Кабак "Морлека" на Монмартре, где я уныло надиралась в одиночку, был выбран по большей части потому, что он считался довольно респектабельным в нашей среде. Поэты, художники и музыканты Парижа, не слишком успешные и знаменитые, но и не опустившиеся на самое дно, собирались здесь едва ли не ежедневно. Так что здесь я чувствовала себя вполне в безопасности. Осталось только понять, как добраться до пансиона, так как на улице уже стемнело. Появление Кристы было как раз кстати.
— Ты с мсье Креспеном?
— Если бы, — расстроено вздохнула Луиза, присаживаясь за мой столик. — Жан недавно продал одно из своих полотен и снова загулял. Теперь вот бегаю по всем питейным заведениям Монмартра. Ты его не встречала?
— Нет.
— Нужно заглянуть напоследок в мастерскую к Эстебану. Жан часто у него пропадает. Но не хочу оставлять тебя вот так вот. Я тут встретила своего знакомого. Давай попрошу Петро тебя проводить? Он надежный, не обидит. И руки распускать не будет.
— Давай, — согласилась.
Знакомым Луизы оказался лопоухий рыжеволосый поэт со страшной картавостью. На мою подругу он смотрел с обожанием, и было видно, что ради нее он составит компанию и огнедышащему дракону. Еле дождавшись, пока я оплачу счет, он подхватил меня под локоть и выволок на улицу.
— Куда вам нужно, мадмуазель?
— На Мон-Сени, пожалуйста.
О! Моя дикция начала немного восстанавливаться. Если бы еще и винные пары выветрились из моей несчастной головушки…
Петро закатил глаза. Было видно, что от меня он надеялся избавиться как можно быстрее. Перед глазами все плыло, так что ему пришлось едва ли не тащить на себе.
Остановился он совершенно внезапно.
— Мы разве пришли?
— Да. Прощайте.
Поэт резко выпустил мой локоть, и, развернувшись, ушёл, оставив посредине совершенно пустой и малознакомой улочки, куда поэт свернул, чтобы скоротать путь. Почему он меня здесь бросил? И было что-то в его голосе странное и неестественное…
— Ваш наряд в эту ночь пусть и не так радует глаз, как в прошлую нашу встречу, но гораздо больше вам подходит, мадмуазель Легран.
Скрестив руки на груди, под единственным не разбитым фонарем стоял уже знакомый мне вампир, и довольно скалился.
— Святая Дева Мария! Это снова вы!
Я схватилась за крестик, висящий на груди.
— Это не поможет тебе, смертная. То, что глупцы считают… — вампир не дошел до меня пару шагов, и скривился: — Какой отвратительный запах! Ты любительница чесночной колбасы?
— Ха! Значит, работает! — выпалила я.
— Чеснок? Не особо. Менее привередливый и голодный вампир бы его даже не заметил.
А этот, значит, не голоден. Тогда зачем он меня выслеживал? Может, испугался, что я выдам его?
— Я никому не говорила о вас, месье, клянусь!
— Даже если бы рассказала, тебе никто бы не поверил и не помог, — равнодушно ответил кровосос, и прикрыв нос рукавом, все же — Так ты еще и пьяна! Как же я разочарован!
Было что-то в его интонациях подозрительное.
— Вы что, смеетесь надо мной?
— Немного, — спокойно признался вампир. — Ты на редкость забавна, хотя у меня из-за тебя и пропал весь аппетит. Лучше бы я занялся тем тощим юнцом, вместо того, чтобы его прогонять. И что мне с тобой теперь делать? Может, забрать с собой, и хорошенько искупать?
Кажется, он больше развлекался, чем на самом деле хотел причинить вред, и все же его слова меня испугали. Я молитвенно сложила руки:
— Благородный месье, пожалуйста, отпустите меня! Прошу! Мои бедные родители, мои младшие…
Внезапно вампир дернул меня за руку, и прижал к своей груди.
— Тихо. Не вырывайся, — шепнул он, обвив плечи руками.
Со стороны мы, наверное, были похожи на влюбленную парочку. Но в намерение вампира едва ли входили пылкие поцелуи. Скорее он просто пытался удержать меня рядом с собой и не дать наделать глупостей. Мимо нас проходила пьяная компания, судя по голосам, из трех или четырех человек. Я могла бы позвать на помощь…
— Не стоит. Если не хочешь навредить им. Они всего лишь смертные, мне легко будет их убить. Так что не давай мне повод.
Я судорожно вздохнула, нервно сжав рукав сюртука вампира. Значит, он мог быть и таким, этот высокомерный чистоплюй-вампир. Холодным и безжалостным. Даже его объятия казались стальной ловушкой.
— Эй, найдите себе комнату, голубки, — пьяно прокомментировал один из компании. Голос его показался мне знакомым, поэтому я поспешно отвернулась, почти уткнувшись лицом в плечо кровососа. Не помогло. — Клэр? Клэр Легран! Эти прекрасные локоны я узнаю и при смерти! Привет, красотка!
— Клэ-э-р, — пьяно протянул другой. — На кого же ты нас променяла? Может, познакомишь со своим кавалером, а мы проверим, насколько он тебе годится?
О нет, это же Морис! Хуже и не придумаешь, чем встретить этого паяца, который встречался с моей сокурсницей Ален, и при этом умудрялся волочиться за всеми ее подругами. И за мной в том числе. Он тот еще болтун.
— Идите куда шли, господа, — ответил им вампир. — Здесь не на что смотреть.
И снова эта странная сила, от которой немеют ноги, и становится жутко не по себе. Смешки резко стихли, а шаги наоборот ускорились. Уже через несколько секунд мы вновь остались одни. Только объятия вампир так и не разжал, будто это не он несколько минут назад кривил лицо, жалуясь на не аппетитность моего запаха.
Я чувствовала его взгляд на мне, но поднять голову не могла, пусть даже знала, что он может зачаровать меня лишь одним звуком своего голоса. Но в этот раз вампир не пытался на меня воздействовать. Лишь гладил по спутавшимся кудрям, забранным шпильками назад и спадающим на спину, каменную и напряженную.
— И вправду, такие красивые волосы, — задумчиво прошептал он, будто бы сам себе. — Их стоило бы прятать, чтобы не вводить мужчин в искушение. Но ты и сама — искушение, от которого никак не избавиться. Я не мог выкинуть тебя из головы, Клэр. И боюсь, что если я снова выпью твоей крови, то не смогу больше отпустить никогда, как бы ты ни просила. Мне не хотелось бы ломать жизнь столь молодой девушке. Поэтому сейчас я позволю тебе уйти. Но это будет в последний раз. Следующая наша встреча закончится не так хорошо. А теперь слушай. Я хочу…
Он довольно высокий, этот вампир. Я едва достаю макушкой до его плеч. И не такой худой, как мне казалось. Прислоняюсь щекой к груди мужчины, и слышу биение. Живое. Его сердце — живое.
Разбудил меня хлопок дверью. Я жалобно застонала, прижимая ладонь к ушам. Что за ужасный грохот! Кто так топает — слоны?!
— Проснулась, пьянчуга? На, выпей водички.
Какой все же пронзительный у Ален голос.
— Что вчера было? — сделав несколько глотков живительной влаги, спросила я.
— Не помнишь? Ты где-то надралась, а потом тебя притащил весьма импозантный мужчина. По крайней мере, мадам Жебран так утверждает. Кто это был, расскажи!
— Импозантный? В этой жерди нет ничего импозантного. Очередной стихоплет.
— Ты про кого?
Любопытства моей подруги было не занимать. Нет чтобы оставить больного человека отдыхать! Я тоскливо покосилась на подушку.
— Вроде бы Петро зовут. Приятель Луизы. Рыжий такой.
— Петро Шаброль? Я его знаю. Ну и отвратительный у мадам Жебран вкус! Надеюсь, у тебя с ним ничего нет?
— Конечно! Он просто провожал меня до пансиона.
Так. Я помню, как встретила Луизу в Морлеке, и как поэт вел меня по улице, ворча. Но то, как мы дошли до Мон-сени, совершенно выпало из головы. И почему я вообще напивалась в кабаке одна?
Странности на этом не закончились. Уже в школе я случайно наткнулась на Мориса, зашедшего за своей пассией, и он начал утверждать, что в ту ночь, которую я помнила лишь частично, он встретил меня совсем не с поэтом.
— Ни разу его не видел. Но было в нем что-то странное… Может, он иностранец?
— И ты просто так прошёл мимо, пока меня на улице лапал незнакомый мужик?
Мы с Морисом не были близкими приятелями, но у нас не было принято оставлять в беде своих. Парень смутился.