* * *
– Ты подавлен, – заметила Гриста. – Разве ночью тебе не было приятно?
– Было, – буркнул он, распрямляясь и перебрасывая ноги через край кровати. – Ты всегда доставляешь мне удовольствие, Гриста. Как наркотик или стимулятор мозговых центров удовольствия. Никто не умеет так доставлять мне удовольствие, как ты, Гриста. – В его голосе прозвучала покорность, впрочем, с некоторой ноткой сарказма. Он знал, что Гристе все равно не уловить таких тонкостей.
– Ты постоянно жалуешься, что я лишила тебя твоего неотъемлемого права быть несчастным. Этого я постичь не в состоянии, даже после всех этих лет. Если ты действительно хочешь этого, я могу сделать так, чтобы ты был несчастен.
– Нет!
Тебе и так это вполне удается, хмуро подумал он про себя. Слава богу, у него еще оставалось некое подобие уединения – хотя их общение и было в каком-то смысле мысленным, Гриста не обладала телепатическими способностями и ей требовался контакт с «хозяином», если его можно было так назвать. Ей было необходимо, чтобы он, пусть еле слышно, но все же говорил с ней вслух. Он всегда с горькой иронией думал о том, что может вести мысленное общение с сотней видов различных существ, но вынужден говорить с той единственной, от которой не может отделаться. Гриста думала на другой частоте мыслеволн, чем почти вся остальная Вселенная.
Гриста всегда была для него «она»; даже ее мысленный голос казался ему женским, хотя на самом деле она была бесполой. Голос у нее был громкий и уверенный – скорее голос начальницы, чем любовницы, или даже, пожалуй, матери.
– Так чего же тогда ты хочешь? – спросила Гриста. Она всегда задавала ему вопросы, но никогда не понимала ответов. Как можно объяснить существу, которому хозяин необходим для того, чтобы видеть, слышать… питаться – как объяснить такому существу, что хозяину невыносимо ее присутствие? Нет, не так – не присутствие ее было невыносимо, а ее контроль. О, она никогда не причинила бы ему зла – но точно так же никогда не позволила бы ему подвергнуть себя опасности, поскольку это было бы все равно что поджечь комнату в собственном доме.
– Я хочу выпить, – сказал он. – Хочу напиться, надраться до потери пульса! Хочу заглотить чего-нибудь возбуждающего и отправиться в город один, вот чего я хочу. Хочу влезть в драку, набить кому-нибудь морду и загреметь в каталажку вместе с другими такими же придурками. Хочу заглянуть к эроткам и осуществить все свои дурацкие фантазии. И все это я хочу делать один!
– Ты же знаешь, что я не могу тебе этого позволить, Джимми. Такие вещи губительны для души и тела. В лучшем случае ты рискуешь заболеть, а в худшем – быть раненым или погибнуть.
– Но именно это мне и нужно, улитка ты мохнатая! Риск! Риск, который порождает независимость! Риск, право на который имеют все граждане Биржи!
– Мы рисковали во многих враждебных мирах, и это чуть было не закончилось трагически!
– Мы рисковали! Ну да, мы, а кто же еще? Потому что мы должны вкалывать, потому что мы должны зарабатывать себе на жизнь, и потому что нет никакой другой работы, на которой терпели бы нас двоих, и если бы мы перестали делать это, то твое разрешение от копов полетело бы ко всем чертям, и мы аккуратненько бы избавились от тебя, и ты это отлично знаешь. И даже сейчас не исключено, что нам придется с этим столкнуться, потому что мы здесь без корабля, без команды и без указаний, а все из-за того, что твоя нерешительность стоила сетианцу жизни! Кто теперь наймет нас, ты, безмозглая личинка? Мы с тобой Ионы – мы приносим одни несчастья. В Ассоциации нет недостатка в желающих занять доступные вакансии.