— Так, хороший мой, давай договоримся, что в квартире ты не шумишь. А то соседи нажалуются хозяйке, и нас обоих выгонят на улицу, под дождь. Да-да, и будем мы с тобой вместе ночевать в том самом переходе. Хочешь?
Пёс виновато поджал уши, опустил голову и замахал хвостом.
— Вот, понял, молодец. Теперь тебя посушим и покормим, и спать. Чесаться тоже завтра будем, ладно? Поздно уже. Мне на работу рано вставать, поэтому не капризничай.
При мысли о работе настроение резко упало. Не нравится мне новое место до ужаса! Начальство ругучее, коллеги склочные, всё пытаются побольше на новенькую перекинуть. И потом, как Малыш без меня здесь будет? Наверное, надо к ветеринару сводить? Вон, хромает, и дышит тяжело, высунув язык. Нос холодный и мокрый, кажется, это хорошо? Шерсть местами выдрана, ранки, ушибы — дрался с другими собаками? Я посушила своего подопечного феном, намазала йодом. Не представляю, как лечить собак, у меня была только кошка в далеком детстве. Малыш терпеливо сносил все издевательства, только иногда ворчал. К фену отнесся с подозрением, но потом, разобравшись, в чем дело, подставлял на просушку разные бока совершенно добровольно.
В процессе экзекуции я рассмотрела, что за чудо мне досталось. Лохматый, с густой длинной шерстью, добродушной мордой, невероятным выражением радостных карих глаз и огромной пастью. Бежевый, с коричневыми подпалинами, очень обаятельный. Очень напоминает медвежонка. И да, он еще щенок, или скорее подросток — не успел еще заматереть. Наверное, все-таки породистый, но искать хозяев нет никакого желания — нечего было животное до такого доводить! Да, он мог убежать и потеряться, но… Он меня признал! Моё чудо, не отдам!
Посмеявшись таким мыслям, я чмокнула «мишку» в нос, от чего тот удивленно свёл глаза к переносице и сел на ковер. Я потрепала его по вымытой голове и позвала с собой на кухню. Пёс вёл себя довольно бодро, словно за время нашего общения успел подлечиться. Да, хромает, часто присаживается отдохнуть, но выглядит не в пример лучше. Списав всё на результат купания, я стала судорожно придумывать, чем бы его накормить. В холодильнике оказались кастрюля супа, колбаса, батон, всякое по мелочи… Так, это ему точно нельзя… И это… Ладно, делать нечего. Мяса нет, надеюсь, суп он будет? Ой, а куда наливать-то ему?
Побродив по кухне, со вздохом выделила питомцу миску, в которой обычно мешаю салат — ему как раз по размеру подойдет. Разогрела суп на плите, два половника себе, остальное — лохматому чуду. Он всё это время смирно сидел у стеночки, высунув язык, и внимательно за мной наблюдал. Супу обрадовался, и с таким аппетитом его умял, что я возгордилась своими кулинарными талантами. Интересно, чем его на завтрак кормить? А что у меня есть? Так, гречка есть, рис, овсянка. Сварить ведро каши? Так и сделаю, всё равно других вариантов нет. Пёс поднял умильный взгляд от миски, влюблено на меня посмотрел, сладко зевнул, наглядно показав, что с зубами у него полный порядок, и улегся прямо у миски. Всё так же, у стеночки.
— Устал, хороший мой? Сейчас что-нибудь тебе принесу для подстилки, и тоже спать.
Я выделила своему динозаврику старую простынь. Немного подумав, добавила плед. Его мне Боря дарил, тот самый, который ушел к подруге. Вот и пусть Малышу приятно будет, сама я им точно укрываться уже не буду… Хотя странно. Еще днем у меня была единственная мысль — дойти до дома, налить себе сладкий чай, закусить булочкой, а потом закутаться в этот самый плед и до утра прорыдать в подушку. А теперь у меня есть Малыш, и он своим обожанием и верой в меня вытеснил все мысли о бывших парнях, завистливых подругах и неудачах не работе. За те пару часов, что он рядом, я к нему успела так привязаться, что в этом чувствуется какая-то неправильность. Наверное, мне просто был очень нужен друг.
При виде меня, пёс радостно подскочил, завилял хвостом. От резкого движения его повело, и малыш споткнулся на ровном месте.
— Осторожно, маленький, ты еще не настолько поправился. Раз собрался спать здесь, я постелю тебе возле миски. Ой, еще воды тебе надо налить!
Пришлось выделить глубокую тарелку. Пёс послушно лег на импровизированное спальное место, предварительно потоптавшись на нём и всем своим видом показывая, как рад. А уж как я рада, маленький!
— Если соскучишься, можешь приходить в комнату. Только на кровать я тебя не пущу, извини. Ты большой, мы вдвоем просто не поместимся!
Малыш проворчал что-то, показывая, что и не собирался он ни на какую кровать. Я улыбнулась и ушла в комнату. Удивительно, но сегодня вечером я улыбалась больше, чем за всю последнюю неделю.
Стоило лечь, как раздался тихий топот лохматых лап, и в комнату, волоча в зубах свои подстилки, вошел Малыш. Он устроил лежанку напротив двери, так, чтобы видеть и коридор, и окно, и меня. Огляделся, удовлетворенно поворчал, расправил подстилки и, наконец, улегся, положа морду на лапы и преданно глядя на меня. Через минуту я уже спала. Оказывается, это так здорово, когда кто-то охраняет твой сон!
Я зря задержался, теперь виню себя. Ей без меня было плохо. Ничего, скоро всё наладится, Хранимая! Я обещаю. Тебе грустно, потому что этот мир не для тебя. Нет даже своего дома, потому что здесь не твоё место. Я уведу тебя туда, где ты будешь счастлива. Тогда моя миссия будет выполнена. Я постараюсь быть незаметным и необременительным для тебя. Ты такая хозяйственная, добрая, заботливая. Непривычно, что всё делаешь сама, без слуг — и готовишь, и убираешь. Мне очень повезло с тобой, Хранимая.
Я проснулась за пять минут до будильника, и первое, что увидела — полный обожания взгляд. Заметив, что я уже не сплю, мой динозаврик весело замахал хвостом, улыбнулся (во всяком случае, я приняла это за улыбку), и почти шепотом выдал:
— Гав!
— И тебе доброе утро, мой хороший. Подожди немного, я умоюсь, и будет тебе и завтрак, и прогулка.
Не опоздать бы только на работу! И я заметалась по квартире. Поставила воду для крупы на огонь, побежала в ванну. Стены радовали взор мутными потеками, но предстоящая уборка не портила настроения. Наоборот, улыбка стала шире — у меня теперь есть Малыш!
Пошаманила с кашей, схватила фен — авось успею уложить волосы! Успела. Убедившись, что завтрак готов, поставила кастрюлю на подоконник, — пусть остывает. Схватила не дождавшуюся вчера своего часа булочку, запрыгнула в сапоги и пальто…
— Малыш! Гулять!
Мой динозаврик, тихонько сидевший всё это время в комнате, с веселым топотом ринулся в коридор, по пути чуть не сбив вешалку и меня саму.
— Ничего, ничего, подрастешь — привыкнешь к своим размерам, — утешила я виновато смотрящую зверушку и выпустила его в подъезд. При мысли, что он еще вырастет, меня пробрала дрожь, но пока некогда об этом думать. Что-нибудь решим. На ходу я дожевывала булку и горестно вздыхала о том, что теперь придется вставать еще раньше.
Честно говоря, только оказавшись на улице, я сообразила, что не знаю, как буду ловить своё чудо после прогулки. Но через десять минут он сам, совершенно добровольно, подошел и ткнулся носом в ладошку — мол, пошли? В это же время чужая собака, размером чуть меньше, промчалась через двор:
— Эмма, иди сюда, кому говорю! — надрывался её хозяин, мужчина средних лет. Он быстрым шагом преследовал животное, а та, похоже, считала это веселой игрой. — Ко мне! Ко мне, я сказал! Да я же из-за тебя на работу опоздаю, заррраза!
Мы с Малышом проводили парочку удивленными взглядами. Посмотрели друг на друга, и тут я спохватилась, что и сама могу опоздать. Едва переступив порог, скинула сапоги и прямо в пальто отправилась на кухню. За ночь на улице подморозило, и я решила, что после гололеда и снега лапы мыть не обязательно. Насыпала полную миску каши Малышу, долила воды, потрепала по загривку и сообщила, уже стоя опять у порога:
— Сегодня я на работе допоздна, раз ты себя хорошо чувствуешь, к ветеринару пойдем завтра, в субботу. Без меня не шали, кушай, спи, отдыхай. Мебель не жуй, диван не слюнявь. Поправляйся, не скучай, вечером буду!