Где может быть сейчас ее мать? Не имея ни малейшего представления, девушка метнулась к личным покоям королевы. У массивных золотых дверей она чуть замедлилась, тщетно пытаясь унять неровный стук своего сердца. Абадонну не проймешь криком и слезами. Это Вал усвоила еще в детстве. Лишь спокойный разговор и весомые доводы смогут ей помочь в таком редко случаемом разговоре с матерью.
Постучав один раз, Вал не смогла устоять на месте дольше и сразу вошла в комнату. Спальня королевы была огромной и роскошной, как того и требовало положение ее обладательницы. Ниспадающие драпировки шелка закрывали камень стен, резная мебель из ценных редких пород дерева была со вкусом расставлена, создавая хаотичный лабиринт, что вел к огромных размеров круглой кровати, что как ленивый зверь, раскинулась в центре комнаты. Именно там и была Абадонна, но не одна. Тот самый феникс, что провожал Валентину пару часов назад в кабинет, сейчас сжимал шею королевы, жестко вбиваясь в нее бедрами сзади.
Поначалу Вал не поняла происходящего. Помня угрозу Ксеркса, девушка решила, что феникс все-таки отдал приказ своему солдату, но когда экстаз сотряс два обнаженных, блестевших испариной, тела, Вал поняла, как же глупо она выглядит, стоя в распахнутых дверях с выражением дикого ужаса на лице. Матери стоило лишь раз взглянуть в ее сторону, чтобы разразиться безудержным хохотом. Краска смущения залила лицо Вал, когда феникс, хмурясь на нее, скатился с королевы и принялся неторопливо натягивать на себя одежду. Смех все звучал в комнате, даже после ухода мужчины, заставляя Вал сжиматься, как от ударов.
- Что, моя добродетельная дочь, тебя до ужаса коробит образ жизни твоей матери? – Наконец, натешившись всласть, хриплым голосом проговорила Абадонна, плавно поднявшись с ложа и совершенно не стесняясь собственной наготы, прошла к столу и плеснула в тяжелый кубок темного красного вина из хрустального графина.
Сколько лет было королеве? Пять-шесть сотен лет?... Бред. Ее тело было молодо и подтянуто, как у резвой юной девушки, коей сейчас была двадцатилетняя Валентина. Множественные роды, война и годы ничуть не испортили стройного стана и упругих аппетитных округлостей. А ее лицо, без единой морщинки – предмет зависти всех женщин в округе. Чистокровная фурия, младшая из дочерей Люцифера, что пережила всех своих сестер и взошла на так вожделевший ею трон. Она была истинной королевой зла, каковых описывали в хрониках, коих боялись, как огня. И эта женщина была ее матерью… Трудно поверить, что у нее могла появиться такая дочь, как Валентина. Мягкая, пугливая мышка, грезившая палитрой красок и подходящим ее художественному взгляду видом.
Словно читая ее мысли, Абадонна, взглянула на нее поверх бокала. Склонив голову набок, королева прошлась своим острым, как бритва, темным взором по фигуре своей дочери, остановившись на лице, что как отражение, походило на ее собственное.
- Каждый раз я задаюсь вопросом самой себе… - Медленно протянула она, двинувшись к Вал, плавно покачивая бедрами. – С кем же я легла в постель, чтобы появилась такая, как ты?
Услышав подобное, Валентина отшатнулась, в неверии распахнув глаза. Она знала, какого мнения о ней мать, но слышать подобное напрямую из ее уст… Каждый раз было больно.
- Если бы я не помнила твоего рождения, - тем временем продолжила Абадонна, ни капли не смутившись шока дочери, - решила бы, что ты не от моих чресел. Ну и? Так и будешь молчать? Или ты заявилась в мои покои, лишь для того, чтобы прервать мой чудно проводимый вечер?
Судорожно втянув в себя воздух под тяжелым взором своей царственной матери, Вал пыталась собраться с мыслями, но те предательски разбегались и лишь слезы наворачивались на глаза.
- О, ради Дьявола! – Взмахнула свободной рукой Абадонна, отвернувшись. – Если ты пришла разводить здесь сырость, то ты знаешь, где дверь! Стоит лишь сделать три шага назад.
- За что ты так меня ненавидишь? - Она не хотела спрашивать. Хотя нет, хотела. Но совсем не то. Слова вылетели сами, и Вал даже зажала рот ладонью, заглушив, рвавшийся следом всхлип.
- Что?... – Обернувшись через плечо, сверкнула недобрым взглядом королева. – А неужели сама не догадываешься? Или мне раскрыть тебе глаза, дорогая?
Отшвырнув пустой бокал на стол, она схватила длинный халат и набросила себе на плечи. Оставив вещь распахнутой, Абадонна вновь повернулась к побледневшей Валентине и, уперев руки в крутые бока, начала нещадный пересчет.
- Ты бесхребетная, слабохарактерная девственница, до одури влюбленная в свою чертову живопись. Благодаря тебе, обо мне бродят лживые сплетни, что я сношалась с ангелом, зачав тебя! Обо мне! О фурийской владычице! – Абадонна уже давно перешла на крик, но ей этого показалось мало. Схватив графин с остатками вина, она разбила его об пол. Осколки и багровые капли почти достигли ног Валентины, но она не заметила бы, как рухнул весь замок вокруг нее, не то чтобы эту мелочь. – Но Ксеркс научит тебя быть настоящей фурией. Раз не вышло у меня, так феникс постарается это исправить.
- А если я не выйду за него?... – Через силу выдавила Вал, боясь ляпнуть что-то лишнее, как раньше.
- О, ты выйдешь, Валентина. – Оскалилась Абадонна на слабый протест дочери.
- Да… или он убьет вас… - Еще тише проговорила Вал, чувствуя, как горячая слеза скользит по ее щеке.
- Вот уж вряд ли. – Отмахнулась королева. Она снова прошла к своей кровати и откинулась на бархат помятых ранее подушек.
- Он так сказал… - Видя, что мать не воспринимает ее всерьез, Вал повысила голос и сделала шаг вперед. – Его отряд где-то неподалеку. Он только и ждал шанса, чтобы попасть сюда…
- Ты действительно полагаешь, что я дам ему хоть малейший шанс?! – Прошипела зло Абадонна, снова подорвавшись на ноги. – Каждый его шаг я знаю наперед, красавица! Я не один век уже танцую с ним в этом танце, и ты смеешь мне указывать на мнимые промахи? Ты не знаешь ничего! Сидя здесь, как крыса, в этой твердыни, ты не видела и толики того, что видела я или твои сестры. Да будет тебе известно, мой цветочек, твоя свадьба, как первый шаг к миру наших народов обговаривается уже не первый год!
Обрушив на дочь подобную информацию, Абадонна довольно ухмыльнулась, завидев, как испуг и шок вновь возвращаются на бледное лицо. Ей было приятно осознавать, что Валентина пытается выпустить коготки, и давила на нее, чтобы узреть, на что способна ее младшая дочь.
- Но почему я?...
Ее дрожавший голос заставил Абадонну фыркнуть и закатить глаза. Где знаменитая фурийская ярость?! Нет, эта младшая принцесса безнадежна…
- Потому что я так хочу! И потому что тебя избрал Ксеркс. – Огрызнулась королева. Отвернувшись от дочери, она прошла к распахнутому окну и уставилась вдаль, всем своим видом показывая, что разговор окончен. – Через два дня, в твой двадцать первый день рождение состоится грандиозный бал в честь твоей помолвки, на который ты явишься с должным сему случаю настроем. Портные закончат твой наряд в срок. И Валентина… - Добавила напоследок королева, вновь взглянув на еле живую дочь. – Не разочаруй моих ожиданий… снова!
5.
Казалось, этот памятный разговор состоялся минуту назад, но вот Вал уже стоит перед зеркалом, облаченная в свой подвенечный наряд, в который ее нарядили слуги полчаса назад. Черный с золотом шелк, мерцавшие алмазы в тяжелых складках и в сияющих кудрях. Ноги, выставленные на показ в открытой спереди юбке, обтягивала тончайшая черная кожа. Высокие сапоги непривычно сжимали икры и ступни, привыкшие к легким туфлям.
Вал выглядела настоящей фурией, стервой до мозга костей, но не чувствовала себя таковой. Все, что она ощущала сейчас, это всепоглощающий ужас. Страх быть выставленной напоказ, как жертва на заклание. И сбежать она не могла. В глубине души она не хотела подводить мать. Ту, которой было всегда плевать на свою дочь. Из всех своих детей Абадонна выбрала ее, и Вал должна сиять счастьем, а не утопать в унынии и отчаянии. Хоть раз ей доверили спасти свою семью, которая бы никогда не спасла ее. Так почему согласна на это она? И странно, как это мать запомнила дату ее рождения. А может, она про себя прокляла этот день?