Антуан снова обменялся быстрыми взглядами с Бертом, а потом повернулся к Давиду, который все это время стоял чуть в стороне.
— Отведи ее.
Давид даже не кивнул в ответ, просто согласно моргнул и снова поманил за собой. Я оглянулась на Берта, ловя его встревоженный взгляд. Однако он не пошел со мной, что было само по себе странно. Я некстати вспомнила Маркуса. Что бы ни было, а он бы точно пошел. И объяснил бы мне все прямо, глядя в глаза и не юля.
Давид остановился у двери, рядом с которой стояли двое безопасников и еще один боевой маг в традиционной мантии. Когда Давид вопросительно посмотрел на него, тот сдержанно заверил:
— Там безопасно. Можете войти.
Давид кивнул и толкнул дверь. Но вместо того, чтобы войти самому, сделал приглашающий жест, предлагая войти мне.
Мне внезапно вспомнилось расследование на заре моей карьеры в Корпусе. Это было дело серийного убийцы, который умудрялся проникать в любые помещения. За это его прозвали Дым. Наше расследование началось тогда, когда у него заподозрили наличие магических способностей. Я боялась его до ужаса, но мне так хотелось произвести впечатление на Маркуса, что я все равно пошла его допрашивать. Но перед тем как войти в камеру, в которой мы должны были остаться наедине, я замерла на пороге. Ноги свело судорогой, я не могла сделать последний шаг. И только вопрос Маркуса, все ли в порядке, заставил меня этот шаг сделать.
Сейчас я испытывала нечто похожее. На пороге комнаты ноги снова свело, но любопытство оказалось сильнее страха.
Не знаю, что я ожидала увидеть. Но определенно не то, с чем столкнулась.
В небольшой комнате сидела девушка. Она улыбнулась, когда я вошла, и поприветствовала почти радостно:
— Привет, Ли!
[1] Корпус Гражданского Правопорядка (местный аналог полиции).
Глава 3
За годы работы в Корпусе Либертад я усвоила одно: невозможного не существует.
С самого рождения я знала о существовании магии и видела чудеса, которые творят технологии, но все равно обывательская повседневная жизнь далека от настоящих чудес. Одаренных магов в Дарконе всегда было мало, а обученные не достигали каких-либо значимых высот. Это и делало город и земли, объединившиеся вокруг него, уязвимыми и зависимыми от соседей.
К тому моменту, как я появилась на свет, образовалась Дарконская Федерация, сказавшая свое твердое «нет» потокам невидимой энергии и чудесам, которые умели творить лишь избранные. Даркон провозгласил главенство технологий еще полвека назад и за это время совершил небывалый в истории технологический рывок. То, что раньше было артефактами ручной работы, в каждый из которых маги вкладывали частичку недоступной простым смертным силы, прогресс позволил превратить в приборы и производить потоковым образом, сделав их дешевыми и доступными.
Мы научились качать энергию из недр и трансформировать ее, мы создали беспроводные средства связи и способы передавать информацию на огромные расстояния в секунды. Мы записываем звук и изображение и транслируем их в эфир. Мы создали оружие, которое почти не уступает силе боевых магов. Мы пока научились делать не все, что позволяет делать магия, но Корпус Либертад существует в том числе и для того, чтобы как можно скорее ликвидировать это отставание.
Либертад. Свобода. Свобода от прихотей судьбы и богов, которые наделяют людей магической силой случайным образом. Свобода от тех, кого природа сделала сильнее нас, от их произвола. Мы не устраивали геноцид, но мы создали законы, которым теперь подчиняются все. Кто был с ними не согласен — покинули Дарконские земли. Кто их нарушает, имеет дело с нами.
Но мы не ограничиваемся расследованием, преследованием и наказанием. Мы учимся. Учимся у магов в том числе. Мы смотрим на то, что делают они, и ищем способ сделать это через достижения наук. Да, мы все еще догоняем, но однажды мы окажемся впереди.
Но в тот день, когда я вошла в похожую на небольшую библиотеку комнату в загородном особняке, принадлежавшем моей бывшей коллеге, чье тело к тому моменту уже увезли в штаб-квартиру, я поняла, что этот момент еще не настал.
— Привет, Ли!
Меня прошиб холодный пот, голова слегка закружилась. С двенадцати лет никто ко мне так не обращался. В двенадцать я решила, что это имя слишком короткое и несерьезное. Я выбрала имя Нелл и приучила всех так себя называть. О том, что меня когда-то звали Ли, знала разве что моя мама.
И она. Девушка, похожая на меня как сестра-близнец. Почти. Лишь вытянутые вертикальные зрачки, выдающие в ней хамелеона, отличали ее. Да более короткая стрижка.
Это было невозможно. Хамелеоны умели принимать человеческий облик, но не облик конкретного человека! Как не обретали они в этот момент человеческий интеллект. И уж тем более они не могли обладать чужими воспоминаниями. Это. Было. Невозможно!
Но невозможного не существует.
И передо мной, связанная заклятием, сидела моя копия с вертикальными зрачками. Она знала не только мое детское имя. Она знала обо мне все. Помнила эпизоды моей жизни, которые я сама почти забыла.
Не знаю, откуда во мне взялись силы проговорить с ней целых пятнадцать минут. Наверное, первый шок заглушил все чувства, как порой глушатся болевые ощущения в экстренных ситуациях. И лишь через четверть часа осознание свалилось на меня гранитной плитой. Меня замутило, и я поспешно выскочила из комнаты, оборвав собеседницу на полуслове.
В коридоре я схватилась рукой за стену, стараясь дышать глубоко и размеренно. Услышала, как рядом хмыкнул боевой маг. Сочувствия в этом звуке не было ни грамма. Давид коснулся моего плеча и даже слегка погладил его. Неловко, неуверенно, но явно стараясь поддержать. Меня удивил этот жест.
— Ничего, Нелл, разберемся и в этом, — тихо пробормотал он.
Я кивнула, но глаза мои оставались закрыты до тех пор, пока я не услышала шаги за спиной: Антуан и Берт решили к нам наконец присоединиться. Директора интересовало, кем может быть девушка за дверью.
— У меня нет и никогда не было сестры. Ни близнеца, ни обычной.
Меня била нервная дрожь, слова из-за этого звучали нечетко.
— Я всегда была единственным ребенком в семье, — добавила я, видя, что Антуан продолжает смотреть на меня с сомнением.
— Может быть, у твоего отца были другие дети? — осторожно предположил Берт. — О которых ты не знаешь.
— Думаешь, он изменял маме с ящерицей? — не знаю, откуда у меня взялись силы на сарказм. — В любом случае, я похожа на маму. Если у отца и были побочные дети, то они не могут быть моей копией.
Антуан тоже похлопал меня по плечу, но этот утешающий жест получился менее выразительным, чем нежданная поддержка Давида.
— Тогда у вашей группы новое расследование, — заявил он и выразительно посмотрел на Берта. — По правилам мне стоит поручить это другой группе, поскольку здесь эмоциональной вовлеченности не избежать, но… — Антуан снова перевел взгляд на меня. — Я понимаю, что мне все равно не удержать вас на дистанции от этого дела. Поэтому сделаем вид, что все по протоколу.
— Спасибо, — с чувством выдохнула я.
Вот за это мы и любили старика: за умение компромиссно относиться к протоколу.
— Тогда теперь ты здесь главный. — Антуан снова повернулся к Берту. — Начинайте первичный сбор информации. Жду отчета в пять.
С этими словами он повернулся и пошел прочь, а Берт начал раздавать указания: продолжать осмотр места и сбор улик, прочесывать окрестности вместе с КГП в поисках беглых наемников, объект доставить в штаб-квартиру, взять анализы и провести первичные исследования.
Я слушала его краем уха и глядя на дверь, за которой находился объект. Я знала процедуры и понимала, что Берт все говорит правильно, но все это означало по крайней мере несколько часов исследований. Несколько часов неизвестности.
— Надо показать ее Фраю.
Берт бросил на меня недовольный взгляд. Конечно. Не мне принимать такие решения, поэтому я тут же поправилась: