— А подглядывать нехорошо, — тихий женский голос застал меня врасплох, заставив нервно дёрнуться и заозираться. По другую сторону вялого костра, — большое полено в нём скорее тлело, чем горело, — сидела одна из двух наших ночных стражей, днём отсыпавшихся в карете.
— Я не… — начал раздражённо, но осёкся. Надо было не оправдываться, а изображать удивление; тогда был шанс опровергнуть подозрения, а сейчас уже поздно. Хотел добавить нечто вроде «я нечаянно», но понял, как глупо это прозвучит, и попросту махнул рукой. И зачем-то присел к костру, подкинув в него несколько сухих веток.
Впрочем, это было не самое худшее решение. Всё равно заснуть сейчас не получится, а наблюдение за горящим огнём, говорят, успокаивает нервы. Я наблюдал за языками пламени, а кошка некоторое время разглядывала меня.
Кажется, её звали Велесветой. Неестественно чёрные из-за темноты (впрочем, из-за темноты ли?) глаза пристально смотрели на меня из-под длинной чёлки и как будто видели насквозь, причём этого ощущения не умаляла даже откровенная ошибочность её выводов. На губах кошки блуждала задумчивая полуулыбка; мне показалось, не насмешливая, а сочувственная и понимающая. Тёмные волосы были собраны в две косы, да и вообще она казалась подростком: миниатюрная, тоненькая, хрупкая. Только её тяжёлый взгляд мешал обмануться да чутьё, утверждавшее, что передо мной отнюдь не ребёнок.
— Обычно взрослый мужчина, ели ему нравится женщина, оказывает ей знаки внимания, а не злобно пыхтит в углу. Во всяком случае, я себе это всегда представляла именно так, — точно так же тихо заметила кошка, растолковав моё стремление к огню как желание поговорить. Впрочем, отчего не поговорить, если глушилка всё равно работает?
— Если нравится, всё именно так и обстоит, — хмыкнул несколько нервно. И вдруг понял, что почти успокоился. Не знаю, что тому помогло — огонь, удалённость от основных раздражителей или ровный тон и спокойствие собеседницы, — но это было кстати.
— То есть, ты хочешь сказать, Ниря тебе не нравится? — иронично уточнила она. — А зачем же тогда было их разыскивать? Или бессонница у тебя не от этого?
Я мог бы толкнуть длинную подробную речь, объясняющую мои действия и настроение, но не стал. Во-первых, вряд ли у меня получится переубедить эту девчонку, уже вбившую себе в голову романтическую историю, во-вторых, не хотелось за глаза говорить гадости, тем более о какой-никакой, но женщине. А про кошачью командиршу я сейчас мог сказать только что-нибудь плохое.
— Бессонница у меня хроническая, — неожиданно для самого себя сознался я.
— В самом деле? — случайная собеседница окинула меня задумчивым взглядом. — Это поправимо. Ложись здесь.
— Где — здесь? — я озадаченно огляделся.
— А вот там, где сидишь. Возле огня, — кивнула она.
— И что будет?
— Попробуй заснуть. Мне кажется, есть шанс, что у тебя получится. Огонь имеет свойство отгонять лишние мысли. В конце концов, ты ведь ничего не теряешь, верно? — Велесвета едва заметно улыбнулась уголками губ.
Я поглядел на кошку с сомнением, но резон в её словах был. Тех, которые про «ничего не теряешь». В звериной шкуре сидеть на земле, определённо, удобнее. А если получится уснуть… на это, впрочем, я всерьёз не рассчитывал.
Но кошка неожиданно оказалась права. Стоило, перекинувшись, улечься набок, вытянув лапы к огню, как сон накатился тяжёлой тёмной волной, унося меня из этой реальности.
Огнеяра
Утро особого оптимизма не внушало. Просто потому, что небо через пару часов после рассвета затянули облака, влекомые холодным пахнущим сыростью ветром. Вот ведь, совсем немного не дотянули до цели по хорошей погоде! Неласково нас встречает волчье княжество…
Настроения перемена погоды тоже не добавила, градус язвительности в коллективе несколько повысился, но в целом на пакость со стороны природы все отреагировали философски. И то верно: новичков у нас не было, всем довелось помотаться по городам и весям, и особенно жаловаться на жизнь было некому. Достали непромокаемые куртки с капюшонами, приладили оружие поверх — и ладно.
Только княжна заметно погрустнела, но вряд ли её состояние было вызвано только погодой. Девчонке было страшно и очень не хотелось оказаться одной среди чужих лиц, и её можно было понять. Как к ней отнесётся муж? Взаимными визитами князья почти не обменивались, довольствуясь почтой и современными видами магической связи, и к раннему знакомству с будущей женой князь не стремился. Передавал подарки и письма с поздравлениями к праздникам, но лично не навестил ни разу, а по портрету судить о характере было сложно. Но, по крайней мере, он был достаточно симпатичный — темноволосый, темноглазый, с правильными строгими чертами узкого лица, твёрдым подбородком и упрямо сжатыми тонкими губами. В общем, судя по лицу, характер у него был сильный, но вот насколько?
Слухи о волчьем князе бродили противоречивые, и толком составить портрет не получалось. Единственным достоверным фактом был его возраст: в этом году ему должно было исполниться пятьдесят восемь. То есть, мужчина в самом расцвете сил и возможностей. В остальном же… с равной вероятностью он мог оказаться холодным расчётливым циником, рассудительным и терпимым мудрецом и безжалостным ортодоксально настроенным самодуром. Вот на чём все слухи сходились, так это на его уме и дальновидности.
Лезть Леде в душу мы избегали: успокоить её было нечем, так зачем тревожить лишний раз? Оставалось пытаться отвлечь девушку от мрачных мыслей какими-нибудь байками, но эта обязанность ложилась на вихрей, по очереди правящих каретой.
Рыжик, увы, на поверку оказался гораздо крепче, чем это казалось на первый взгляд, и на вопросы о собственном князе упрямо отмахивался односложными репликами, менял тему разговора или уходил от ответа посредством поцелуя, по обстоятельствам. Но по крайней мере одну положительную характеристику будущего мужа Лебедяны я из всего этого вынесла: Трай относился к нему с уважением, и молчал явно не из опасения, а просто потому, что не желал перемывать тому кости и лезть не в своё дело. Но говорить ей об этом я предусмотрительно не стала; уважение воина характеризует князя как разумного командира, но каков он в личной жизни — большой вопрос.
Но плохой погоды богам показалось мало. Мы как раз собирали лагерь, когда на вытоптанную поляну из подлеска выступил вострех.
Лесной кот — красивый зверь. Крупный, с плотным серо-бурым мехом, покрытым тёмными разводами и брызгами, пышным хвостом, мощными лапами, широким чутким носом, жёлто-зелёными глазами и большими заострёнными ушами, иногда увенчанными кисточками и выглядящими довольно потешно. Вострех умеет как подкрадываться к добыче по земле, так и нападать сверху, с дерева, и различить осторожного хищника в листве может только очень опытный глаз.
Вообще, встреча со зверем-покровителем, «старшим братом», считается добрым знаком. Вот только здоровый зверь никогда не выйдет столь открыто к такому большому и шумному скоплению людей, да ещё на расстоянии нескольких прыжков от дороги.
Зверь неподвижно застыл на расстоянии трёх прыжков, кажется, удерживаемый на месте чарами одной из ведьм. Не отрывая взгляда от хищника, я перехватила за предплечье восхищённо охнувшую Леду. В отличие от неё, все остальные настороженно подобрались и замерли.
— Нирь, он… — почти не разжимая губ, шепнула стоявшая по другую сторону от меня Злата.
— Вижу, — так же тихо ответила я. С оскаленных клыков зверя капали клочья пены, пустой стеклянный взгляд был вперен в пространство, в горле клокотал рык, а движения его были судорожными и неестественными. В общем, сложно было не заметить столь явные признаки болезни. — Леся, Веля, — скомандовала тихо тем, кто находился к востреху ближе всего. Обе в мою сторону даже не глянули; я только отметила, как ведьма сжала кулаки, а птичница, закусив губу, медленно кивнула. В следующее мгновение так и не прыгнувший лесной кот дёрнулся, заваливаясь набок: метательный нож Вешнелеи вошёл в глазницу почти целиком. Агония была короткой. За это время никто не пошевелился и не издал ни звука, если не считать нервно всхлипнувшей княжны.