– Скажите, здесь действительно кого-то убили? – хрипло спросила она.
Следователь шутливо развел руками, его простое широкое лицо неожиданно осветилось улыбкой:
– Да разве вы не в курсе?
– Краем уха услышала… Я вошла в эту квартиру пятнадцать минут назад и в ванную даже не заглядывала… – пролепетала женщина, на которую улыбка собеседника произвела самое тяжелое впечатление. «Уж лучше бы он на меня орал, я бы хоть собралась с духом, всегда легко осаждала хамов! А этот улыбается, будто хочет мне продать суперпылесос или косметику…» Она слышала теперь и другие голоса, они доносились из-за плотно закрытой двери в коридор. Судя по всему, там возилось сразу не– сколько человек, и просторная прихожая была для них тесна. Шла видеосъемка, кто-то просил включить дополнительный свет, кто-то чем-то шуршал, позвякивал металл, кто-то переговаривался по рации.
Женщина провела рукой по лбу, пальцы были все еще как чужие. Она едва ощутила их прикосновение и с мольбой взглянула на следователя:
– Понимаю, вы меня подозреваете… Но вахтерша подтвердит, я только что поднялась. Не сейчас ведь убили этого человека!
– А я пока ничего не знаю. – Мужчина все еще улыбался, но глаза в этом веселье участия не принимали. Тускло-серые, глубоко посаженные, они казались жесткими, как кусочки отбитого асфальта. – Показания и факты потом будем сопоставлять. Сейчас мне просто интересно, что вы сами об этом случае скажете.
– Я пришла в гости к знакомому. – Елена склонилась над телефоном, отыскивая в списке последних вызовов номер Михаила. – Он назвал этот адрес, дал ключ… Да вот, я сама ему сейчас позвоню, он тоже должен был сюда приехать!
Она набирала номер два, три раза подряд, но слышала только механический голос, сообщавший, что абонент недоступен. Покрывшись испариной, женщина снова нажала кнопку набора, но следователь ее остановил:
– Ничего, мы с вашим другом свяжемся. Как его зовут?
– Я знаю только имя, – поторопилась ответить Елена, испытывая нечто вроде благодарности за то, что тот остановил пытку телефоном. – Мы… еще не очень близко знакомы.
Тот молча ждал продолжения, и, взглянув в его непроницаемые глаза, женщина сама ужаснулась неправдоподобию своих слов.
– Я понимаю, это странно! Как можно прийти на квартиру к человеку, чьей фамилии даже не знаешь… – пролепетала она, вновь ощущая себя школьницей, которая, не зная урока, пытается сбить с толку учителя, отвечая другой параграф. – Но бывает и так, правда? Зачем мне его фамилия, я не собиралась за него замуж! И он, кстати, тоже моих паспортных данных не спрашивал!
– Да вы не волнуйтесь, – вновь ободрил ее мужчина. – Телефонный номер у вас имеется, имя знаем, фамилию тоже найдем. А кстати, машины у него нет?
– Есть, красный спортивный «ниссан».
– Номер, конечно, не помните?
– Почему? Номер запоминающийся. Четыреста шесть– десят восемь…
Следователь изумленно приподнял брови:
– Чем же это он запоминается?
– Михаил как-то сказал, что сделал себе номер, соответствующий дате его рождения. – Елена радовалась уже тому, что впервые смогла о чем-то толково рассказать. – А он родился в апреле шестьдесят восьмого года.
– Может, и дату называл?
– Третьего числа.
– Считайте, мы его нашли, – покровительственно улыбнулся мужчина. – А найти бы его надо как можно скорее, потому что, судя по всему, убили-то не его. Убитый – мужчина пожилой, похоже, хозяин квартиры. И какое ваш Михаил имеет отношение к этой жилплощади, нужно еще разобраться. Он сам что говорил?
– Кажется, квартира осталась ему после развода… – неуверенно припомнила Елена.
– Час от часу не легче! – прокомментировал следователь. – А скажите-ка честно, с какой целью он вам назначил это свидание?
– Мы полгода встречались в кафе, в ресторанах, а он просил настоящего свидания, наедине. – Женщина уже не испытывала неловкости оттого, что посвящает постороннего в тайны своей интимной жизни. Елене хотелось одного – чтобы ей верили. – И я согласилась наконец.
– А может, он снял или выпросил для свидания это жилье? – неожиданно спросил следователь. Он как будто пропустил мимо ушей все, что произнесла Елена. – Пыль вам хотел в глаза пустить? Квартира-то дорогая, дом элитный! Тут сплошь университетская профессура живет!
– Если бы он снимал квартиру, вахтерша бы его знала. – Елена сама удивлялась, как впопад ответила.
В коридоре вдруг поднялся шум, раздался топот ног, скрип тяжелой входной двери, голоса зазвучали громче. Следователь взглянул на часы и поднялся:
– Что ж, скоро увидимся, Елена Дмитриевна. Вам повестку придется посылать или звонка будет достаточно?
– Я же все сказала, что знала… – Женщина тоже поднялась с кресла, растерянно поправляя растрепавшиеся во время обморока волосы. У нее мелькнуло нелепое в данной ситуации сожаление, что сделанная вчера прическа погибла окончательно.
– Вы даже не представляете, сколько раз мы с вами еще побеседуем на эту тему, – дружелюбно заметил мужчина, направляясь к двери. – А пока езжайте домой, к семье.
– Скажите, – она решилась задать вопрос, когда следователь уже ступил одной ногой в опустевший коридор, – неужели правда, что тело… У него отрезана голова?!
– Какая осведомленность! – остановился тот.
– Это сказал милиционер, которого привела вахтерша. Он ведь один видел убитого…
Мужчина что-то пробормотал сквозь зубы и с нехорошим участием в голосе посоветовал Елене меньше думать о таких ужасах.
– Идите и постарайтесь освежить в памяти все, что касается вашего приятеля. Телефон его, кстати, оставьте.
Оказавшись наконец на улице, женщина едва устояла на ногах. Свежий воздух будто оглушил ее. Сделав не– сколько шагов, она без сил опустилась на лавочку возле подъезда. Пожилые женщины, сидевшие здесь же, молча потеснились, бросив на незнакомку косые взгляды, и тут же снова принялись обсуждать новость, судя по всему, уже облетевшую дом.
– Вы носилки видели? – допытывалась у своей соседки хорошо сохранившаяся дама в модном пальто и с крошечной собачкой, чья востроносая головенка выглядывала из-за пазухи хозяйки. – Неужели без головы?
– Я до сих пор не верю, – та несколько раз широко перекрестилась. На ее простоватом лице застыла гримаса горестного недоумения. – Зверство какое, и главное, за что?! Вадим Юрьевич в жизни мухи не обидел, тишайший человек, известный профессор, такой затворник… Пока он этой квартирой владел, я ни разу звука не слышала, а ведь живу прямо под ним!
– Обокрали квартиру, нет? – допытывалась третья женщина. – У него было что взять!
– А может, ради самой квартиры убили, – понизила голос до громкого шепота хозяйка собачки. – Наследники объявились…
– Вот бы Анастасию Петровну расспросить, как все там было! Да она ушла с дежурства, сердце прихватило! – сокрушалась соседка с восьмого этажа. – Что удивляться, она ведь его нашла! Я бы на ее месте вообще умерла!
– Наверное, милиция станет весь подъезд опрашивать, – авторитетно заявила третья женщина. – Впервые у нас такое, и то ли еще будет! А я предсказывала это! Четыре квартиры сданы бог знает кому, непонятно, кто сюда доступ получил и сколько их тут живет! Поднялись, может, ночью на девятый этаж, и чирик его ножичком по горлу!
– Полно вам, – брезгливо оборвала ее дама с собачкой. – Что за ксенофобия, все жильцы – приличные люди. У нас свои кадры есть, почище. Хоть бы этот Саша со второго! Даром что милиционер, а какие у него пьянки по ночам! Девки визжат, парни орут, то танцуют, то дерутся! Страж порядка! А начнешь ему при встрече высказывать, делает наглые глаза и заявляет: «Вы меня с кем-то путаете!» Вот хотя бы этой ночью…
– И я слышала, – перебила ее приятельница. – А ведь я на восьмом, а вы прямо над ним!
– Как ему милицию вызовешь, если он сам милиция, – отрывисто подвела итоги третья женщина, уже целую минуту не спускавшая глаз с Елены, присевшей на край скамейки. Вглядевшись в ее лицо внимательнее, она внезапно осведомилась: – Вам что, плохо?
– Да… Нехорошо… – тихо ответила Елена. Ею овладело глухое безразличие ко всему происходящему. Это была реакция на пережитый шок, и она не могла себя заставить подняться. – Ничего, сейчас пройдет.
– Сердце? – участливо спросила женщина с восьмого этажа, роясь в карманах куртки. – Кажется, я что-то при– хватила… Хотите валидолу?
Елена отказалась жестом, пробормотала что-то в знак благодарности и уже собралась с силами, чтобы встать, когда дама, прятавшая между полами пальто собачку, в свою очередь, обратилась к ней с вопросом:
– А вы случайно в наш подъезд не по этому делу приходили? Я вас тут раньше не видела.
Можно было ничего не отвечать, встать и уйти. Можно было солгать, и какая разница, опровергла бы впоследствии ее слова вахтерша или нет? Елена, во власти все того же парализующего безразличия, сказала правду: