Слова старика нежданно вызвали в нем чувство вины; когда шел по улице и поразился пустотой в деревне, почему-то не подумал о себе.
Сеня ходил по горнице, засунув руки в карманы брюк. Видно, он только что что-то горячо доказывал.
-- Здравствуй, Валя.
-- Здравствуйте. -- Навстречу Ивану поднялась рослая, крепкая, действительно очень красивая девушка. Круглоли-цая, с большими серыми глазами... Высокую грудь туго обле-гала белая простенькая кофта. Здоровье, сила чувствовались в каждом ее движении, в повороте опрятной, гладко приче-санной головы, во взгляде даже.
-- Валя!.. -- невольно сказал Иван, пожимая ей руку. -- Ты когда успела так вырасти?
-- Годы, Иван... Вы уж сколько не были дома-то?
-- Да ну, сколько?.. Ну, может, много. Только ты все рав-но не "выкай", я не привык как-то. Ты... ну Валя, Валя...
Валя засмеялась довольная.
-- Что "Валя"?
-- Красавица ты прямо.
-- Да ну уж...
-- Вот так мы ее тут и испортили, -- встрял Сеня. -- Каж-дый, кто увидит: "Красавица! Красавица!" А ей на руку.
-- Сеня, ты же первый так начал, -- с улыбкой сказала Валя.
-- Когда?
-- Когда из армии-то пришел. Ты что, забыл?
-- Так то я один, а то вся деревня, языки вот такие рас-пустили...
-- Нет, Сеня, тут распускай, не распускай, а факт остает-ся фактом. -Иван сел на стул. -- Как живешь-то, Валя?
-- Хорошо. -- Валя внимательно посмотрела на Ивана, усмехнулась. -Надолго к нам?
-- Да не знаю, -- неопределенно ответил Иван. Вспомни-лись слова старика Ковалева, и он невольно опять подумал о них. -- Курить здесь можно?
-- Пожалуйста. Я сейчас принесу чего-нибудь... -- Валя вышла из горницы.
-- Видал, что делается? -- спросил Сеня.
-- Видал. Неважные твои дела.
-- Просто пройдет по горнице, а у меня вот здесь, как но-жами... Видал, как счас прошла?
Иван не успел ответить. Вошла Валя, поставила на стол блюдце.
-- Вот сюда пепел.
-- Ты вот послушай его, если мне не веришь. Он больше нашего повидал, -- начал Сеня.
-- Ну? -- Валя опять весело посмотрела на Ивана.
-- Как было при царизме? -- рассуждал Сеня.
-- Как? -- спросила Валя.
-- Ручной труд. Эксплуатация человека человеком. -- Сеня не мог сидеть, когда говорил. -- Тогда, конечно, надо было, чтобы мужик был здоровый. Кого лучше эксплуатиро-вать? Миколу или меня? Миколу. На него можно два куля навалить, и он понесет. Со мной хуже: где сядешь, там и сле-зешь. Теперь: наше время -- атомный век. Спрашивается, для чего мне надо расти с колокольню? Я нажимаю стартер, завожу машину и везу три тонны. Сейчас даже модно ма-леньким быть. Японцы, например, все маленькие, и ведь жи-вут -ничего! У нас же как вымахает какая-нибудь жердь -- так все рады-радешеньки, без ума прямо! -- Сеня не на шутку расходился. -- Вырос детинушка. Ладно, он, допус-тим, один восемьдесят. А вот этот фактор у него работает? -- Сеня постучал себя по лбу.
-- Пулемет ты, Сеня, -- сказала Валя. -- Наговорил сорок бочек... Ну, к чему ты все? Ведь по твоей теории выходит, что я... какая же я модная?
-- Я про мужиков говорю.
-- Так если мужикам не надо быть здоровыми, то уж ба-бам-то и подавно. А я вон какая...
Иван засмотрелся на девушку. Валя перехватила его взгляд, усмехнулась и покраснела.
-- Куда же мне деваться-то такой? -- спросила обоих. -- Эксплуатации нет, кули не надо таскать. Что же мне, закры-вать глаза да головой в прорубь?
Сеня беспомощно, с надеждой посмотрел на старшего брата. Тот пожал плечами.
-- Иван, хорошо в городе? -- спросила Валя, как-то из-лишне пристально глядя на него. Ей хотелось говорить с ним.
-- По-разному, Валя. Как везде.
-- Ну, с нами-то не сравнишь.
-- Сами виноваты! -- опять встрял Сеня. -- Умоляют лю-дей: записывайтесь в самодеятельность -- нет, понимаешь...
-- Пошли вы со своей самодеятельностью! Что я, дура, что ли, вылезу на сцену ногами дрыгать. Я ее проломлю там у них.
-- Ты можешь любую роль играть, не обязательно ногами дрыгать. Дрыгают в танцевальном кружке, а есть -- драмати-ческий.