Ведьмочка - Щерба Наталья Васильевна

Щерба Наталья

Ведьмочка

«Не роби людям добре, і не буде тобі зле»

Красиво ночью в горах.

Тихо так, звёзды ближе. Потому и любит в эту пору нечисть всякая околачиваться. Вот и сейчас слетелись на Чёрную Гору колдуны да ведьмы со всей округи. Да не на шабаш, как обычно – ведьмочку судить будут, молодую ещё, только-только обучение закончила.

Пожалела Ряска человека: в живых оставила. Далеко зашёл тот в Тёмный лес, мавок да русалок видел, чертей болотных, а ведьмочка рядом была, не извела непрошеного гостя. За такое по голове не погладят. Если колдуны Заповедный лес не будут охранять, то кто ж тогда сбережёт?!

Пылает яркий костёр. Вокруг чародейское общество расположилось, и колдовской инструмент рядом: мётлы да посохи, у кого что.

Ряска стоит возле самого пламени, голову опустила. И парень тот бедовый неподалеку, сонным зельем опоенный.

– Как поступить нам, уважаемые? – поднялась Главная ведьма. Седая да косматая была старуха, древняя, но порядок держать умела.

– Наказать! Наказать! – возопило сразу несколько глоток.

Ряска вздохнула бесшумно. А чего она ждала? Знала, что так будет. Да только не могла она убить человека неповинного: вся беда его, что за русалками он подглядывал. Сначала, конечно, схватила бедолагу за шиворот, руки скрутила, нож занесла – всё по правилам. А парень и не сопротивлялся, взмолился, дай, мол, на русалку зеленоволосую ещё раз взглянуть… Нет, не могла убить его… Не могла.

– Какое же наказание будет правильным, досточтимая братия? – вопросила Главная.

– Выгнать из леса!

– В костёр её, сейчас же! – вскричал кто-то сгоряча.

– Без извращений попрошу, – поморщилась ведьма.

Тут парень вдруг поднялся, белобрысый, Маркус – вместе учились…

– Чёрные Топи предлагаю, – ухмыльнулся криво. – Лет на десять…

Зашумели все, загалдели, одобрительно головами закачали.

«Ах ты, гнилушка! – подумала ведьмочка. – Из одного же выпуска!».

Встал тут колдун один, грозный старик, брови кустистые, взгляд колючий, затихли все в один миг – пользовался чародей уважением.

– Пускай Ряска у русалок спросит: их покой нарушили… Вот девки водяные и решат, так я думаю. Если оставят человека в живых – так тому и быть. А утопят – тогда и ведьме не жить более!

Дружно взметнулись вверх посохи да мётлы – проголосовали за это, значит.

– На том и порешим, – заключила Главная ведьма. – Так что дорога тебе, Ряска, на Серебряный Плавник, к зеленоволосым… А что б не надумала чего, провожатого тебе дадим, скрытого.

Кивнула Ряска, взвалила человека на плечи, да и пошла потихоньку, – благо, ведьме тяжести нипочём, и не такое выдерживать приходится.

…«И зачем он мне сдался-то?» – думала Ряска, плетясь меж деревьев да кустиков, по тропке едва заметной. Но тут же качнула головой. Да ведь русалку хотел увидеть! Может, мечтал о ней всю жизнь? Влюбился в зеленоволосую… А тут жизнь такая болотная, беспросветная… Ни любви тебе, ни радости: боятся жители Заповедного Леса ведьмаков, недолюбливают – всё-таки стражи порядка. И до того иногда тепла хочется, нежности, не только для себя… Вздохнула Ряска счастливо, взваливая «ношу» поудобнее – благое всё же дело спасти любовь чью-то, пусть и несбыточную…

Филин ухнул сердито, пронеслась стая мышей летучих. Ряска приостановилась невольно, сердце тревожно забилось. Ох, неспроста это: провожатых вспомнила. Оглянулась вокруг, присмотрелась – тихо опять да спокойно…

…Вот и Болотце Чёртово, а за ним – озеро русалочье, Плавник Серебряный. Чуть-чуть осталось.

Каркнул вдруг ворон, пролетел над головою, задевая крылом, – еле отскочить Ряска успела, нелегко, с ношей-то, да так и застыла поражённо:

– Маркус! – выдохнула.

И точно, стоит перед ней однокашник бывший, нагло ухмыляется.

– Не ожидала, что меня следить за тобой назначат, Ряска? – спросил Маркус, сплёвывая. – Ну и имечко у тебя, ещё в школе не нравилось…

Промолчала ведьмочка, лишь человека на землю потихоньку опустила и собой заслонила.

– Ты чего же это затеяла, а? – продолжал колдун, – всех нас опозорила! Вокруг только и говорят, что обучение без пользы совсем, раз ведьмы «добрыми» стали…

И сейчас Ряска не ответила, только глянула исподлобья.

– В общем, такой разговор, – молвил Маркус вновь, раздражаясь немного, – или сама человека убьёшь, или я помогу.

– А Совета решение как же? – не выдержала Ряска. – Против старших пойдёшь?!

– Да плевать им на тебя, – приблизился Маркус, – вне закона ты теперь… – усмехнулся. – А если умрёт человек этот – не было нарушения, понимаешь? Честное имя наше восстановлено будет!

– А тебе-то что? – сощурилась ведьмочка. – Не замечала с твоей стороны такого рвения раньше… Какая твоя выгода?

– Да, верно, – протянул Маркус, и глаза его блеснули недобро, – сердце его заберу, надо мне… для опытов.

– Сердце?! – ахнула Ряска. – Так ты, гад, душу его забрать хочешь! А Закон как же: «Нельзя над простыми людьми никаких магических действий учинять, – ни до смерти, ни после…», а?!

– Сильно ты законы соблюдаешь… – поморщился Маркус, отводя взгляд, тем не менее, – а человек этот всё равно обречённый: не станет никто спрашивать ни за него, ни за душу его… Отдай по-хорошему, в долгу не останусь, – зашептал он вдруг жарко, – составил я зелье одно, силы страшной, не хватает только души человеческой… Отдай!!! – завопил вдруг и рванулся к Ряске.

Готова была – выпад резкий сделала, в сердце метила… да только предусмотрителен, бестия, – скользнул нож по груди Маркусовой, – панцирь кожаный надел, или что? – не причинила вреда ему. Вскочил колдун, как ни в чём ни бывало, опять ринулся, – обожгло Ряске плечо… больно как!

А Маркус уже к человеку спящему метнулся, ножик свой, в крови ведьминой, занёс… Взвыла тут Ряска, что волчица, за волчонка своего заступающаяся, кувыркнулась стремительно, да вцепилась зубами в руку колдуна – покатились по земле, тучу листьев сухих поднимая.

– Ай-яй-яй! – послышался из-за деревьев голос укоризненный. – Негоже с девушкой драку учинять! Али совсем умом тронулся?

Замер Маркус… Ряска воспользовалась – мигом откатилась – к человеку своему.

– Кто там, леший бы тебя побрал? – колдун, позабыв о Ряске, пристально всматривался в темноту.

– Угадал, я и есть, – отвечали нахально. Ветки раздвинулись, и вышел старик к ним: крючконосый, горбатый, волосы на голове во все стороны торчат, борода до земли, нечёсаная, а глаза его, словно угли, во тьме горят.

– Что за… – Маркус изумлённо рассматривал прибывшего, – нету здесь леших лет триста, а может и больше! В реестре об этом сказано…

– Неучтённый я, понял? В реестре… тьфу! – плюнул старик, глазами сверкнув, а после к Ряске повернулся:

– Вставай, милая… Проведу тебя, через болото… да и люда своего не забудь.

– Не выйдет… – вмешался, было Маркус, но леший прервал его:

– Шёл бы ты… Я тебя не видел, и ты меня. А приведёшь кого, мигом тины болотной наглотаетесь, да и рассказать могу, кому следует, про опыты твои, недоучка…

Не нашёлся Маркус что ответить, лишь зубами скрипнул.

– …Зря ты человека в живых оставила, – в который раз качал головою леший. Шёл дед уверено, видно было, знал места эти, не раз хаживал. Ряска еле поспевала за ним, с кочки на кочку перепрыгивая, плечо лишь слегка постанывало.

Беспокойное место это, гиблое – ни звука тебе, ни вздоха. Слово здесь, вслух сказанное, громким да неуместным казалось, словно камень, сильной рукой в воду брошенный.

– Может, скинем его в трясину-то? – шепнул вдруг леший, останавливаясь. Ряска еле притормозить рядом успела. – И не надо будет тебе перед рыбами говорящими выпутываться?…