последнее время ты ничего не слышала о своей сестре?
Как он и ожидал, миссис Дурслей была шокирована и рассержена. Вообще-то, они всегда делали вид, что никакой сестры не существует.
- Нет, - ответила она резко, - а что?
- Да тут всякую ерунду передают в новостях, - промямлил мистер Дурслей. - Совы... метеоритный дождь... а еще сегодня в городе было много чудных людей...
- И что? - оборвала миссис Дурслей.
- Ну, я подумал... вдруг... вдруг это связано с ... ну, ты понимаешь... с ее окружением.
Миссис Дурслей сквозь поджатые губы тянула из чашки чай. Мистер Дурслей никак не мог осмелиться рассказать ей, что сегодня на улице слышал имя Поттеров. Так и не решился. Вместо этого он спросил, постаравшись придать своему голосу как можно больше беззаботности:
- А их сын - он ведь примерно того же возраста, что и Дудли, верно?
- Вероятно, - процедила миссис Дурслей.
- А как бишь его? Говард?
- Гарри. Мерзкое, простонародное имя, если кому-то интересно мое мнение.
- О, разумеется, - сказал мистер Дурслей, и его сердце укатилось в живот, - совершенно с тобой согласен.
Больше он ничего не сказал, и супруги отправились спать. Пока миссис Дурслей принимала ванну, мистер Дурслей на цыпочках подкрался к окну и поглядел на садовую ограду. Кошка все еще сидела там. Она внимательно смотрела на Бирючиновую аллею, как будто чего-то дожидаясь.
Все-таки у него разыгралось воображение. Каким образом это может быть связано с Поттерами? Но если связано... если выяснится, что они в родстве с... - нет, он просто не может этого вынести.
Чета Дурслеев легла в постель. Миссис Дурслей немедленно уснула, а мистер Дурслей лежал, вперившись в темноту широко открытыми глазами и думал, думал. Последней, успокоительной для него, мыслью перед отходом ко сну стала та, что, даже если Поттеры и имеют отношение к происходящему, вовсе не обязательно, что они станут впутывать в это дело его с миссис Дурслей. Поттеры прекрасно знают их с Петунией отношение к ним самим и им подобным... Он не мог себе представить, что Петуния или он сам могут иметь общего с тем, что происходит, если что-то происходит, конечно - он зевнул и повернулся на бок - их это не касается...
Как же он ошибался.
Мистер Дурслей уже погрузился в беспокойный сон, а кошка на каменной ограде вовсе не выглядела сонной. Она сидела неподвижно как статуя, неотрывно следя глазами за дальним поворотом на Бирючиновую аллею. Кошка не шелохнулась ни тогда, когда на соседней улице с грохотом захлопнулась дверца машины, ни тогда, когда мимо пролетели две здоровенные совы. На самом деле, когда кошка первый раз пошевелилась, уже почти наступила полночь.
На углу улицы, за которым наблюдала кошка, появился человек, появился так внезапно и неожиданно, как будто выскочил из-под земли. Кошка повела хвостом и сузила глаза.
Ничего подобного этому человеку еще ни разу не появлялось на Бирючиновой аллее. Человек был высокий, худой и очень старый, если судить по серебристым волосам и бороде - причем и то, и другое было таким длинным, что он вполне мог бы затыкать их за пояс. Одет он был в длинную рясу, поверх которой ниспадала до земли пурпурная мантия, ноги были обуты в башмаки с пряжками и на высоких каблуках. Голубые глаза светились ярким светом из-под очков со стеклами в форме полумесяца, сидевших на длинном носу, крючковатом настолько, что казалось, будто бы этот нос переломили по крайней мере в двух местах. Звали этого человека Альбус Думбльдор.
Альбус Думбльдор, по всей видимости, не осознавал, что его появление на Бирючиновой аллее вряд ли может приветствоваться здешними обитателями. Он озадаченно рылся в складках мантии.