— Насколько я знаю, — ответила она матери, продолжая с непроницаемым лицом созерцать мужчину напротив, — Джой вчера отправился проведать домик своего отца в лесу. А я буду к вечеру.
— Хорошо, милая, пока.
— Счастливо, мамочка. — Мелани положила трубку. И снова взяла альбом.
— Очень впечатляет, — сказала она, одарив Марка самым холодным взглядом из всех, имевшихся в ее арсенале, именно тем, который удавался ей лучше всего, когда мысли были крайне шокирующими. И угораздило же ее так покраснеть, когда он спросил о белом подвенечном платье? К счастью, она теперь овладела собой и держится как надо. — Мне очень нравится, скажем, вот этот портрет. Могли бы вы сделать такие же снимки?
— Я не занимаюсь копированием, Мелани, — ответил Марк резко. — Не забывайте, что я художник!
Она почувствовала, что ее терпение иссякает.
— Так вы хотите получить эту работу или нет? — бросила она ему небрежно.
— Кажется, я объяснил вам, что делаю это только ради Джоша и Лины. Вопрос в том, хотите ли вы меня пригласить?
Она посмотрела ему в глаза и почувствовала некоторые колебания. Если бы он только знал...
— Ладно, думаю, я согласна, — только и смогла она вымолвить.
— Какой энтузиазм! — съязвил Марк и уточнил сразу же по-деловому: — Где и когда?
А как насчет здесь и сейчас? — подумала она, представив себя на мгновение одной из моделей, явившейся к нему для съемок.
— Венчание состоится ровно через две недели в четыре часа в церкви Святого Кристофера, в Бервуде. А свадьба будет в поместье «Вавилон».
— Звучит экзотично.
Так оно и есть. Экзотика являлась тайной ее страстью, истоки которой следовало искать в далеком нежном возрасте. Стиль одежды молодой леди Коулди отличался крайним консерватизмом. Однако ее любимой детской книжкой была «Тысяча и одна ночь», поэтому она часто представляла себя девушкой из гарема с распущенными волосами, в полупрозрачном платье, с кольцами на руках, с браслетами на запястьях, покорно и вожделенно ожидающей приход своего господина...
— Хотите ли вы, чтобы я пришел к вам заранее? — спросил он. — Многие невесты предпочитают сделать несколько снимков еще до самой церемонии, хотя и слишком нервничают, чтобы удачно позировать. Когда я работал на свадьбах, то применял особую стратегию, которая помогала им чувствовать себя более раскованно.
— Даже так? — Она попыталась обуздать свое воображение, но было слишком поздно.
— Я давал им немного выпить... — продолжал бывший «специалист» по психологии невест.
Мелани поражалась, как ей самой удавалось сохранить невозмутимое выражение лица.
— Я не пью. И не буду нервничать, можете не беспокоиться. И, думаю, моя мама захочет, чтобы вы навестили нас перед свадьбой. Сейчас напишу вам адрес и номер телефона. — Гостья достала из сумочки ручку, визитку своего парикмахера и записала координаты на обратной стороне. Передавая карточку, она спросила: — Смогли бы вы приехать через день?
Он внимательно посмотрел на прямоугольный мелованный кусочек картона, исписанный ровным четким почерком, и спросил:
— Вы всегда ходите к этому парикмахеру?
Вопрос поставил ее в тупик.
— Да, а что?
— Вы и сегодня были у него?
— Нет, сегодня я делала прическу сама. Я хожу к парикмахеру только чтобы постричься. Причесываться я предпочитаю на собственный вкус.
— И в день свадьбы вы тоже собираетесь сделать это самостоятельно?
— Да.
— Но, я надеюсь, не так, как сегодня, — произнес он. И положил визитку в карман рубашки.
— А что вам так не нравится в моей прическе? — поинтересовалась Мелани.
— Выглядит слишком строго. Если вы хотите заколоть волосы, то лучше оставляйте несколько прядей около лица — это будет более женственно. Вот примерно так...
И раньше, чем она смогла отпрянуть или что-либо возразить, он оказался рядом, и его пальцы заскользили по ее волосам, касаясь щек, ушей и шеи.
Трудно было держать себя в руках — эти прикосновения просто сводили ее с ума. Его пальцы, казалось, обжигают, оставляя горячие следы, и нега разливалась по всему телу.
— У вас прямые волосы, — сказал он, освобождая несколько прядок из пучка. — Вы пользуетесь щипцами для завивки?
— Нет, — прошептала Мелани, осознавая, что ей следовало бы отодвинуться, но чувствуя полную невозможность сделать это.
— Я бы предложил вам обзавестись такими щипцами...
Она подняла глаза и обнаружила, что он смотрит не столько на ее волосы, сколько на губы. Показалось даже, что он собирается ее поцеловать. Мелани глубоко вздохнула, ее губы слегка разомкнулись. Однако поцелуя почему-то не последовало, и молодая женщина с досадой осознала, что готовилась к нему.
А что, если бы он все-таки сделал это? — подумалось ей. Одна мысль о том, что она с такой легкостью могла разрушить свои отношения с Джоем, привела ее в полное смятение.
— Мне нужно идти, — сказала Мелани, наклонившись, чтобы взять сумочку, и заставляя его тем самым отвести руки от ее лица. — Если нам не удастся созвониться, жду вас в день свадьбы в доме моих родителей ровно в два часа. Пожалуйста, не опаздывайте.
Марк сделал шаг назад. Этой женщине, в самом деле, нужно уходить отсюда и как можно быстрее. Глядя на нее, он сказал:
— Я никогда не опаздываю.
— Отлично, тогда до встречи.
Марк кивнул. И она ринулась прочь, по пути нечаянно задев его сумочкой и даже не имея сил извиниться. Перевести дыхание ей удалось лишь нырнув на сиденье машины.
Отъехав на довольно приличное расстояние и потеряв его дом в зеркале заднего вида, Мелани почувствовала величайшее облегчение. Впрочем, оно вскоре сменилось досадой на собственную судьбу. И зачем только ей приспичило обратиться именно к этому фотографу? Она повернула к себе зеркало над лобовым стеклом и встретила в нем свой встревоженно-отрешенный взгляд. И убрала из прически оставшиеся шпильки, позволив потоку волос свободно заструиться по плечам.
— Он хотел видеть меня такой?! Полный абсурд! — воскликнула она, давя ногой на педаль акселератора. — А как насчет портрета обнаженной невесты?!
Она не могла отделаться от мыслей о Марке Гирре и сама удивлялась этому.
Недалеко от дома ее догнал Джой на своем «рамблере», приветственно погудел и поехал следом. Они поставили машины рядом возле главного входа, под деревьями. А когда вышли, хлопнув дверцами, он с удивлением уставился на ее распущенные волосы. Мелани почувствовала, что заливается краской. Хотя с чего бы это? Она не сделала ничего предосудительного.