Ник поставил на темно-зеленую скатерть бутылку хорошей дорогой водки.
– Погоди, не ешь без меня! – он быстро вернулся с подносом, уставленным тарелками с двумя порциями пельменей, горкой чебуреков и свежими огурцами. – Ну, давай за встречу!
Они с удовольствием выпили, наливая холодную водку в маленькие бокальчики для пива, принесенные Ником. Валентин почувствовал, как тугой комок безысходности и отчаяния в груди начинает оттаивать. Наступило приятное расслабление…
Друзья представляли собой живописную пару. Вален – плотный, невысокий блондин с правильными чертами лица, к которому очень подходило выражение «хорошенький». Небольшие серо-голубые глаза на его округлом лице словно говорили: ну что я могу вам сделать? Это была его маска, достаточно обманчивая, за которой он прятал свои истинные мысли и намерения, далеко не безобидные. Ник – ростом повыше, худощавый, стройный брюнет, модно одетый, был по-своему хорош и даже в какой-то степени изящен. Он сидел в театральной позе, с бокальчиком в руке и смотрел на друга слегка замутненным взглядом. Ник быстро пьянел.
– Где ты сейчас? – спросил Вален.
Ник поморщился и, наливая водку, откровенно признался:
– Если бы не старый, был бы в заднице. А так он мне бабки подкидывает. Живу в отдельной квартире, подрабатываю у папика охранником, чтоб хоть на сигареты да на девочек у него не клянчить. Надоело все…
– А хотел бы иметь свои?
Взгляд Ника даже прояснился от такого предложения.
– Ну, спрашиваешь! Хотеть хотел бы, да где их взять? Пахать, как дебил, с утра до вечера я не собираюсь! Если ты про это…
Теперь Вален разливал водку. Его уже не раздражал развязный тон друга. Он понял, что ему нужен напарник. Как в детстве. Ник – то, что надо. У него даже появилась уверенность, что тот согласится.
– Знаешь, мы можем быстро раздобыть деньги! Это будут наши собственные деньги. Сможем жить, как захотим. И вкалывать особо не придется. Понятно?! – Глаза Валена сверкали воодушевлением.
Ник почувствовал себя сбитым с толку. Он и вообще-то соображал медленно, а в подпитии и говорить нечего. Но тупым показаться не хотелось.
– Это здорово. А поподробнее нельзя?
– Можно, но не здесь. – Вален понизил голос и заговорщически подмигнул Нику. Он тоже опьянел. – Рассказывай, чем развлекаешься, когда не черта делать?
– О, ты как мой папик! Старикан все хочет знать, прямо спасу нет. Боится, что я еще девку приведу ему на шею.
– Девок надо самому оплачивать. Это старый твой истину глаголет! – Пьяного, Валена тянуло говорить высокопарным слогом. Он нарочно задел неприятную для Ника тему, зная, что тот неравнодушен к девочкам и очень самолюбив. Ник помрачнел, но спорить не стал, просто решил перевести разговор на другое.
– А ты крутым сделался, да? – с легким оттенком раздражения сказал он.
– Я не хочу быть крутым, но денег иметь хочу много. Без денег что за жизнь? Согласен? Зависимость не многим лучше нищеты.
– Ты что, нищим стал, Вален? – Ник долгим пьяным взглядом посмотрел на товарища. Он прекрасно помнил его привычку всегда все скрывать, но выдавать себя неосторожным словом. Вален тоже опьянел не в меру. – А где ты живешь?
– Нигде. Деньги кончились. – Вален допил водку и со стуком поставил пустой бокальчик на стол. В глазах промелькнула глухая тоска.
– Пошли ко мне. – предложил Ник, которому стало отчего-то жалко давнего друга по детским играм, в которых Валек всегда был предводителем и неоспоримым авторитетом. – Я живу один, холодильник битком набит. Да, про бабки, которые мы могли бы сорвать, ты серьезно говорил?
– Серьезно. Не сомневайся.
За окнами чебуречной стало совсем темно. Бледные фонари едва освещали грязное месиво на тротуарах. Нетвердой походкой друзья направились к метро. Вален чувствовал себя буквально спасенным. Эту отсрочку судьбы он твердо решил использовать с максимальной выгодой, разжиться деньгами во что бы то ни стало, стать обеспеченным человеком, чтобы забыть об унизительной бедности навсегда, до самой смерти.
Ник по-своему был рад встрече. Присутствие Валентина обещало сделать его скучную жизнь интересной, а если еще при этом они смогут приобрести собственные средства, чтобы ни перед кем не отчитываться… У него захватило дух от раскрывающейся перед ними блестящей перспективы: представилась палуба белого круизного теплохода, музыка, девочки, запах моря… Картины развлечений и удовольствие в его уме сменяли одна другую. Откуда-то появился образ молодой, шикарной черноволосой женщины, сидящей в старинном бархатном кресле. Чудеса!
Снегопад прекратился. Впереди светились между колоннами фонари у входа в подземку.
На эскалаторе приятелям стало отчего-то смешно, они дурачились, снова чувствуя себя маленькими мальчиками, открывшими первую страницу книжки о морских путешествиях, старых пиратах и острове сокровищ. Народу в метро было мало. Поднявшись на поверхность и с наслаждением вдыхая холодный и сырой вечерний воздух, пахнущий солью и талым снегом, они направились к кирпичной пятиэтажке, в которой папик Ника приобрел любимому сынуле отдельную однокомнатную квартиру.
– Прошу! – Ник эффектным жестом руки указал на открытую дверь своей квартиры.
Большая, почти квадратная прихожая, была оклеена темными обоями, напротив двери висело большое овальное зеркало в позолоченной раме, на темном полированном комоде стоял телефон и несколько безделушек. Красный плафон бра рассеивал мягкий розовый свет. У стены стоял узкий диван; светлый паркетный пол застелен пушистым бордовым ковром. Верхнюю одежду хозяин повесил в модный шкаф-купе с раздвижными дверцами.
Валентин прошел в просторную комнату, обставленную светло-ореховой мебелью. Поблескивали серебристые импортные обои, в углу расположился мягкий уголок и тумбочка с дорогим телевизором. Гладкая, совершенно зеркальная поверхность стола отражала большую хрустальную люстру.
– Ну как? – напрашиваясь на восторженный отзыв, спросил Ник.
– Ничего, – подчеркнуто невозмутимо ответил Вален. Интуиция подсказывала ему, что если он хочет играть в делах первую скрипку, то надо быть посдержаннее в похвалах и оценке услуг Ника.
ГЛАВА 2
Чай решили пить на кухне. Небольшая уютная кухонька было оборудована всем необходимым. Прямо на столе, накрытом скатертью в пеструю клетку, поставили электрочайник. Через несколько минут они уже пили чай с медом и печеньем. Чувство опьянения быстро прошло. Нику хотелось узнать, как Вален думает достать деньги, но расспрашивать он почему-то не решался.
– Так что ты там у старого делаешь, офис охраняешь? – Вален решил заполнить неловкую паузу.
– Нет. У него ломбард. Одного охранника он нанял, я с ним по очереди дежурю, ну и еще, что папик попросит, изредка делаю. Совсем на халяву я жить не люблю. Завтра будешь сам тут хозяйничать – меня не будет. Но если что-то стоящее предложишь, время найдется. Лишних денег не бывает.
– Об этом не сразу, ладно? Я еще обдумать кое-что хочу.
Вален отставил чашку, с удовольствием рассматривая приличную обстановку вокруг себя. Хорошо, что у Ника папаша не промах. Это сейчас очень кстати, пока я на мели. Но так будет продолжаться недолго. Я добьюсь большего. Даже если деньги придется вырвать у самого дьявола, они у меня будут.
– Ты будешь спать в комнате, – сказал Ник, заметив сдвинутые брови и некоторое напряжение в лице друга. Он подумал, что Вален устал, да и выпил лишнего.
– Хорошо, – спокойно ответил тот. Он помнил – нельзя показывать Нику, как важна сейчас его помощь. Все должен решать холодный безошибочный расчет. Сердечность будет потом – когда, наконец, он обретет твердую почву под ногами, и неисчислимые бедствия перестанут поджидать его за каждым поворотом.
Они сразу легли спать, даже не стали смотреть телевизор. Ник расположился на диване в прихожей, гостеприимно уступив другу комнату. Плотные бархатные шторы на окнах придавали обстановке особый, располагающий к отдыху уют. Валену казалось, что темнота, словно клубы очень густого дыма, медленно и плавно перемещается в пространстве. Он закрыл глаза и тут же ощутил привычный страх. Страх оказаться неудачником без гроша в кармане. Мысли беспокойно забегали, опережая одна другую: главное – не сидеть сложа руки; любые действия, даже глупые и ошибочные, все равно лучше, чем их отсутствие. А иногда они могут быть полезны. Если не знаешь наверняка, что делать, – надо делать хотя бы то, что приходит в голову, что можешь. Незаметно для себя, он уснул.