Ваш скандальный нрав - Лоретта Чейз

Мне нужен герой…

Рим

Июль 1820 года

Она поднималась по лестнице в свою спальню, разбрасывая на ходу предметы одежды.

Марта Фейзи двигалась очень быстро. Пристально глядя на Джеймса, она поднималась вверх, ни разу не споткнувшись, не пропустив ни единой ступени. Когда она со смехом сорвала с себя маску и вуаль, на ее смуглом лице мелькнула белозубая улыбка. Потом настала очередь плаща и полупрозрачной изысканной сорочки из тонкой ткани, державшейся лишь на нескольких лентах и завязках.

Изумруды – тяжелое ожерелье с крупной подвеской, которая покачивалась между ее грудей, подходящие к нему серьги и браслет – Марта оставила на себе.

Джеймс замедлил шаг, чтобы расстегнуть жилет. Сбросив его с одного плеча, он снова стал подниматься вверх следом за ней с выражением того же сдержанного любопытства, которое он придал своему лицу для того, чтобы проглотить наживку.

Привыкшая получать все, что хочет, Марта не смогла противостоять вызову, и Джеймсу не пришлось прикладывать слишком больших усилий, чтобы стать для нее желанным. Будь у него выбор, он не прикоснулся бы к ней и лодочным шестом. Ну а поскольку выбора не было, Джеймс просто решил не скрывать своей неохоты. Как он и ожидал, это лишь подхлестнуло Марту, задев ее самолюбие.

Конечно, следует признать: она весьма привлекательна. Джеймс слышал, что лорд Байрон даже написал о ней стихотворение, правда, не для публикации. Марта принадлежала к тому типу женщин, которыми он восхищался. Смуглая, страстная – поэт назвал бы ее «великолепным животным».

А вот самому Джеймсу такие женщины не слишком нравились. Ему был уже тридцать один год, и Марта была далеко не первой страстной, жадной и опытной любовницей в череде его заграничных любовных похождений. Однако если ему доведется пережить эту историю, то она станет последним его приключением. Ну и само собой, если он не переживет ее, что весьма вероятно, то исход будет тем же самым.

«Как бы ни повернулось дело, я окажусь в выигрыше», – подумал Джеймс.

Но если он провалит свою миссию, то его ждет медленная и мучительная смерть. Его не будут вспоминать как героя. Никто не узнает, что он умер, пытаясь спасти мир. Возможно, не найдут даже его тела – или того, что от него останется.

«За этого чертова кровавого короля и эту чертову кровавую страну», – проговорил про себя Джеймс, закрывая за собой дверь. В последний раз.

Джеймс снял с себя жилет и бросил его вместе с сюртуком на стоявший возле двери стул. Он продолжал наступать, а она теперь медленно отступала к кровати.

Без сомнения, путь был ей знаком, и она уверенно двигалась даже в темной комнате, хотя вообще-то было не совсем темно. Должно быть, слуги приготовились к их приходу, потому что свечи в подсвечниках были зажжены. И вероятно, они предполагали, что она вернется не одна, потому что горело только две свечи. Именно так, по их мнению, должна выглядеть интимная обстановка.

Их света было достаточно для того, чтобы он смог разглядеть ее сверкающие белые зубы, когда она приоткрыла рот. Света хватило и на то, чтобы в изумрудах запылал зеленый огонь и сверкающей радугой вспыхнуло множество мелких бриллиантов, которые окружали их. Но даже без света Джеймс смог бы почувствовать, где находится Марта. Запах ее духов заполнил собой всю комнату: слишком приторный, сладкий, напоминающий аромат увядающих роз.

Марта провела ладонями по своей высокой упругой груди, по округлым бедрам. Она была сложена восхитительно и прекрасно сознавала это.

– Видишь, я ничего от тебя не скрываю, – проговорила она. – Я полностью раскрылась перед тобой.

Судя по ее произношению, большую часть жизни Марта провела на юге Италии и была мало – очень мало! – образована. Джеймс заметил и легкий акцент – без сомнения, родом она была с Кипра. Несмотря на то что его – как и ее – прошлое было весьма смутным, он говорил на итальянском – языке его матери – безупречно. А поскольку Джеймс унаследовал от матери черные курчавые волосы и точеный римский профиль от деда, Марта и не догадывалась, что он был не только сыном английского вельможи, но и агентом правительства его величества.

Одним словом, Джеймс Кордер был еще большим обманщиком, чем его очаровательная партнерша. Хитрость состояла в том, чтобы она об этом не догадалась.

– Не совсем, – ответил он, расстегивая брюки. – Твои камни великолепны, однако твоя красота не нуждается в дополнительных украшениях, и тебе это известно.

Он уж не стал говорить о том, что массивные украшения только мешали во время соития. «Из-за них можно и без глаз остаться», – мысленно сказал он.

Марта рассмеялась.

– Ну вот, наконец-то ты мне льстишь, – промолвила она. – Я уж думала, что никогда не услышу от тебя ничего подобного.

Джеймс перешагнул через упавшие на пол брюки.

– Зрелище, открывшееся моему взору, возбуждает мой язык, – сказал он.

– Отлично, – проворковала Марта, опуская глаза. – Но насколько я вижу, возбужден не только твой язык, но и твой дружок.

Конечно, еще бы он не возбудился! Одно дело его отношение к ней, а другое – его мужские чувства. Ведь что ни говори, а она восхитительна. Настоящая женщина!

Расстегнув серьги, Марта положила их на столик у кровати. Затем, сняв браслет, она уронила его рядом с ними.

Джеймс стянул через голову рубашку.

Марта возилась с застежкой ожерелья.

– Позволь мне, – проговорил он.

Застежка была очень старой – вероятно, еще той, которую прикрепил к нити ювелир, сделавший украшение, поэтому с ней надо было обращаться очень бережно и при этом внимательно следить за тем, что делаешь. Это ожерелье предназначалось не для обычных вечерних выходов, а для событий государственной важности. Его изготовили для королевы более двухсот лет назад. Его нынешние владельцы, изгнанные Наполеоном, вынуждены были спрятать свои драгоценности и сбежать в безопасное место. Сокровища направлялись к месту хранения под охраной двух надежных слуг, когда Марта с двумя сообщниками, переодетые в монашеские одеяния, похитили их.

Однако возраст украшений, их история никак не вязались с ней! Марта Фейзи выросла на улице, она в полном смысле слова была аморальной особой. К красивым мужчинам она испытывала слабость, а к драгоценностям – страсть.

Это все, что Джеймсу было о ней известно. Впрочем, для той работы, которую он должен был выполнить, ему и не следовало знать больше.

Забрать камни, выбраться из ее дома, передать камни их законным владельцам – вот его часть работы. Остальным пусть занимаются дипломаты.

Изумруды были небрежно брошены на столик у кровати, а Джеймс переходил к своему делу. Хотя правильнее было бы сказать – не к делу, а к битве.

В конце концов, он простой солдат, хотя армия, на стороне которой он воюет, никем не признана. Никто не приколет ему на грудь медаль за выполнение задания, никто не упомянет его имя в депеше.

А вот если он не будет очень осторожным, никто не спасет его.

«Поэтому, Джейми, мой мальчик, что бы ты ни делал, – советовал он себе, – будь предельно внимательным».

А потом он дал девушке то, чего она хотела, и при этом потрудился на славу. Как бы ни относился Джеймс к своей работе, он был в состоянии доставить удовольствие красивой и страстной женщине, как это сделал бы на его месте любой другой мужчина.

Когда она была удовлетворена – хотя бы на некоторое время, – Джеймс прошептал:

– Я умираю от голода. А ты?

– Да, – ответила она шепотом. – Нам надо выпить вина, поесть… И тогда мы вновь наберемся сил. Колокольчик для вызова слуг рядом с тобой.

– Пускай слуги спят, – сказал Джеймс. – Я и сам найду, чем подкрепиться.

Марта рассмеялась.