К полудню прибыло девять новых респектабельных постояльцев. А поскольку вход в казино был свободным, то в игорном заведении к вечеру оказались заняты почти все столики. Я буквально видел, как конкуренты-старожилы с Фримонт-стрит кусают с досады локти, глядя, как их клиенты ради любопытства потащились в новое казино. Ничего не поделаешь, ребята, это реалии вашего любимого капитализма.
Через неделю в наш отель въехал писатель Теодор Драйзер, автор той самой «Американской трагедии», ставшей классикой мировой литературы. Въехал с дамой по имени Хелен Ричардсон, на вид моложе его лет на 25–30. Всё бы ничего, вот только, как шепнул мне управляющий отелем, эта Ричардсон приходилась старику Драйзеру двоюродной сестрой. Правда, и сама была уже не девочка, но всё же… Интересно, можно это считать инцестом?
В нашем отеле Драйзер и Ричардсон просто отдыхали. Загорали у бассейна, купались, проиграли в казино небольшую сумму, гуляли по окрестностям Вегаса, хотя смотреть там было пока не на что, а между делом Драйзер работал на пишущей машинке, которую привёз с собой. Вернее, работала его сожительница, а он сам сидел в кресле, курил трубку и надиктовывал сестрице текст.
С писателем я не без удовольствия пообщался во время прогулки в нашем пока ещё разраставшемся саду. Половинка его отправилась на спа-процедуры (я всё же не отказал себе в удовольствии завести такой сервис), а мы, сидя на лавочке в тени апельсинового дерева, размерами пока больше смахивавшего на кустарник, обсуждали сложившуюся в мире политическую ситуацию. Драйзер, судя по всему, симпатизировал Сталину больше, чем Гитлеру, и на будущее социалистического строя смотрел с оптимизмом. Ко всему прочему он вспомнил, как несколько лет назад по линии ВОКС в составе интернациональной делегации побывал в СССР.
— Я даже спускался с шахтёрами в забой, а вот ваш русский гений, поэт Маяковский, не рискнул спуститься в шахту, — не без гордости подчеркнул писатель.
Я решил по примеру отелей будущего фотографировать важных и интересных гостей, чтобы затем размещать их портреты на стенах в холле. Для столь ответственной миссии я приобрёл хороший студийный аппарат «Кодак», с которым и сам научился управляться, и обучил одного из сотрудников, проявлявшего хороший художественный вкус.
Настоящей я удачей я посчитал момент, когда увидел в списке гостей, забронировавших номер заранее, Роберта Оппенгеймера. Отец атомной бомбы — услужливо подсказала мне моя память. Если это, конечно, не однофамилец. Нет, знаменитый физик, опять подсказали мне знающие люди.
Заядлый курильщик Оппенгеймер приехал с молодой женой Кэтрин Харрисон, это было своеобразное свадебное путешествие. В приватном разговоре, на который я как бы между делом выманил физика, тот поведал, что они уже побывали в Мексике, а после Вегаса, куда приехали, соблазнившись ярким рекламным буклетом, планируют посетить Аляску. В общем, проехать континент с юга на север.
Чета забронировала 2-местный номер средней ценовой категории. Немало времени Роберт проводил за рабочим столом, но при они этом успевали с молодой супругой заглянуть в казино и концертный зал. Во время одной из таких отлучек я нагло открыл ключом дверь его номера и на свой фотоаппарат переснял один за другим листы с записями, вернув после этого их в то же положение, хотя вряд ли учёный сам помнил, где и что у него лежало. Во всяком случае, якобы случайно оборонённого на записи волоска я не обнаружил. Плёнку я проявил и заныкал до лучших времён, потом с оказией передам связному — пусть с ней ознакомятся советские учёные.
Между тем школа возводилась ударными темпами. Мэр довольно потирал руки, каждый день заявляясь на стройку. Официально школа являлась подарком городу от «Bird Inc» в рамках благотворительной деятельности. В общем-то, я соглашался про себя, что дело благое, не притон строим, а храм знаний. Только не нравилось, что строить школу меня заставили в ультимативном порядке. Ещё один такой шантаж — и с городским головой произойдёт несчастный случай. Минимум переломанные конечности, максимум — летальный исход.
А спустя почти два месяца, в канун Рождества, в Лас-Вегас заявились… Мейер Лански и Багси Сигел. Вот так вот запросто вошли в отель и сразу же проследовали в казино. Об их появлении мне практически одновременно доложили Демид и Гэйб. Пришлось с тяжёлым сердцем и широкой улыбкой тоже тащиться в казино, потому что проигнорировать появление таких персонажей я просто не мог.
— О, мистер Бёрд!
Лицо Лански разрезала поперечная ухмылка, и он протянул мне для рукопожатия руку, оторвавшись от созерцания бодро прыгающего по секторам рулетки шарика.
— Знакомьтесь, мой друг и компаньон Бен Сигел, вы о нём наверняка слышали ещё в Нью-Йорке.
— Как же, личность довольно известная, — подтвердил я, снова пожимая руку. — Правда, я слышал про Багси Сигела.
— Он не любит это прозвище, — хмыкнул Лански, покосившись на нахмурившегося товарища.
— Понял, Бен так Бен. Какими судьбами в наши края?
— Да вот решили посмотреть, как вы здесь обустроились. Думаем, может, и нам здесь построить что-нибудь вроде вашего отеля?
— Хм, почему бы и нет, моими усилиями Вегас будет становиться только популярнее… Знаете что, я предлагаю вам поиграть в своё удовольствие, а затем продолжим беседу в более приватной обстановке.
Через час мы сидели в моём кабинете. Гостям были предложены сигары и сигареты, а также спиртные напитки с лёгкой закуской. Те не отказались, я глотнул бурбона с ними за компанию.
— Да-а, сейчас мы спокойно пьем бурбон, не то что в эпоху «сухого закона», — ударился в воспоминания Лански, пыхнув сигаретой. — Золотые были времена… Помнишь, Бен, как мы проворачивали фокус с солью?
— Твоя задумка, — улыбнулся тот, гоняя во рту зубочистку. — Только, думаю, мистеру Бёрду это не очень интересно.
— Бен, ну что ты за человек!.. Ладно, тогда к делу. Что ж, мне понравилось, что вы здесь построили, мистер Бёрд. Честно скажу, у нас с компаньоном после того, как в Вегасе снова разрешили азартные игры, уже зрела идея всерьёз заняться здесь игорным бизнесом, но вы нас опередили. Вы молодец, быстро сориентировались.
— Да уж, — хмыкнул Сигел.
— Надеюсь, я не перешёл вам дорогу? — как можно добродушнее улыбнулся я.
— О, нет-нет, — улыбнулся в ответ Лански. — Думаю, здесь места хватит всем желающим. Мы планируем начать стройку отеля с казино в начале следующего года. Пожалуй, он будет даже побольше вашего. А может, продадите нам свой? Мы дадим хорошие деньги.
— Мистер Лански, это всё равно, как если бы вы предложили мне продать вам своего ребёнка.
— В чём-то вы правы, — спокойно согласился мафиози.
— Лучше свой отель постройте, дешевле выйдет, а привлечёт в Вегас ещё больше людей и денег. Главное, чтобы обошлось без ненужного кровопролития.
— Да уж, — снова хмыкнул Сигел.
— Уверен, до этого не дойдёт, — махнул рукой Лански. — В Нью-Йорке после гибели Костелло только всё более-менее успокоилось, ни к чему начинать новую войну.
— Кстати, кто сейчас у руля «Коза Ностры»?
— Пока нет одного сильного лидера, хотя номинально им выбрали Винсента Мангано, представителя «старой школы»…
— По-хорошему могли бы и Мейера поставить, — вставил Сигел. — Он за все эти годы пользы принёс едва ли не больше всех.
— Брось, Бен, знаешь же, что во главе Комиссии может стоять только итальянец, желательно сицилиец. Одним словом, оставшиеся главы семейств по-честному поделили Нью-Йорк. Нам с Беном тоже кое-что перепало.
— А семью Дженовезе кто возглавил?
— Из Италии вернулся сам Вито Дженовезе, так что теперь название семьи полностью оправдано. А про вашего Большого Ивана что-то ничего и не слышно.
— Он не любит шумиху… А что с убийцей Костелло, не нашли? — с как можно более невинным видом поинтересовался я.
— Нет, не нашли, — развёл руки в стороны Лански. — Фрэнк нажил себе немало врагов, и был слишком беспечен, за что и поплатился.