Распорядитель начал представлять Дика Веттера, но телезвезда с решительным видом двинулся к палатке, и нетрудно было
догадаться – зачем. Он подумал, что Гриффин собирается использовать свой шумный успех и вытащить к микрофону Филипа Холта, вот и вознамерился
воспрепятствовать зловредному коротышке. Однако вмешиваться ему не пришлось. Дик Веттер был еще в двух шагах от входа в палатку, когда Гриффин
появился снаружи. Один. Веттер отступил в сторону, пропуская его, а затем скрылся в палатке. Гриффин, сопровождаемый вновь вспыхнувшими
аплодисментами, прошагал к своему стулу, и распорядителю пришлось призвать зрителей к спокойствию, чтобы представить следующего оратора. В этот
миг Дик Веттер вышел из палатки и уверенной поступью прошествовал к микрофону, который вновь пришлось поднимать.
Едва Веттер заговорил, как Ниро Вульф встал и в свою очередь направился ко входу в палатку. Я изумленно поднял брови. Уж не собирается ли он
вмешиваться во внутренние проблемы руководства ПРАР? Однако, разглядев выражение его лица, я тут же смекнул, в чем дело: края стула вот уже
почти час безжалостно впивались в его зад, и Вульф, который наверняка давно кипел, как чайник, решил хоть чуть чуть поостыть, прежде чем подойти
к микрофону. Когда Вульф проходил мимо меня, я скорчил сочувственную гримасу, после чего переключился на Дика Веттера. Его голос булькал из
громкоговорителей, и минуту спустя я уже пришел к выводу, что коротышке Гриффину не зря достались овации – он и впрямь выступил как мужчина, –
тогда как Веттера, идола десятка миллионов зрителей, меня тянуло запить чем нибудь кисленьким. Я продолжал размышлять на эту тему, когда мое
внимание отвлекли: Ниро Вульф, стоя у входа в палатку, манил меня пальцем. Увидев, что я встал, он попятился и вошел вовнутрь. Я последовал за
ним. Вульф пересек палатку, подошел к заднему выходу, отогнул полог, выбрался наружу и снова поманил меня. Когда я вышел, Вульф спустился по
пяти ступенькам на землю, протопал к машине, ухватился за ручку задней дверцы и решительно дернул. Ничего не получилось. Он круто повернулся ко
мне.
– Заперта! – раздраженно произнес он.
– Вы правы, – сказал я.
– Открой ее.
Я не шелохнулся.
– Вам что то понадобилось?
– Открой машину, залезай внутрь и заводи ее. Мы уезжаем.
– Черта с два! Вам сейчас выступать.
Вульф свирепо уставился на меня. Он давно научился различать мельчайшие оттенки моего голоса, как и я – его, и отлично знает, когда спорить со
мной бесполезно.
– Арчи, – терпеливо объяснил он, – это не чудачество, поверь. Для моей просьбы есть вполне здравая и убедительная причина, которую я открою тебе
по дороге. Открой дверцу.
Я покачал головой.
– Только в обмен на причину. А машина – ваша, не спорю. – Я порылся в кармане, выудил ключи и протянул ему. – Берите. А я подаю в отставку.
– Очень хорошо. – Вульф выглядел мрачнее тучи. – Этот человек на раскладной кровати мертв. Я приподнял одеяло, чтобы укрыть его получше. Один из
разделочных ножей торчит у него в спине. Он убит. Если мы окажемся здесь к тому времени, как обнаружат тело – сам знаешь, что случится. Мы
застрянем здесь на целый день, а то и на неделю, до бесконечности. Это невыносимо. Допросить нас могут и дома, необязательно здесь. Проклятье,
открой же дверцу!
– О'кей. Дома нас допрашивать не станут – все равно выволокут сюда. Кстати, в дом вам даже зайти не удастся – нас будут караулить уже на
крыльце. – Я опустил ключи в карман.