Из состояния нескончаемого стресса её вывел Денис. Они банально столкнулись на улице, и Катя в первый момент даже не узнала его, настолько была поглощена своими мыслями и чувствами. И вдруг он, посмотрел удивлённо, брови вздёрнул, а на губах слабая усмешка. Катя замерла перед ним, как пойманный зверёк, глаза таращила, и даже не сразу заметила девушку рядом со Старковым. Красивую, стильную. Денис помог ей выйти из машины, дверь перед ней шикарно распахнул, а девушка тут же взяла его под руку. На Пушкарёву, оказавшуюся рядом, взглянула, как на недоразумение.
— Денис, пойдём скорее.
Катя невольно перевела взгляд на вывеску напротив. Ресторан. Вот так вот. А она осталась на улице, за порогом, глядя на закрывшуюся за Старковым и его благоверной, дверь. Денис напоследок кинул на неё ещё один взгляд, насмешки и язвительности в нём только прибавилось, а Пушкарёва глаза опустила.
Она опустила перед ним глаза!
В тот момент всё и решилось. Ей надоело быть странной, ей надоело быть нелепой и никому не нужной. Над ней посмеивались в институте, её не воспринимали всерьёз ровесники, в «Зималетто» в первые месяцы работы она вообще была посмешищем, при такой-то внешности. Никого не интересовал её красный диплом, знания, профессионализм и серьёзность. Все хотели использовать эти качества в ней, но принять её такой, какая она есть — нет. Никто не любит неудачников. Это Малиновский однажды сказал, а Катя запомнила. А она неудачница. Девушка рядом со Старковым вряд ли умнее и достойнее неё, но перед ней мужчины открывают двери дорогих автомобилей и ресторанов, ради них стараются, идут на жертвы, и не ждут, что она положит свою жизнь к их ногам. Всё наоборот.
А она — лишь Катя Пушкарёва, все чего-то хотят от неё, но не хотят её саму. Разве это честно? Почему с ней всё так? Разве она не заслуживает любимого мужчину рядом, его преданности, готовности поддержать, любить, заботиться… Разве она не достаточно сделала для Андрея Жданова?
Она его любит. Она все эти месяцы жила для него, работала для него, а он предал. Не задумавшись, не побоявшись её убить своим поступком, растоптать, унизить. Андрей думал о «Зималетто», а она опять оказалась лишь средством.
Зорькин, когда услышал, что она задумала, побелел, как мел.
— Сдурела, Пушкарёва?
— Думай, что хочет. Но я заслужила.
— Что ты заслужила? Жданова в мужья?
Она помедлила с ответом, задумалась, мысли лихорадочно скакали в голове, но спустя полминуты Катя всё-таки кивнула.
— Да. Я его люблю.
Коля выразительно покрутил пальцем у виска.
— Катька…
— Я всё решила, Коля. Он женится на мне.
— Женится, — вздохнул Зорькин. — Либо женится, либо посадит.
Катя печально улыбнулась.
— Он не позволит, чтобы правда наружу вышла. Женится.
— А дальше что?
Пушкарёва вздёрнула подбородок.
— Я стану Ждановой.
— А дальше?
— Что ты заладил? — разозлилась она.
— Я просто понять хочу…
— Я его люблю, и знаю, что стану хорошей женой. Этого достаточно.
— Тебе или Жданову?
— Он просто сейчас не понимает.
Зорькин окинул Катю долгим взглядом.
— Да уж.
Катя остановилась перед зеркалом, посмотрела на себя, едва заметно поморщилась. Но уже в следующую секунду поторопилась взять себя в руки, и отбросить все сомнения. Она станет Ждановой, и это изменит её жизнь. И жизнь Андрея тоже. Она станет для него хорошей женой, она изменится, даже если для этого потребуются все её душевные силы. Когда-нибудь Андрею Жданову ещё завидовать будут, говоря о его жене. И это будет она. Она, чёрт возьми!
Катя подняла руку и поправила круглые очки на носу, вытерла губы, чувствуя под ними металлические брекеты.
Больше она страдать не будет, она будет менять свою жизнь так, как она того хочет.
— Ты, наверное, не так её понял, — в третий раз повторил Малиновский, недоверчиво глядя на друга. Но Жданов лишь отмахнулся. Рассказывать и пересказывать ему уже надоело. И надеяться, что всё это — шутка, тоже. Не шутка, Катя поставила определённое условие, и он не знает, как выкрутиться без потерь. Совершенно неожиданно Пушкарёва превратилась в монстра — мстительного и жадного до собственной выгоды. Правда, деньги ей были не нужны. Но кому от этого легче? Не ему, это точно.
Рома встал, потом снова сел. Развёл руками.
— Нужно что-то придумать.
— Придумай, — согласился Андрей.
— Я?
— У меня задумки кончились. Я ночь не спал, Малиновский! — Жданов голову опустил и обхватил её руками.
Они уже час сидели в его спальне, обсуждали одно и то же и одними и теми же словами, и с каждой минутой становилось всё хуже, от безысходности Андрей начал задыхаться. И всё яснее понимал, что Катя пошутила. Хоть и говорил другу о том, что Пушкарёва серьёзна, как никогда, но представить… свадьбу, семейную жизнь с ней, никак не мог. Вот и получалось, что шутка. Злая, глупая, безумная шутка.
Ромка снова встал. Прошёлся по комнате, взял с прикроватной тумбочки бутылку виски и хлебнул прямо из горла.
— Не волнуйся, Андрюх. Мы её заставим всё вернуть!
— Как?
— Силой, как!
— А смысл? «Зималетто» ей больше не принадлежит, она всё Зорькину отдала.
— Значит, его заставим! Скрутим этого хлюпика, к стенке прижмём… и расстреляем на хрен. Чтоб другим неповадно было!
Жданов даже не улыбнулся. Повалился назад, на постель, и глаза рукой закрыл.
— Я не понимаю, чего она хочет, — тихо проговорил он. — На что надеется? Что я жить с ней буду? — Зло хмыкнул.
Рома хмыкнул следом, поддакивая.
— Да уж! — И тут же возмутился в полный голос. — Но ведь какова козявка! Никто от неё подобной прыти не ожидал, доверяли, как себе. А она в ответ руку по локоть откусила!.. Вместе с головой!
Андрей продолжал лежать с закрытыми глазами и молчать. В голове немного гудело от алкоголя, он пытался думать о Кате, о той проблеме, которую она ему подкинула, но не получалось. Только удивление, недоверие, маета на душе, и от этого вспышки раздражения и злости. Руки в стороны раскинул, и всего на секундочку представил, что через какое-то время, это будет уже не его постель, а их с Катей общая. Брачное ложе, так сказать. Брачное!
Зубы заныли, ощутимо.
Чувствовал себя пойманным в ловушку. Кире не удавалось его в угол загнать, много лет, а этой девчонке лишь один решительный шаг потребовался. За горло его взяла, и при этом смотрела так кротко, чуть ли не смущённо, а каждым словом огромный гвоздь в крышку его гроба заколачивала. Как она представляет их совместную жизнь? Что он скажет родителям, друзьям, Кире, в конце концов! Что без памяти влюбился и решил жениться, немедленно? Да над ним вся Москва смеяться будет! Но куда Кате Пушкарёвой это понять. Для неё это мелочи, недостойные внимания, ей важнее добиться своего, женить его на себе. А ещё говорит, что любит! Когда любят, так не поступают. Наверное.
— Не надо было тогда играть с ней.
Рома непонимающе посмотрел.
— Ты о чём?
— Всё о том же. Я не должен был тогда… слушать тебя.
— А, так это я виноват!
— Оба виноваты. Я её подтолкнул к этому, я её научил, я её надоумил. Я… поступил с ней так же, как тот парень. Я её предал. И она решила отомстить.
— Отомстить? — Малиновский скривился. — Помнится, ты говорил, что она тебя любит. И поэтому замуж хочет.
Жданов резко сел на постели.
— В данный момент это ничего не меняет.
— И что? Ты… сделаешь так, как она хочет? Женишься? — Это слово Рома выговорил почти с отвращением.
— Если не смогу договориться. По-хорошему.
— Андрюх, я бы на шантаж не поддался!
Жданов выразительно взглянул на друга.
— Как тебе хорошо, да? Что можно не поддаваться.
Следующим утром Андрей снова подумал о том, что Малиновскому хорошо. А вот ему плохо. Утром его встретила Кира, улыбалась и выглядела довольной, а Жданов смотрел на нее и думал, что он должен ей сказать. Нет, он не сможет, это просто невозможно. Да Кира и не поверит, просто рассмеется ему в лицо. Катя Пушкарева! Его жена… Бред.