Кровавый дар - Воронина Алена

Кровь моя все еще горяча и сердце мое все еще бьется, а значит, остается надежда, что камушек в подкове или надломленный прутик изменят ход событий. И пусть тогда закончится мое существование, но на последнем вздохе своем я прошепчу: «Спасибо»

В то лето сияющий белый шар в небе трудился вовсю, подрумянивая и пропекая толстый, слоеный пирог, с которым лишь и можно было сравнить большой портовый город Адрас.

Столица нашей славной империи веками покоряла гору Тир и ныне расположилась на ней с размахом победителя, поражая путешественников масштабом и красотой, а Лунное море, омывавшее город — остров с юга, востока и запада, довершало картину, обрамляя подобно россыпи сапфиров Жемчужину Юга.

Город был действительно прекрасен. Словно вычищенная скорлупка, сиял он белыми домиками, дворцами и площадями, тысячами лестниц, арок, мостов, манил прохладой парков, уютом сквериков и террас. И венчал все это великолепие огромный белый замок, словно сошедший со страниц детской сказки — резиденция самого Императора, построенная четыре века назад.

Однако, самый жаркий летний месяц — травис тяжко давался даже этому чудесному городу. Камень мостовых нагревался так, что на нем действительно впору было печь пироги, воздух дрожал, делая мир зыбким и расплывчатым, будто смотришь сквозь плохо сработанное стекло.

Улицы вымерли: люди, составляющие основную массу населения, или сидели по домам с мокрыми повязками на головах, или сбежали с семьями от нестерпимого жара к морю, а те, кто мог, держались поближе к магам.

Путь от дома до работы в такую жару выдался не из легких, к тому же изрядной помехой тому стала длина юбки, установленная для служащих-женщин. Законодательницами моды были люди, а дамы в высшем свете уже не первое столетие увлечены правящей расой, вот и принято ныне таскать на себе ненужную кучу тряпья, так, наверное, стараясь приблизиться к Высшим, или к их хвостам, это я о небольшом шлейфе-необходимом атрибуте рабочей формы одежды.

Мешалась жутко и груда папок с делами, прихваченная из дома, и, как завершающий штрих — сотни ступеней. Все это вкупе лишало надежды добраться живой и не поджариться на этой страшной сковородке.

Однако, будучи человеком упертым и ответственным, я доплелась до места работы, точнее, сделав последний рывок, ворвалась в здание Мэрии на полном ходу. Пришлось развить приличную скорость, чтобы безболезненно пересечь залитую солнцем площадь Вознесения Света, на коей и красовался наш казенный дом — здание длиной в целый квартал, и хоть украшений оно было лишено, помпезность и пышность дворцу предавал облицовывавший его белый мрамор, в такую погоду ослеплявший своим блеском, похлеще снега в горах.

Мой приход не остался незамеченным: затормозить вовремя да еще с ношей я не успела и сбила с ног курьера. Бедняга выполз из мавзолея, искусно созданного моими папками, и, даже не удосужившись помочь подняться виновнику инцидента, ретировался, оглядываясь на меня, как на сумасшедшую. И правильно! Почти все в отпусках, на месте только мэр по долгу службы, и психи, которые очень любят свою работу и могут по доброте душевной подкинуть ее другим.

Пробубнив себе под нос традиционную фразу всех столичных (да и не только) старушек о некультурных молодых людях и подобрав с пола бумаги, я кивнула стражу-учетчику при входе, который вместо приветствия с выражением страдания на лице промокал огромный лоб салфеткой, и поднялась в свой кабинет.

Золоченая табличка над входом в него гласила: «Янина Стиантон, посмертный делопроизводитель».

На древнем общем языке мое имя означает «живая». Забавно, если учитывать мою профессию, связанную с выдачей сертификатов на имущество почивших граждан — служащих Дворца и жителей города Адраса.

Свалив с победным кличем папки на стол (а там уже высилась приличных размеров горка), я бросилась открывать окна. Духота стояла страшная. Места писарей пустовали: я отпустила девушек на отдых еще вчера, отправив записку с мальчиком. Один день перед выходными ничего не изменит с учетом полного отсутствия посетителей, которые попросту боятся в такую погоду, выйдя на улицу, «превратиться» в одну из наших папок. Зато у меня есть время спокойно разобрать все, что «наворотил» мой сменщик Кисанодар, пока я была в отпуске. А дела после него пребывали в жутком хаосе. Молодой мужчина, к сожалению, не страдал склонностью к порядку, что, кстати, большой минус.

Налив сливового сока в большую, сколотую кое-где кружку и заперев дверь, я с демоническим видом спихнула дела на пол, и, усевшись в кресло, приготовилась изучать все то, что натворил Кис. Толстые папки сменялись худыми, перед глазами проносились десятки итогов жизненного пути досточтимых адрасцев: кто-то был рад небольшой дружной семье, кто-то плодил детей на стороне, кто-то ежегодно обзаводился новым супругом или супругой. И ведь каждый мог многое сказать в свое оправдание. Не подумайте, я не была ханжой, скорее любопытным наблюдателем, которому впору уже писать романы.

Одна из папок «высунула» красный кожаный ремешок — закладочку, так писари для меня помечали странные дела, но Кису обычно девушки так не делали.

Хм… Интересно.

Сертификат о смерти, ходатайство.

На первый взгляд все нормально: с ходатайством обратился секретарь делопроизводителя Императорского дворца — это стандартная процедура, если есть имущество, но нет наследников у служащего резиденции. В таких случаях все получает Дворец, однако это тоже требует своей бумажки.

Так! Имя покойного…

Я икнула и, дернувшись, сбила чашку с подлокотника кресла, отчего та, встретившись с полом, разлетелась на мелкие осколки.

Салис Дайвокари, секретарь делопроизводителя Императорского дворца… бывший.

Боги, он же был на год младше меня!

Улыбчивый голубоглазый блондин, всегда приносивший вместе с документами и коробкой шоколадных конфет кучу положительных эмоций. Я его видела всего-то полгода назад!

Погодите-ка! У Салиса ведь была семья! У него была жена! Как же ее звали? Эээ! Вивиен! И ребенок! Вивиен ждала первенца! Салис поведал об этом как раз полгода назад, и он… Он же так… старался заработать на небольшой домик в границах округа Таро, в городской черте, и вроде даже отдал за него залог. Почему же его имущество принимает Дворец? Бред какой-то!

Я еще раз перечитала ходатайство. Никакого дома среди имущества заявлено не было, зато был счет в Императорском Банке «Кестар». Может быть, он взял ссуду, а дом оформить не успел? Дворец обычно не жадничает для своих служащих.

Дата смерти — пять с половиной месяцев назад. Понятно, почему Кис не стал выдавать сертификат. Странно то, что новый секретарь делопроизводителя подал заявление так рано — за полгода могли обратиться наследники.

И где же Вивиен?

Настроение упало. Просмотр дел пришлось отложить — ныне это было бестолковое занятие — вместо букв перед глазами стоял образ веселого молодого человека.

Побродив по кабинету и поняв, что вряд ли успокоюсь после такой новости, я уточнила у учетчика, нет ли записи на сегодня, и поплелась домой.

Грустно… Живешь, работаешь, мечтаешь. Оп! И тебя нет!

Жила я недалеко от работы на живописной улице Розового Рассвета, в своей квартирке с прекрасным видом на море. Жилище было скромным, но с большим балконом.

Квартиру мне помогли приобрести родители и служба (империя оплачивала половину стоимости жилья, но накладывала обязательство отработать «покупку» в течение двадцати лет). Уже за свои кровные я усовершенствовала гнездышко, надстроив крышу над балконом и рассадив в кадках виноград — получилось уютное гнездышко, где я укрывалась от работы и жары, но сегодня даже эта идиллия не радовала.

Весь вечер прошел в какой-то маете. И я не могла понять, что не так?!