Люди превратились в овец. Пожирателей падали и шакалов.
С каждым годом становилось все хуже.
Вампиры. Социопаты. Трусы. Дети.
Они расхаживали вокруг в поисках богачей, которым можно отсосать, вампиров, которым можно соврать и обокрасть их, знаменитых и важных, чтобы наградить их чувством важности за счёт других. Они искали людей без души, чтобы дать им признание. Они искали лжецов, чтобы научить их правде. Они отчаянно искали кого-нибудь, кем можно себя осквернить — кого-нибудь, кому можно отдать свою чистоту, своё достоинство, свои принципы, свои мечты — лишь бы они чувствовали себя значимыми и любимыми, пусть даже на несколько секунд.
Ни у кого больше не осталось милости.
Никто не нёс в себе бл*дского света.
Он пришёл сюда, думая, что все может быть иначе.
Он пробовал ранее, в Мекке разврата и порочности, Городе Ангелов, который пал на землю, предав их Единственного Истинного Бога. Он пытался там, очень, очень усердно. Но чем глубже он копал песок, тем быстрее эти демоны работали, чтобы заполнить дыру.
Затем он получил знак. Женщина на улице, пожилая женщина. Прекрасная женщина, сотканная из света…
Она была добра к нему. Она видела его боль. Она видела, кем он был. После того, как они поговорили, и она спросила, познал ли он Бога, есть ли у него личная связь с Иисусом, она коснулась его руки. Она протянула ему изображение Святого Франциска.
Поначалу страж не знал, что это означало. Он не понимал.
Но после этого он всюду видел Святого Франциска. Он видел статуи в каждом саду. Он видел изображения — на подвесках людей на работе, прикреплённые к приборным панелям машин, на грязном остеклённом окне местной церкви. Он видел Святого Франциска на плакате возле ветеринарной клиники, на поилках птиц и рядом с прудом, где он иногда бегал.
Затем однажды он понял.
Он знал, куда ему нужно отправиться.
Он знал, куда посылал его Бог.
Страж не испытывал удовольствия, исправляя те немногие несправедливости, что в его силах. Он продолжал доносить посыл, даже если большинство были безнадёжно глухи и слепы, чтобы понять. Несколько слушающих могли услышать. Некоторые, кто понял, могли даже однажды взять вместе с ним факел и сами стать стражами. Достаточно стражей, и мир стал бы другим местом.
Пока он будет работать один, неузнанным.
Не отблагодарённым.
В любом случае, у работы были свои преимущества.
Это будет хорошая ночь.
И возможно, этот психолог будет одной из тех, кто не спит.
Стражем-в-обучении. Музой.
Возможно, она даже была причиной, по которой он очутился здесь.
Возможно, она будет достойна обучения истинному пониманию Света.
Глава 1
Проблемы с адаптацией
— Переезжай ко мне, — пробормотал он.
Я попыталась повернуть голову, но он удерживал меня возле своего тела, вжимаясь в меня сзади. Он целовал мою шею. Когда он начал опускаться по моему позвоночнику губами и языком, я задрожала, стараясь прочистить мысли… пытаясь, во всяком случае.
Она приходила и уходила, эта ясность мыслей.
В основном, если быть предельно откровенной, она уходила.
— Блэк, — я начала поворачиваться, но он крепче обхватил меня рукой, привлекая ближе к себе. Секунды спустя он перенёс свой вес, подтаскивая меня выше на кровати, пока я не оказалась лежащей под ним. Когда он поцеловал меня в этот раз, я вообще забыла, что он о чем-то меня спрашивал.
Ну, если сказанное им можно было считать вопросом.
Когда Блэк поднял голову, казалось, через очень длительное время, он был твёрдым и лежал между моих ног. Длинные пальцы одной руки обхватывали моё бедро. Он дёрнул его вверх и закинул на свою талию, избегая повязки и изменяя положение тела. Он опирался на другую руку и предплечье.
Блэк оказался во мне прежде, чем я отошла от поцелуя.
Как только это произошло, я издала тихий стон.
Он тоже застонал, и его стон прозвучал тяжелее моего. Когда я открыла глаза, он наблюдал за моим лицом, золотые глаза наполовину прикрыты веками.
— Бл*дь…. Мири. Переезжай ко мне. Переезжай ко мне…
Я стиснула его волосы, издавая полусмешок, едва я осознала смысл его слов. Смешок оборвался, когда он сильнее толкнулся в меня — достаточно сильно, чтобы по-настоящему опустошить мой разум.
Когда я в следующий раз подняла взгляд, Блэк снова за мной наблюдал.
— Ты действительно не собираешься мне отвечать? — сказал он, хмурясь?
Эти пятнистые радужки сделались на тон холоднее, заставив меня помедлить.
Я поймала себя на том, что вспоминаю, каким чувствительным он был в последние несколько дней. Очень чувствительным. Даже чувствительнее меня, а ведь мы оба заводились с полуоборота из-за вещей, которые потом в моих глазах не имели смысла — даже когда я пыталась рационально выстроить последовательность событий. Некоторые из этих вещей не имели смысла и в настоящий момент, если быть честной.
Вспомнив это сейчас, я стиснула его плечи обеими руками, достаточно крепко, чтобы привлечь его внимание, и стала массировать мышцы.
— Блэк, расслабься, хорошо? — пробормотала я ему, посылая через пальцы импульс тепла — трюк, который я, как оказалось, переняла у него. — …Расслабься. Нам обоим нужно просто расслабиться… — я в очередной раз тихо всхлипнула, когда он снова толкнулся в меня, и невольно выгнула спину. — Тебе не нужно об этом беспокоиться… я никуда не денусь.
Его глаза смягчились, но только самую чуточку. Его взгляд не отрывался от моего лица.
— Ты не собираешься со мной говорить?
— Нам стоит либо говорить… либо заниматься этим… — произнесла я, задыхаясь. — Не разом. Я не могу и то, и другое одновременно…
Он тут же вышел из меня.
Признаюсь, не такого результата я ожидала.
Я издала изумлённый вскрик.
Я осознала, что крепче стискиваю его, шокированная ударившим по мне потоком боли, той странной, нефизической штуки, которая случалась между нами — значительно чаще и сильнее с тех пор, как мы начали это. Я вообще не могла думать, пока этот поток не схлынул. Я ощущала, что Блэку это тоже причиняет боль, но он лишь стиснул зубы, прикрывая глаза и опустив голову. Затем он вновь обвил меня руками, укладывая на себя.
— Я хочу поговорить, — сказал Блэк, дыша тяжелее. Его глаза все ещё хранили ту напряжённую пронзительность. — Бл*дь, сейчас ты будешь со мной разговаривать? Или ты опять взбесишься на меня, как в ресторане?
Я с изумлением уставилась на него.
— Я на тебя не взбесилась, — запротестовала я. — Ты вышел из себя…
— Я не выходил из себя!
— Абсолютно точно вышел! Ты обвинил меня в том, что я использую тебя для секса. Затем ты попытался трахнуть меня посреди ресторана. И твой друг был там…
Блэк поморщился, отворачиваясь.
Я наблюдала за ним, и в этот раз моё лицо выражало неверие.
— Ради всего святого, ты сказал ему, что мы женаты! Ты с таким же успехом мог пописать мне на ногу, Блэк.
— Ты флиртовала с ним!
Во мне взорвалась злоба.
— НЕТ!
Он ошарашенно моргнул, затем пошёл на попятную.
— Ладно. Возможно, не флиртовала, — его глаза прищурились. — Но он хотел тебя трахнуть. Я слышал, как он думает об этом, Мири… бл*дь, я слышал это. Все это дерьмо о том, как я устану от тебя. Как он, возможно, сумеет взять твой номер, когда это случится… как я не оставался ни с кем дольше, чем на несколько недель…
— Я должна это как-то контролировать?
Он тоже признавал это, но я чувствовала, что его злоба вновь усиливается.
— Ты все равно ему веришь? Что я не способен иметь настоящие отношения?
Я закатила глаза.
— Иисусе, Блэк. Я никогда не говорила, что верю ему. Я просто сказала, что с его точки зрения все верно, и что он думал так не из злого умысла, и не потому, что не уважает тебя. В любом случае, я не хотела читать его таким образом… или защищать его. Так что я прошу прощения. Я никогда больше не стану читать или защищать кого-то из твоих друзей в такой ситуации, не представляющей угрозы для жизни…