– Мышление и попытка точно выразить свои мысли требуют невообразимого количества энергии, – сказал дон Хуан, разрушив мои ощущения.
Он вывел меня из такой глубочайшей погруженности в себя, что я забыл, с чего все началось. Я ошеломленно уставился на дона Хуана и признался, что не имею ни малейшего понятия о том, что они или я говорили или делали за минуту до этого. Я помнил инцидент с кожаным ремнем и то, что дон Хуан потом говорил мне, но чувство, владевшее мною несколько секунд назад, я вспомнить не мог.
– Ты идешь по ложному пути, – сказал дон Хуан. – Ты пытаешься вспомнить мысли так, как делаешь это обычно, но здесь иная ситуация. Секунду назад у тебя было всепоглощающее чувство, что тызнаешь нечто совершенно особое.
Подобное чувство нельзя восстановить, полагаясь на память. Ты долженвспомнить, благодарянамерению вернуть его.
Он обернулся к Сильвио Мануэлю, который сидел, развалившись в кресле и вытянув ноги под кофейным столиком. Сильвио Мануэль пристально посмотрел на меня. Его черные глаза были похожи на два кусочка блестящего обсидиана. Не пошевельнувшись, он издал пронзительный крик, похожий на птичий.
– Намерение. – завопил он. –Намерение. Намерение.
С каждым возгласом его голос становился все более и более нечеловеческим и пронзительным. Волосы у меня на затылке встали дыбом. По коже пробежали мурашки. Однако мой ум вместо того, чтобы сосредоточиться на страхе, который я, несомненно, испытывал, направился напрямую навспоминание пережитого чувства. Но прежде чем я смог вспомнить его полностью, оно расширилось и превратилось в нечто иное. И тогда я понял не только то, почему повышенное осознание является вратаминамерения, но также и то, что такое самонамерение. Кроме того, я понял, что это знание не может быть выражено в словах и что оно доступно для всех. Его можно ощутить, использовать, но не выразить. В него можно войти путем изменения уровня осознания – поэтому повышенное осознание является входом. Но даже вход невозможно объяснить. Его можно только использовать.
В тот день ко мне без какой-либо подсказки пришел еще один проблеск знания: естественное знаниенамерения доступно каждому, но управление им принадлежит лишь тем, кто исследовал его.
К этому моменту я уже страшно устал, что, несомненно, и послужило причиной влияния католического воспитания на мои последующие реакции. На какое-то мгновение я поверил, чтонамерение — это Бог.
Я сказал об этом дону Хуану, Висенте и Сильвио Мануэлю. Они засмеялись. Все тем же тоном профессионального оратора Висенте сказал, чтонамерение не может быть Богом, потому что оно являетсяСилой, которую нельзя описать и тем более представить.
– Не будь таким самоуверенным, – жестко сказал дон Хуан. – Не пытайся спекулировать на основе своего первого и пока единственного опыта. Подожди, пока не овладеешь своим знанием, а потом и решай, что есть что.
* * *
Воспоминание очетырех настроениях сталкинга обессилило меня настолько, что в результате мною овладела глубочайшая апатия. В этот момент меня не смогла бы взволновать даже гибель, грозящая мне или дону Хуану. Мне было все равно, оставаться на древнем наблюдательном посту или в кромешной тьме возвращаться назад.
Дон Хуан безошибочно понял мое настроение. Он, как слепого, подвел меня за руку к массивной скале и помог сесть, прислонившись к ней спиной. Он посоветовал, чтобы при помощи естественного сна я вернулся в нормальное состояние осознания.
Глава 4 НИСХОЖДЕНИЕ ДУХА
ВИДЕНИЕ ДУХА
Сразу после позднего завтрака еще за столом дон Хуан объявил, что нам предстоит провести ночь в пещере магов и что мы должны отправиться в путь. Он сказал, что для меня крайне необходимо посидеть там снова в полной темноте, чтобы дать возможность скальным образованиям инамерению магов сдвинуть моюточку сборки.