Мне от этих денег осталось очень немного, почти все ушло
на оплату наружного прослушивания и слежки. Вы сами знаете, что такое наружное прослушивание телефонной линии.
– Конечно. Почти все нелегальные прослушивания ведутся вне помещения.
– Может быть. – Вулф повернул руку ладонью вверх. – Но о том, что данное прослушивание тоже является нелегальным и противозаконным, я узнал лишь
на восьмой день. Тринадцатого апреля мистер Гудвин лично прослушивал телефон два часа и довольно долго слышал голос мистера Росса. Был ли это
сам мистер Росс или его секретарь, выдававший себя за него, но голос был не похож на голос нашего клиента, и это, естественно, насторожило
мистера Гудвина. Из тех отчетов, которые он читал и переправлял нашему клиенту, мистер Гудвин почерпнул немало сведений об интересах и
деятельности мистера Росса – например, он узнал, что губернатор недавно назначил мистера Росса председателем Комитета по изучению деятельности
благотворительных фондов. Мистер Гудвин вышел на улицу, уединился в телефонной будке и позвонил мистеру Россу. В ответ он услышал тот же самый
голос. Представившись репортером из «Газетт», мистер Гудвин условился о встрече, пришел по тому же адресу на Западную Восемьдесят третью улицу и
лично поговорил с мистером Россом. Секретаря он тоже видел. Ни один из них не оказался нашим клиентом. Меня провели, как мальчишку.
Вулф обескураженно хрюкнул.
– Как последнего простофилю, – с горечью произнес он. – Мистер Гудвин рассказал мне обо всем, и мы обсудили положение, в котором оказались. Мы
решили дождаться нашего клиента – он должен был явиться за ежедневным отчетом, как обычно, в пять тридцать, – хотя, разумеется, прослушивание мы
сразу прекратили. Ясно было, что у нас не оставалось иного выхода, как передать его в руки полиции и расписаться в собственной беспомощности, но
я не мог этого сделать, сам не пообщавшись с ним.
Вулф сделал над собой усилие и продолжал:
– Однако клиент не пришел. Почему – я не знаю. Возможно, он что то пронюхал – либо узнал, что мы сняли прослушивание, либо – что мистер Гудвин
звонил мистеру Россу – догадки строить бесполезно. Он просто не пришел, и все. Он вообще с тех пор пропал. Словно в воду канул. Не меньше месяца
все время мистера Гудвина, которое, кстати, оплачивается из моего кармана, было занято лишь тщетными попытками напасть на след этого человека,
хотя мистер Гудвин в своем деле собаку съел. Ему не удалось разыскать и горничную, которая в тот раз провела его в комнату. Через неделю
бесплодных поисков я решил позвонить домой мистеру Россу и обо всем ему рассказать. Разумеется, он сильно огорчился, но, поговорив со мной,
согласился, что нет смысла ставить власти в известность, до тех пор пока я не отыщу виновного. Мистер Гудвин находился во время разговора вместе
со мной, и вместе с ним мы дали исчерпывающее описание нашего клиента, но мистер Росс не сумел его опознать. Что же до горничной, то она служила
у него очень короткое время, а затем исчезла, не оставив никаких следов, и он по сей день ничего о ней не слышал.
Выговорившись, Вулф тяжело вздохнул. Потом закончил:
– Вот и все. Месяц спустя мистеру Гудвину пришлось прекратить поиски – у него накопилось множество других дел и он больше не мог тратить свое
время. Но, разумеется, ни он, ни я не забыли того клиента. И никогда не забудем.
– Я понимаю. – Хайетт улыбался. – Еще я хочу сказать вам, мистер Вулф, что ваш рассказ лично мне кажется вполне заслуживающим доверия.
– Надеюсь, сэр. Тем более что все было так, как я вам рассказал.