- Сколько себя помню, всегда в домике садовника висел запасной ключ! Дверь-то не взломана! Окна не разбиты! Фрэнку всего-то и надо было, пробраться в большой дом, пока все спят...
Народ обменялся мрачными взглядами.
- Мне его вид никогда не нравился, вот что хошь делай, - проворчал мужчина у стойки.
- Это он на войне сделался такой странный, - сказал хозяин заведения.
- Помнишь, я тебе говорила, что не хотела бы попасться Фрэнку под горячую руку, помнишь, Дот? - жарко заговорила женщина, сидевшая в углу.
- Ужасный характер, - усиленно закивал Дот. - Помню, когда он был ещё пацанёнком...
К утру никто уж и не сомневался, что Реддлей прикончил ни кто иной, как Фрэнк Брайс.
Однако, неподалёку, в соседнем городке Большой Висельтон, в мрачном и грязном полицейском участке, Фрэнк упрямо повторял, снова и снова, что он не виноват и что единственно, кого он видел возле дома в день убийства, так это незнакомого, бледного и темноволосого, паренька-подростка. Больше никто в деревне никакого паренька не видел, и в полиции были уверены, что он лишь плод воображения Фрэнка.
Затем, как раз когда над головой бедного Фрэнка совсем уже сгустились тучи, прибыл рапорт о вскрытии - и ситуация совершенно переменилась.
Полицейские никогда ещё не видели более необычного рапорта. Бригада врачей всесторонне исследовала тела и пришла к единодушному заключению, что ни один из членов семьи Реддлей не был отравлен, зарезан, застрелен, задушен, не задохнулся сам и (насколько можно судить) вообще не пострадал. В действительности, сообщалось в рапорте тоном, в котором безошибочно угадывалось бесконечное изумление, все Реддли пребывали в превосходном здравии - если не считать того факта, что все они были мертвы. Впрочем, доктора не преминули указать (как бы пытаясь отыскать на телах умерших хоть что-нибудь несообразное), что у каждого из Реддлей на лице застыло выражение смертельного ужаса - но, как заметили разочарованные полицейские, где это слыхано, чтобы троих людей одновременно запугали до смерти?
Поскольку не имелось никаких доказательств, что Реддли вообще были убиты, Фрэнка пришлось отпустить. Реддлей похоронили при маловисельтонской церкви, и их могилы некоторое время служили объектом любопытного внимания. Ко всеобщему изумлению, Фрэнк Брайс, окруженный туманом недоверчивой подозрительности, вернулся в свой домик в поместье Реддлей.
- А я вам говорю, это он их убил, и мало ли чего там решила полиция, заявил в "Висельчаке" Дот. - Была б у него совесть, он бы здесь не остался, коль уж мы все знаем, что он убийца.
Но Фрэнк не уехал. Они остался и ухаживал за садом для следующего семейства, поселившегося в доме Реддлей, а потом и для следующего - никто не задерживался в доме надолго. Может, из-за Фрэнка, а может, и нет, но каждый следующий владелец утверждал, что в доме есть что-то неприятное, подозрительное, и так, в отсутствие обитателей, особняк начал приходить в упадок.
* * *
Нынешний состоятельный владелец дома Реддлей не жил в нём и вообще никак его не использовал; в деревне говорили, что он купил дом "по налоговым соображениям", хотя никто в точности не умел объяснить, что это такое. Состоятельный владелец, тем не менее, продолжал платить Фрэнку за уход за садом. Фрэнк готовился отметить свое семидесятисемилетие. Он почти оглох, хромал сильнее, чем прежде, но всё же в хорошую погоду исправно тыкал совком в клумбы, несмотря на то, что сорняки грозили прорасти сквозь него самого.
Фрэнку приходилось мириться не только с сорняками. Деревенские мальчишки взяли дурную манеру бросаться камнями в окна особняка. Они гоняли на велосипедах прямо по газонам, а ведь Фрэнку стоило такого труда поддерживать их в хорошем состоянии. Пару раз хулиганы осмелились вломиться в старый дом.