— Младшая сестра, Лиззи, весьма недурно поет, а папа раньше, до того, как у него испортилось зрение, делал переводы немецких философов, в том числе и для парижских университетов.
— О, как интересно! Так ваш художественный дар достался вам от матери?
— Нет, маман не слишком одобряет подобное баловство.
— Так как же вы тогда оказались в Парижской школе искусств.
Я открыла было рот, чтобы рассказать свою весьма драматическую, хоть и не без комедийного оттенка историю, когда поняла, что разоткровенничалась перед совершенно незнакомым человеком. Интерес месье Эмбера казался таким искренним, что ему хотелось открыться.
— Так что там с Клодом? — смущенно спросила, непроизвольно касаясь волос. И тут же отдернула руку. Меньше всего хотелось показать этому снобу, что он смог каким-то образом заинтересовать меня. — Только не говорите, что руководство школы хочет отчислить его.
— Вовсе нет. Несмотря на все его, к-хм, шалости, в плане учебы он безупречен. Иначе и быть не могло. Но хотя для Клода, благодаря его выдающимся результатам, обучение бесплатно, наша школа не выдает стипендии. Вашей семье приходится много тратить на его проживание, питание и книги.
— Мы не бедствуем, — сердито поджала губы, чувствуя себя как никогда… дешево. Даже идеально начищенные ботинки месье Эмбера казались дороже всего моего наряда. А ведь он всего лишь школьный учитель!
— Я не собирался вас обидеть! Но сельские священники получают не слишком много. Да и приданное не помешает даже самым прекрасным дочерям на свете, — мягко улыбнулся Эмбер. — Видите ли, мы бы хотели предложить поддержку Клоду. И сейчас, и позже. В том числе и грант на обучение в университете. Он же собирается поступать в Сорбонну?
— Грант? Школа выделяет такие гранты?
— Нет, не школа. Философское общество герцога Орлеанского.
— Луи-Филиппа I? Вы… роялисты?
— Общество Орлеанского далеко от политики. В основном мы занимаемся изысканиями в области метафизики, теологии и естественных наук. Мы двигаем прогресс! — воскликнул Рейнард, и смущенно улыбнулся, будто стыдясь своего энтузиазма. — Ваш отец хотел бы, чтобы Клод пошёл по его стопам, или же стал адвокатом. Но я думаю, что ему суждено более славное будущее в науке.
— Это всё славно. Но не думаю, что вам стоит обсуждать будущее Клода со мной. Отец…
— Я написал месье Леграну. К сожалению, он отнесся с большим подозрением к нашему предложению.
— И вы подумали, что я смогу его переубедить? — с прохладой в голосе спросила.
— Я подумал, что вы менее предубеждены ко всему новому, и захотите составить собственное мнение о философском обществе.
Эмбер опустился на скамейку, и бросил задумчивый взгляд на меня. Щёки тут же потеплели. Как же глупо!
— Жаркая нынче осень, — обмахиваясь ладонью, заявила я. — Если честно, никогда не слышала о философском обществе Орлеанского.
— Мы не стремимся к дешевой популярности. Двигать науку можно по-разному. И… знаете, изначально я просто хотел с вами поговорить. Может быть, познакомить с некоторыми наиболее уважаемыми членами нашего общества.
— То есть пустить пыль в глаза?
Учитель рассмеялся, обнажив белые и крепкие зубы.
— Не без этого. Но… Это ужасно, но я хочу воспользоваться своим служебным положением, чтобы пригласить вас на одно весьма интересное мероприятие.
— Конференцию? Собрание научного кружка?
— Наши собрания закрыты для женщин, — с сожалением пожал плечами Эмбер. — Давняя традиция, которая меня порой расстраивает. Но я говорю о Бале белых хризантем. Общество выступает одним из главных спонсоров благотворительного бала. Мадмуазэль Легран, вы станете моей драгоценной спутницей, моей белой хризантемой?
Если честно, я растерялась. Подобные вечеринки устраивались для богатеев, политиков и аристократов. Достать билет на Бал кому-то вроде меня было невозможно. Как и школьному учителю.
— А вы ведь не так уж и просты, месье Эмбер, — скрыв взгляд за ресницами, задумчиво сказала я. — Но я не собираюсь продавать брата за развлечения.
— Ох, как с вами не просто, мадмуазель! — почти сердито сказал учитель. — Вы ведь… Жак, ты так устал подстригать куст, что решил раздеться? Или подумал, что мадмуазель Легран соблазнят твои кости?
Я фыркнула, наблюдая, как тощий студент поспешно застегивает рубашку и ретируется.
— Так на чем я остановился?
— На том, что меня не могут соблазнить кости.
— Вы весьма ершистая молодая особа. И очень интересная девушка. Пригласить вас — моя личная прихоть. Мы убьем одним выстрелом двух зайцев — вы развлечетесь и немного узнаете об обществе, а я отчитаюсь перед начальством… и нескучно проведу вечер с очаровательной спутницей.
Глава 7. Господин Никто
Ты — Королева Ночи,
я — Господин Никто
Когда сойдутся две темноты,
Настанет рассвет.
А потом…
За всеми волнениями о тайных обществах Парижа я почти забыла о своём "вампире".
Хотя нет, не своём. Лучше не привыкать к нему, считая частью своей жизни. Ну как появился этот подозрительный типчик в моей жизни неожиданно, так же неожиданно он и должен исчезнуть…
Вернувшись в пансион, я выяснила, что никто меня так и не искал. Или, по крайней мере, не помнил об этом. Ален все так же хранила портрет моего преследователя, но вживую увидеть его ей не довелось. Кажется, она об этом жалела, глупая.
Я снова начала ходить на учебу, но при этом лишний раз на улицу старалась не показываться, особенно вечером. Но я слишком поспешила скидывать "вампира" со счетов.
Выставка Савара шла уже неделю с оглушительным успехом. Все мои сокурсники уже побывали о ней, и восхищенно закатывали глаза, часами рассуждая о гении мэтра. Но никто так и не упомянул о "Персефоне с гранатом". Я, конечно, и не хотела, чтобы меня признали, но все же было немного обидно. Неужели никто даже не отметил сходство богини весны со мной?
— Персефона? — вскинула брови Ален, только вернувшаяся с выставки. — Нет, такой работы не припомню.
— Неужели мэтр решил не выставлять её? — поникнув, спросила.
— Сходи и узнай сама. Заодно заберешь оставшуюся часть платы. Или стыдишься?
— Нечего мне стыдиться. Я тогда ничего не сделала!
— Боишься встретить своего загадочного красавчика?
— Когда это он успел стать красавчиком? — возмутилась я. — Ты же видела портрет. Ничего особенного.
— Вампиры должны быть красавчиками, — убежденно ответила Ален. — Ты просто не смогла передать всего его очарования.
Моя подруга никогда не изменится. Спорить с ней бесполезно.
— Ничего я не боюсь. Просто не люблю толпы. Пойду завтра, вместо курса месье Морана.
Среда оказалась и вправду удачным днем для того, чтобы посетить выставку. Людей почти не было, а вот мэтр Савар как раз заглянул уладить дела с организаторами. Меня он встретил вполне доброжелательно. Хоть и не без ехидства.
— А я думал, что ты меня избегаешь, Клэр.
— Что вы, месье Савар! Вы ведь знаете мое отношение к вам и вашему творчеству. Я так восхищена тем, что вижу! Даже не могу вспомнить, какая выставка пользовалась таким успехом, как ваша! Мне все уши прожужжали про то, что мэтр Савар превзошёл сам себя. И картины в зале смотрятся ещё лучше!
Запомните — когда вы имеете дело с людьми творческими, не бывает слова "мало", когда это касается похвалы.
— Да, довольно удачный показ. Даже мэр пришёл, — важно кивнул мэтр. — Жаль, что "Персефона с гранатом" так и не увидела свет. Но не волнуйся, деньги я тебе заплачу. Даже больше, чем обещал.
Это было бы весьма кстати, но при всех хороших чертах художника, щедростью он особой не отличался.
— А что случилось с картиной? — осторожно спросила я.
— Её выкупили, ещё до показа.
— Но вы ведь хотели представить всю серию на выставке! Говорили, что картины после показа вырастут в цене.