---------------------------------------------
Дональд Уэстлейк
Марго повернулась ко мне.
— Давай поговорим о морали, — начала она. Я ей не верил! Напустив на себя беспечный вид, я поправил под головой подушку и спросил:
— Морали? Какого же рода?
— Твоей, милый Родерик. Дай мне сигарету.
Я прикурил две, одну отдал ей, пристроив на простыню между нами пепельницу. Как-то, ради смеха, я поставил холодную стеклянную пепельницу ей на голый живот, а она не моргнув глазом ткнула тлеющим концом сигареты мне в ногу. Это случилось еще до того, как я узнал ее получше и научился не терять бдительности.
— Мораль, — произнесла она задумчиво, выпуская дым и словно размышляя над смыслом слов. — Что ты думаешь о морали, Родерик?
Полным именем она звала меня, когда ей хотелось меня подразнить или рассердить, но я не заглотнул приманку.
— Мораль, — отвечал я, пытаясь осторожно выяснить ее намерения, — мораль, по-моему, хорошая вещь.
— Да? А как ты думаешь, ты высокоморален, Родерик? У тебя в наличии нравственность?
— Примерно на среднем уровне.
— Вот как? Родерик, я ведь замужем.
— Об этом я осведомлен.
— А то, чем мы занимаемся так возмутительно часто, называется адюльтером. Знаешь такое слово?
— Что-то слышал.
— Это аморально.
— И незаконно, — добавил я, все еще пытаясь нащупать суть дела, — но, если ты не забеременела, это наружу не выйдет.
— Если ты прелюбодействуешь, Родерик, то ты лишен морали.
— Морали должно быть в меру, — сказал я, — всего должно быть в меру. Кроме секса, конечно.
— Прекрати.
— Прости. — Я переменил позу. Она глядела на меня серьезно.
— Умеренной морали быть не может, это просто глупость, — произнесла она.
— Прими мои извинения.
— Или ты нравствен, или безнравствен. Грешен или невинен. Если грешен — больше вопросов нет: ты аморален. Совершить один грех — то же, что совершить их все.
— Это что, твоя собственная теология?
— Теология тут ни при чем, я говорю о нравственности. Если ты совершаешь нечто аморальное по какой бы то ни было причине и сознаешь эту аморальность — больше с тобой говорить не о чем.
— А как насчет тебя? Без партнера тут не обойтись.
— Я это сознаю, Родерик, — она холодно усмехнулась, — и не претендую на высокую мораль.
— Здорово.
— Если я способна на один аморальный поступок, — продолжала она рассуждать, — я знаю, что способна на любой из них. Все — что угодно, все — что необходимо. А как ты?
— Я?
— Ты никогда не занимался самоанализом, подозреваю, ты ни разу не задумался о собственных взаимоотношениях с общепринятыми моральными нормами.
— Леди, вы выиграли сигарету.
— А джентльмен проиграл.
— Проиграл что?
Она повернулась и села, тыча сигаретой в пепельницу.
— Поживем — увидим.
— Увидим что?
— Насколько ты глуп.
— Ну, довольно-таки глуп.
— Понятно. Но не слишком ли глуп? — Она посмотрела мне прямо в глаза — страстное лицо, высокие скулы, синие холодные глаза, чувственный рот — какая-то первобытная, до ужаса эротичная красотка. — Ты понимаешь реальные следствия той философской истины, которую я тебе сейчас изложила? Раз свернув с пути истинного, ты должен быть готов к любому аморальному деянию, если потребуется. Знаешь, почему? По той простой причине, что, отказываясь поступать аморально, ты признаешь, что подобное поведение противоречит твоей натуре. С другой стороны, если аморальный акт представляется для тебя выгодным и ты уже совершал подобное в прошлом — тогда ты не смеешь возражать и отказываться. Согласен?
Разумеется, я бы согласился со всем, что бы она ни сказала.
— Ну хорошо. — Она погасила сигарету и поднялась, довольная. — Одевайся. Через час Чарльз будет дома.
— Это все? — вопросил я.