– Ты, наверное, спишь со своим персом, – буркнул Борисыч.
Настроение было безнадёжно испорчено.
– Как раз наоборот: не сплю, а тренируюсь, в отличие от некоторых.
«Ну, погоди, Кег, дойдём до дуэлей, тогда посмотрим, кто кого…»
– Так для чего звонишь? На самом деле?
– Завтра встречаемся с Ваятелем. Сам доберёшься или за тобой заехать?
Обычно Валентин Борисович не имел ничего против поездки в Курортный район дружной компанией, но в прошлый раз Кег устроил в микроавтобусе безобразную сцену, до визга разругавшись с Сашей, и старик решил отказаться:
– Сам доберусь. Мне по дороге к сестре надо заехать.
– У тебя нет сестры.
– Я скорее умру, чем познакомлю тебя с ней.
– Не боишься давать такие обещания?
– Я давно ничего не боюсь.
– Наверное, поэтому Ваятель и взял тебя в игру: других достоинств у тебя нет.
– С каких пор ты стал разбираться в достоинствах?
– Я прочитал о них в журнале с картинками, – хихикнул Кег. – Ладно, Урано, увидимся.
– Называй меня Борисычем!
В ответ – короткие гудки.
«Скотина! – Старик нервно сдавил ни в чём не повинную трубку. – Скотина!»
Кег не просто раздражал – Кег бесил всех игроков, волею судьбы и Ваятеля оказавшихся с ним в одной команде, бесил настолько, что мог стать поводом уйти, если бы… Если бы новая игра не увлекала настолько сильно.
Администратор не обманул: после Церемонии Валентин Борисович погрузился в real FoolFeel, невозможный ни в одном онлайн проекте, и не собирался уходить на ранних уровнях.
…Шестьдесят девять лет – возраст?
Для кого-то – старость, дрёма на лавочке в ожидании неизбежного конца. Кто-то полон сил, энергичен, работает, или руководит, или и то, и другое, хотя редко. Или учит, или даже научные труды пишет – в шестьдесят девять многие ещё ого-го какие живчики, и Валентин Борисович Снегирёв относился именно к ним: сил хватает, о существовании врачей напоминает лишь ежегодный медосмотр, жить интересно… Вот только от дел Валентин Борисович отошёл ещё в шестьдесят пять. Решил, что пришло время им с Екатериной пожить для себя, и отошёл. И первые два года «свободной жизни» стали похожи на сказку. Их с женой пенсии, плюс накопления, плюс сданная в аренду пятикомнатная квартира в центре Питера – доходы позволили старикам не вылезать из санаториев, минеральных вод и просто много путешествовать, набирая мили за всю предыдущую жизнь. Они объездили Европу, Северную Африку, добрались до Америки и Китая, накопили два жёстких диска фотографий и почему-то не сомневались в том, что сказка для них закончится одновременно. Как и бывает во всех сказках.
И ошиблись.
Потому что Екатерина Семёновна ушла первой.
Странно, однако те ужасные месяцы Валентин Борисович помнил в мельчайших подробностях: как ездил в больницу, как распоряжался на похоронах, а потом устраивал поминальную службу и поминки для небольшой компании таких же стариков. И как планировал самоубийство, Валентин Борисович тоже помнил отчётливо. Но не сложилось. И не потому, что духу не хватило: хватило бы, просто закрутился. Сначала дела скорбные, потом дочь с внуками приехала на два месяца, ежедневные прогулки, рассказы о старинном городе, бывшем некогда гордой столицей гордой империи. Рассказы об истории великой страны, походы по музеям, выставкам… Отвлёкся.
Жизнь не стала прежней, но стала похожей на жизнь.
Квартира в центре продолжала приносить доход, который во много раз превосходил потребности Валентина Борисовича. Пищу готовила домработница, и она же содержала в чистоте идеально отремонтированную «трёшку» на Седова, в которой старики планировали дожить свой век. И она же, всё та же домработница, напоминала Борисычу о необходимости оплаты счетов и покупке необходимых вещей. Во всём остальном старик был предоставлен самому себе. Дочь звала в Москву, Борисыч в ответ шутил: «Погоди, разобьёт инсульт, тогда приеду», но в действительности попросту боялся покидать родной город, каменные стены которого придавали старику сил.
Борисыч верил, что умрёт, если осмелится предать город, в котором прошла вся его жизнь.
А оставшееся время убивал с помощью онлайн-игр, отдаваясь им с той же основательной серьёзностью, с которой некогда занимался проектированием подводных лодок. И которая создала Валентину Борисовичу репутацию крепкого и умного игрока. Три года в Сети, тысячи побед, уважение виртуальных друзей и как венец – предложение от администратора со странным псевдонимом Ваятель войти в засекреченный проект и принять участие в разработке нового поколения игр, ещё более приближённых к реальности.
«Ради такой возможности можно потерпеть Кега…»
Старик запустил ноутбук, сделал очередной заказ, перевёл деньги, бросил взгляд на письменный стол, в середине которого лежали тёмные очки и брелок – крупный зелёный камень в золотой оправе, – широко улыбнулся и отправился в ванную.
Утром курьер привезёт ещё десять крыс: пообщавшись с Альфредом, Валентин Борисович принял решение тренироваться чаще.
* * *Вилла «Паллада»
Санкт-Петербург, Курортный район,
12 марта, суббота, 14.03
– Кладёшь крысу с одного удара? – изумился старик.
– Стабильно, – самодовольно подтвердил Кег.
– Кинжалом? – недоверчиво прищурился Пётр.
– Каким ещё кинжалом? – пренебрежительно отмахнулся Альфред. – Кинжал для неудачников и маменькиных сынков! Я предпочитаю гранатомёт!
– Гранатомёт? – изумлённо выдохнул парень. – Тебе уже выдали тяжёлое оружие?
И тут же покраснел, услышав взрыв презрительного хохота.
– Ну ты и олух! – всхлипнул Кег, театрально утирая слезу. – На гранатомёт повёлся… на гранатомёт…
– Заткнись! – Петя сделал большой глоток виски и отвернулся, мрачно глядя на залив. С его щёк постепенно сходила стыдливая краснота. – Урод.
Не урод, а калека, но если говорить о моральном облике Кега, то весьма близко.
Жизнь Альфреда Кега проходила в инвалидном кресле, что сильно ограничивало возможности для ответных шагов: ну не станет же плечистый, дышащий силой Пётр драться с калекой, правда? И никто не станет. Даже по зубам не треснут в качестве демонстрации неудовольствия, подзатыльник не отвесят. Выругаются да отвернутся. И желчный Кег активно пользовался своим положением, постоянно поддевая и провоцируя товарищей. И не только их, а всех, кто встречался на пути.
– У меня с одного удара только копьём получается, – робко вставила Саша. – И то не всегда… Несколько раз в пасть крысе засадила, а ещё один – в глаз.
– Я пробиваю ей сердце, – не глядя на женщину, сообщил Валентин Борисович.
– Две пары очков небось надевать приходится? – ехидно осведомился Кег.
Пётр молча добавил в свой бокал виски и сделал большой глоток. За Сашу он бы ещё вступился, но Снегирёв пусть сам с калекой собачится, не маленький.
– Ты, кстати, крыс по возрасту подбираешь? Не младше шестидесяти?
– Я в питомник твою фотографию отправил и велел присылать похожих.
– Ау! Кто-нибудь знает, сколько живут крысы? Дедушка ищет ровесника для задушевных разговоров!
– Они сказали, что таких страшных не держат, но привезут из-за границы.
– Красиво живёшь, Урано, импортных крыс препарируешь…
– Я просил не называть меня Урано!
– Альфред! – не выдержала Саша.
– Потом тобой займусь, – пообещал калека.
– Урод, – повторил Петя и сделал большой глоток виски.
Встречу в «Палладе», которую Ваятель обозначил своей штаб-квартирой, начали с недурного обеда: еду доставили из ближайшего ресторана, прислуживали нанятые там же официанты. Затем игроки переместились на большую веранду, с которой открывался превосходный вид на залив, расположились в креслах и на диване и расслабились, умиротворённо созерцая свинцовое весеннее небо да потягивая то, что пришлось по душе: бар «Паллады» не уступал лучшим заведениям Питера. Казалось бы: наслаждайся, расслабляйся, отдыхай, но перебранка, спасибо Альфреду, не заставила себя ждать.