Коньяк, поданный Алексею, тянул на четверку с минусом, но пьянил крепко. Кровь после первого глотка оживилась, а после второго прямо-таки возликовала. Мир привиделся не в обычном безнадежно тусклом свете, а в блеске той мишуры, что иногда в зимние вечера блестит прямо перед глазами.
Марину он заприметил сразу же. Яркая брюнетка с большими глазами, с влекущим тонко очерченным ртом, она была просто создана для романтического приключения. Держалась девушка подчеркнуто прямо, но без напряжения, легкие блестящие волосы ровными волнами спадали на плечи, создавая тот самый классический образ, на который так падки мужчины. Им безразлично первое время, что творится в этой милой, по-особому наклоненной головке! Главное, как она выглядит, как поддается прикосновениям…
Для знакомства Климов выбрал нехитрый способ. Он подозвал официантку и попросил ее подать на столик, где Марина с подругой коротали морозный московский вечер, бутылку шампанского. Девушки оценили гусарскую щедрость Алексея, и вскоре он уже сидел с ними. Их удалось быстро рассмешить, а это первое дело в начале общения. Смех расслабляет, делает смеющихся сообщниками, объединяет покрепче любого другого чувства. Климов давно уже определил, что стоило особам противоположного пола узнать о его профессии да еще и не обнаружить на пальце тугого обручального кольца, как его акции повышались до предела.
Засыпали в ту ночь они вместе. Из всей той бурной ночи память отчетливее всего сохранила пряный, несколько душный запах ее волос. Тогда он не предполагал, что ему предстоит вдыхать его еще не раз. Расчеты на ни к чему не обязывающее приключение не оправдались. Климов и Марина стали встречаться, и теперь их связь насчитывала уже такой срок, после которого женщины буквально звереют от нежелания возлюбленных оформлять отношения должным образом, то есть во дворце бракосочетания. Самыми лучшими в ней были ее сонные темные глаза, особенно после любви. В эти минуты Климов преисполнялся такой нежностью, что готов был расплакаться.
Климов посмотрел на часы, прикидывая, через сколько появится подруга. «Вот ведь такая она красивая, и характер вроде ничего. Готовит неплохо. Но жениться на ней я не могу. Это невозможно представить. Может, я не такой какой-то? Скоро тридцать пять. У многих ровесников дети уж школу заканчивают. Если она окончательно переедет ко мне, я себя потеряю, растворюсь в ней из-за нежелания перечить, ссориться. Это не потому, что я ее не люблю. Это из-за меня самого. Как же ей объяснить это?» Климов при таких саморазоблачительных раздумьях всегда принимал вид крайне трагический. Брови сдвигались к переносице, в глазах зарождалась растерянность пополам с тоской, губы горько сжимались. Сам он конечно же видеть этого не мог, но подошедшая к нему с подносом Вероника даже испугалась. Обычно такое выражение лица было у чем-то недовольных клиентов.
– Что-нибудь еще желаете? – в голосе девушки звучало не подходящее для ее вопроса сочувствие. Их специально обучали, как вести себя с теми посетителями, кто явно не в духе, чтобы расслабить их. Это называлось «настроить на позитив».
– Нет, спасибо. А впрочем… – Климов на секунду задумался. – Желаю… Только вряд ли именно вы мне можете помочь.
7
Сегодня впервые за всю свою недолгую службу Антуан Сантини усомнился в правильности данного ему распоряжения. «Зачем изучать жизнь этого Леруа? Что в ней может быть любопытного? Ведь совершенно ясно, что надо все силы сосредоточить на поисках незнакомца. Это и есть убийца. Пришел, напоил Леруа отравленным вином и смылся. Яд в бутылке обнаружен. И в крови Леруа тоже. На столе два бокала… Стоп! А как же незнакомец сам не отравился? Да все очень просто. Он выпил первым, а потом отвлек Леруа и всыпал яд в бокал и в бутылку для верности. Соседи все в сговоре с Леруа. Пока мы время теряем, этот тип, наверно, основательно замел следы. Ищи потом его…»
Но сомневаешься ты или не сомневаешься, выполнять задание придется. Сам Антуан в гневе комиссара не видел, но те, кому довелось, утверждали, что зрелище это не для слабонервных. «C чего начать? Прежде всего, надо изучить базу данных в полиции. Ради этого придется общаться с Геваро. Ох уж этот Геваро! Крайне неприятный тип. Но дело свое, говорят, знает. Может в пять секунд выудить из базы информацию о любом человеке. Только бы старик был на месте. Хотя он всегда на месте. Семьи у него нет, вот он и сидит в комиссариате».
– Ну что, без Геваро никак? – хранитель базы улыбнулся правым уголком рта. Эта ухмылка означала у него крайнюю степень презрения к собеседнику. – Про Леруа свежепреставленного узнать хочешь? Что-то вы поздновато спохватились! Надо было с утра. Геваро не нанимался тут в выходные до вечера торчать. Ну ладно. Коль уж повезло тебе и я здесь – валяй!
– Хорошо, месье Геваро. Мне надо все, что на него имеется. Это приказ комиссара.
– Можно подумать, вы когда-нибудь без чьих-то приказов приходите. Чихал я на твоего комиссара и на всех комиссаров, вместе взятых. Давай запрос!
Антуан смутился. Как он мог позабыть, что Геваро без письменных запросов никогда и пальцем не пошевелит! Иных он заставлял бегать по нескольку раз туда-сюда, утверждая, что запрос написан не по форме.
– Я сейчас принесу. – Антуан развернулся, чтобы уйти, но услышал неожиданное:
– Ладно. По случаю моего хорошего настроения сделаю тебе без запроса.
– Спасибо, месье, – юноша заставил себя изобразить радость, а сам подумал, что Геваро, похоже, не совсем вменяем, потому что, произнеся эту фразу, он улыбнулся так, словно сейчас достанет пистолет и разрядит его в собеседника. «Да, ему не в кабинете в комиссариате сидеть, а в фильмах ужасов сниматься».
В прошлом Геваро работал патрульным – «в поле», как называли это полицейские, и его боялась вся шпана Южного Парижа. Но однажды все изменилось. Темной ночью, во время операции по задержанию знаменитого Ганса Громилы, Геваро получил тяжелые ранения. Врачи были уверены, что он не выживет. Но полицейский выкарабкался. Однако ему не только работать в полиции, а даже быстро ходить было строго-настрого запрещено. Всеми правдами и неправдами он получил место хранителя базы, и с тех пор изводил сослуживцев своими насмешками, поддевками, кривыми ухмылками. Геваро терпели, поскольку дело свое он знал хорошо. Оставалось только удивляться, где он так научился анализировать разрозненные факты и выуживать самое важное для следствия. Некоторые дела последних лет были раскрыты во многом благодаря его умению.
Никто другой не смог бы управляться с базой, созданной Геваро. Подходы, коды были только у него в голове! Вероятно, он умышленно завел такую систему, чтобы его незаменимость никто не подвергал сомнению.
Просьба Сантини заняла у Геваро меньше минуты, но информация о Леруа нашлась крайне скудная. На улице Булар он поселился пять лет назад. Зарегистрировался, как положено, неприятностей с властями не имел. Видя, что Антуан загрустил, Геваро похлопал его плечу.
– Не печалься. Результат никогда не приходит сразу. Ты думал, что все на блюдечке будет? Придется преподать тебе урок.
– Ради бога, месье. Преподайте, если хотите. Но меня сейчас совсем другое занимает. Комиссар приказал мне изучить жизнь Леруа, а информации о нем нет. Да и расспросить некого. Ни родственников, ни друзей…
– Эх ты, молокосос! Вот тебе кажется, что Леруа обычный человек, ничем не примечательный. Но усвой, пожалуйста: непримечательных людей не существует. У каждого свои интересы, страсти, комплексы, тайные желания…
– Может, они и были… Но у кого теперь это узнаешь? Соседи ничего не рассказывают. Одна только мадам Безансон видела, как к Леруа кто-то входил.
– А кто соседей опрашивал?
– Я и Клодин. Клодин Граньес из нашей группы. Она любимица нашего комиссара.
– Понятно.
– Как бы побольше узнать об этом Леруа?..
– Что ты заладил… Узнаешь! На то ты и полицейский. Если жизнь человека, на первый взгляд скучна, не исключительна, значит, за этим что-то скрывается. Поверь мне! Вот до этого ты и должен докопаться…
– Правильно. Комиссар Легрен тоже так говорит.
– Да Легрен твой всему у меня научился! Только и может, что чужие мысли повторять. Все эти фразы так, для внутреннего пользования. Для суда это – пустой звук.
– И что же делать?
– Что нашли в квартире покойного?
– Ничего. Личные веши. Кредитную карту…
– А какой банк?
– Клеман и сыновья.
– Клеман и сыновья? – переспросил Геваро. – Любопытно. Поселился наш покойник на улице Булар пять лет назад. Где он был раньше? Давай-ка узнаем, откуда прилетела в Париж эта птица.
Геваро быстро застучал по клавиатуре и уставился в монитор. Потом он позвал Антуана и велел ему что-то прочитать. Заметка из давней газеты… В ней говорилось, что некто Жорж Леруа выкупил в Париже квартиру, в которой когда-то жил русский эмигрант Нестор Михненко, известный, как батька Махно. Жорж Леруа заявил, что намерен открыть музей-квартиру знаменитого анархиста. Однако через день после покупки квартиры там произошел страшный пожар. Сам Жорж Леруа спасся благодаря счастливому стечению обстоятельств и оперативности французских полицейских.