Сломленный (ЛП) - Гласс Ивлин

— Эй, Уэйд! Ты где? — крикнул Боксер.

Джим Уэйд повернулся лицом к нему, но продолжал идти к своему мотоциклу.

— Я думал, что ты останешься на шоу. — Боксер упорно, с тупой ухмылкой, массировал собственную грудь.

Джим через силу ему улыбнулся.

— Нет, чувак, мне нужно поспать. Я не спал с тех пор, как доставил товар. — Ему нужно было разобраться с одним из своих деловых партнеров, который думал о том, что Уэйд мог обойти их в своих сделках. Это была двенадцати часовая поездка туда и обратно, и это был достаточно хороший повод, чтобы уйти.

Он не хотел упоминать сегодняшнюю встречу — это разворошит старое дерьмо.

Но Боксер протестовал.

— Давай, Уэйд. Я уверен, что одна или несколько прекрасных дам будут счастливы уложить тебя!

Джим покачал головой и схватил, брошенную на сиденье мотоцикла, кожаную куртку, с серебристым изображением орла с гигантскими когтями, вцепившимися в американский флаг, который он разрывал пополам. Это был патч мотоклуба «Стальные Когти» и Джим с гордостью его носил. Он был нашит двенадцать лет назад и братья-байкеры были его единственной семьей, которую сейчас имел Уэйд, и единственными людьми, которым мужчина доверял.

Он завел мотоцикл и сказал Боксеру:

— Увидимся утром, братан. Нам нужно составить опись, чтобы убедиться в том, что на прошлой неделе ничего не пропало.

Разочаровавшийся Боксер подошел к нему и ударил по спине, пока Джим газовал.

— Конечно, я буду здесь всю ночь. Возможно, утром понадобиться вылить на меня ведро холодной воды, потому что там есть бутылка «Патрон» (прим. пер.: текила) с моим именем на ней и я планирую на*уяриться в хлам.

Джим дал ему пять и уехал, ночь была особенно темной и облака закрывали Луну. «Как и должно быть», — подумал он, учитывая годовщину, которую байкер отмечал сегодня вечером. Он проклинал ветер, когда в его сознании возник образ Трины.

Его старушка была хорошей женщиной, но слабой. Она утверждала, что у нее не было проблем с его образом жизни, но когда дело дошло до этого, у нее не хватило духу по-прежнему оставаться его старухой и Трина начала ненавидеть мотоклуб.

Джим снова выругался, на этот раз ругая себя за то, что был так слеп к ее способу решения проблем. Он был так втянут в дело, что не понял того, что она зависела от обезболивающих, пока не стало слишком поздно. Год назад Уэйд пришел домой с вечеринки в клубе и нашел на полу бездыханную Трину. Рядом с ней был пустой бутылек «Викодина» (прим. пер.: сильнодействующее обезболивающее и супрессивное средство от кашля, содержащее гидрокодон и парацетамол. Гидрокодон — опиоид, является наркотическим анальгетиком) и пустая бутылка «Столичной» водки.

Передозировка Трины разбила его и Джим, не задумываясь, бросился в клубный бизнес. С тех пор он пытался собрать вместе кусочки своей жизни, но не мог составить полную картину без своей старухи. Вероятно, Уэйд получил по заслугам — карма была настоящей сукой. Он заставлял страдать других людей и не было лучшего способа заставить страдать Джима, чем забрать единственное, любимое существо в его жизни.

Мотоцикл задергался под ним, дорога была скользкой, и он крепче сжал руль, пытаясь сохранить нам ним контроль. Но было слишком поздно, и когда его байк занесло с дороги, все, о чем успел подумать Джим, было: «Это то, что вы называете иронией судьбы, вы, паршивые говнюки».

— Эй, Сьюзан, поступил звонок!

Сьюзан МакГрегор посмотрела на пациента, которого регистрировала, молодую девушку, которая днем сломала руку на футбольном поле. Она привезла пациентку раньше и они подружились, когда она накладывала гипс. Теперь же это был ее напарник, Эрик Мендоза, который спешил к дверям, выходящим к скорой помощи возле больницы. Сьюзан быстро попрощалась с девушкой и последовала за Эриком.

— Мы только что вернулись. Где Розен и Бэйли? — сегодня вечером на этот вызов должна была выехать другая бригада.

Эрик сел за руль, когда она защелкнула ремень безопасности.

— Они слишком далеко, а мы ближе. Это звонок от какого-то парня, который ехал домой и видел, как на пятой магистрали об уличный фонарь разбился мотоцикл, рядом с заповедником.

Сьюзан усмехнулась.

— Сейчас самое время. Думаю, что это один из тех парней, которые думают, что они крутые, а, в конечном итоге, отдают концы. Пить за рулем послужит хорошим уроком. Или верхом, как там у них называется.

Эрик многозначительно взглянул на нее.

— Держи себя в руках, МакГрегор. Он все еще пациент и мы должны относиться к нему также, как и к остальным. Кроме того, ты не знаешь, выпил ли он.

— Это все, что они делают, — засмеялась она. — Они подавляют своим авторитетом, запугивают всех, чтобы делать то, что хотят, относятся к женщинам как к собственности и напиваются. Когда последний раз байкеры жертвовали деньги на благотворительность? Бьюсь об заклад, что список их тяжких преступлений длиннее, чем моя рука. — Девушка с отвращением покачала головой, убирая с лица свои светлые, длинные волосы и связывая их сзади. — Как ты думаешь, насколько все плохо?

Ее напарник пожал плечами.

— Я ничего не слышал о лужах крови и частях тела на дороге. Думаю, мы скоро увидим. — Он свернул с извилистой дороги от Олимпии в сторону произошедшей аварии, и Сьюзан догадалась, что им оставалось минут пять. Она позвонила в службу спасения и убедилась, что диспетчер знал их местоположение и схватила аптечку, готовая выпрыгнуть их автомобиля, как только тот остановится.

Мендоза был прав. Байкер — мудак или нет, да и кто бы ни оказался счастливчиком, Сьюзан по-прежнему несла за него ответственность и за пять лет работы она еще никого не потеряла. И не собиралась делать этого сейчас.

Жгучая боль пронзила тело Джима. Он зажмурил глаза, чтобы держать их закрытыми от ярких огней, которые мелькали вокруг него, но свет проникал сквозь веки, отчего его голова пульсировала с каждым миганием от синего до красного. Когда Уэйд попытался отвернуться от них, то почувствовал, как что-то врезалось в его бок, и смутно вспомнил о том, где он находился.

Дорога по заповеднику… сколький участок… авария. Проклятье. Последний раз, когда он видел те огни близко, был год назад, когда Джим позвонил 911 и они приехали, чтобы попытаться оживить его старушку. Мужчина оценил ситуацию, когда вокруг него зазвучали голоса. Он должен был им сказать, где было больно, а где нет.

Джим несколько раз моргнул и прищурился, его зрение было слегка размытым, и огни ослепляли. Потом кто-то опустился рядом с ним на колени и закрыл собой несколько аварийных огней.

— Сэр, вы пришли в себя? Вы меня слышите, сэр? — голос был мужской, с легким латиноамериканским акцентом. — Вы можете сказать мне свое имя?

Хоть один вопрос был нормальным. Джим попытался кивнуть и поморщился от боли в голове.

— Джим Уэйд, — проворчал он.

— Мистер Уэйд, вы чувствуете свои ноги? — на этот раз женщина, хриплый и резкий тон. — Нам нужно оценить ваши травмы.

— Черт, да, я чувствую, и они болят, как су*и, — прервал он ее, не заботясь о том, насколько грубо это прозвучало. — Не думаю, что все плохо, просто синяки и царапины, но в моей голове стучит, как гнусный кобель в трех долларовой шлюхе. — Видимо, его зрение было не таким уж и плохим, потому что он увидел кислое выражение на лице женщины.

Опять же, он, должно быть, получил травму головы, потому что его следующей мыслью было: «Это выражение лица не портит ее красоты».

— Мистер Уэйд, не могли бы вы успокоиться? — женщина казалась нетерпеливой, и Джим понял, что он корчился от боли. Мужчина затих, позволив им проверить жизненно важные органы и осмотреть его тело на наличие повреждений. Байкер зашипел от боли, когда кто-то — он не видел, кто именно из них — надавил на его бедро и вызвал чувство жжения.