этого не делать. Автоматчик на втором этаже ликвидирован, в остальных окнах чисто.
— Ты уверен, что он ликвидирован?
— Ну, не знаю, в окне висит, — с какими-то юмористическими нотками отозвался боец. — Чего бы он живой висел?
Логично. Значит, их осталось трое. Вся банда, если верить собранной информации, состояла из пяти человек. Вовчик не шевелился, уткнулся носом в половицы. Спина судорожно подрагивала.
— Как там ваш протеже, товарищ майор? — поинтересовался Жилин.
— Еще дышит, — лаконично отозвался Вадим.
— И иногда ест, — хмыкнул вклинившийся в разговор старший лейтенант Гриша Амбарцумян. — Командир, я на западной стороне, держу окна. Пока не лезут, гранаты не бросают. Может, спросим у ребят, как насчет белого флага?
— Успеется. Остальные? — бросил Вадим, прислушиваясь к подозрительной тишине за дверью.
— Держу восточную сторону, — отчитался немногословный капитан Максим Рудницкий. — На втором этаже окон нет. На первом, кажется, кухня — остекление по всей стороне здания.
— Помалкивают, гады, — произнес свистящим шепотом лейтенант Вова Балабанюк. — Мы с Капраловым на северной стороне. Он хитрый — сидит за бочкой с песком, а я за пустой бочкой… Здесь типа садик, командир. На первом этаже два окна, задняя дверь, на втором этаже балкон — солидный такой, в фигурных балясинах… Ух, черт… — вдруг вырвалось у Балабанюка. — Леха, ложись!
На задней стороне прогремел взрыв — по счастью, не мощный, сработала наступательная граната. С балкона бросили, сообразил Вадим и скрипнул зубами. Вот Вовчик, гаденыш, такую красивую песню запорол, все было расписано, как по нотам! Ситуация нуждалась в исправлении.
— Балабанюк, Капралов, вы в порядке? — спросил он.
— Да, командир… — ответил Балабанюк отплевываясь. — Накормили землей, уроды…
— Капралов?.. Алексей?.. Ты в порядке?
— Леха, ты что там, блины печешь? — раздраженно прошипел Балабанюк.
— Здесь я… — отозвался прапорщик Капралов. — Засыпало малость… Все в норме, товарищ майор, еще повоюем…
— Никому не реагировать, — приказал Вадим. — Ждем, набираемся терпения…
— Не набираемся, а испытываем, — недовольно проворчал Рудницкий. — Просим у бандитов дополнительную минуту, командир?
— Вроде того. Все, мужики, тишина в эфире.
Пауза протекала воистину драматическая. Внутри сидели не шахиды, готовые на тот свет в объятия пресловутых 73 девственниц. Но сдаваться им не хотелось — видимо, очень высоки были ставки. Вадим осторожно расстегнул подсумок, висящий на поясе за ветровкой, вытащил гранату «Ф-1». Снова стал слушать. У западных соседей отрывисто лаяла собака, бренчала цепь — пес носился вокруг будки. В доме определенно что-то происходило. Сообщники приглушенно переругивались, готовились к прорыву, но не знали, где у спецназа слабое место. Да все места вокруг этого дома слабые! Нервы натянулись, можно представить, как они натянулись у «гарных хлопцев», засевших в коттедже!