Взгляни еще раз на это признание, Чарльз, и ты увидишь, что его некоторым образом можно интерпретировать как записку самоубийцы. Следишь за моей мыслью?
Ну да. Я бью Марго по голове чем-то тяжелым — ну вот, скажем, рукояткой этого пистолета — и дожидаюсь, когда ты вернешься домой. Затем стреляю в тебя — ведь если Марго покончила с собой из-за раскаяния после твоего убийства, значит, тебя надо убить, — потом выбрасываю Марго в окно, спешу в Центральный парк, чтобы выкинуть пистолет, и наконец навсегда избавляюсь от вас всех.
В кабинете, где она сидела за столом, я занес пистолет...
И не смог этого сделать.
Нет. Я не столь кровожаден. Марго, морализируя, забыла одно: трусость — гораздо сильнее, чем совесть. И если я не мог убить ее, которую боялся и ненавидел, еще менее вероятно, что я могу убить тебя.
Нет, Чарльз, ты умрешь не от моей руки. Но Марго может найти другого — если ты сам не перейдешь в наступление.
Вот мое решение: как Марго натравила меня на тебя, я теперь натравлю тебя на нее. Ты, мне думается, посильнее меня и быстрее добьешься успеха. А если нет. Марго чудненько справится с тобой сама. Так что самым искренним образом желаю удачи.
А сейчас, прости, мне надо бежать.