Айя похолодела.
- Кроме того, дабы у тебя появился стимул добраться до замка Кровная Твердыня без эксцессов, - он голосом выделил последнее слово. - Я, пожалуй, велю забрать на время у Риоры поглотитель, да и Виола посидит без лекарства. Как только твой будущий муж свяжется со мной и подтвердит твое прибытие, все вернется на круги своя.
Как же Айя его ненавидела в тот момент: до судороги в скрюченных пальцах, до звериного воя, рождающегося в груди, до кровавых пятен перед глазами. Коварный манипулятор продумал все, опутал ее сетями, из которых не выбраться, не разорвать. Шантажировал жизнью и здоровьем тех, ближе кого у нее не было.
- Иди уже, - лениво взмахнул он вилкой. - Не стой столбом. К сестрам не суйся, я велел их запереть. Собирайся.
Добралась до своей комнаты Айя только к ночи. Бродила по родному имению, как неприкаянный призрак. Заглянула на кухню к рябой кухарке Марте, получила пирожок с черникой и наставления. От наставлений стало тошно, а потому Айя поспешила уйти. Забралась в башенку, покормила голубей; забрела на конюшню, угостила пирогом любимого Уголька, все равно от переживаний не могла проглотить и крошки. Пробежалась по саду, задержавшись чуть дольше возле клумбы с дзяньскими ирисами и элайскими розами. Ей единственной нравился такой вот смешанный аромат: сладкая верхняя нота, следом более терпкая нота сердца и основа, легкая горечь. Аромат, который всегда будет напоминать Айе о доме и сестрах.
К девочкам она все-таки сходила. Кралась по коридору, будто воровка, сливаясь с тенью, боясь неосторожным движением перебудить дом. Но все напрасно, отец словами не бросался, сестры были заперты. А через толстую дубовую дверь не поговоришь. Пришлось уходить, едва сдерживая слезы.
В комнате было темно и холодно. Окно раскрыто настежь, сквозняк задул свечи. Нянюшки видно не было, впрочем, Айе в одиночестве было куда проще, не нужно слушать причитания и успокаивать старушку.
Первым делом девушка закрыла створки и зажгла свечи, магические светильники в доме были, но не везде. Дочерям мистер Майлини дорогие игрушки пожалел, а потому приходилось действовать по старинке.
Едва по белым стенам заплясали полукруглые желтые померанцы, Айя увидела подарок. Два женских дзяньский меча с алыми лентами, повязанными на рукоятях. Последний дар мастера Рен-е-ганы.
Больше сдерживаться Айя не могла, слезы градом хлынули из глаз. Она рухнула на пол возле кровати и завыла, будто раненый зверь. Все, кого она любила, по воле отца исчезали из ее жизни, и она ничего не могла с этим поделать.
Утро пришло незамеченным. Проникло с солнечными лучами сквозь неплотно прикрытые шторы, ворвалось с птичьими трелями, просочилось с ароматами свежескошенной травы. Айя насилу поднялась. Она и не поняла, спала ли, или же лежала в беспамятстве. Мышцы ныли, виски ломило, а еще ее знобило, видно, не прошла ночь на холодном полу даром. Как бы не разболеться.
Айя умылась, непослушными руками переплела косу. Надо бы собираться, да больше всего ей хотелось зарыться с головой в одеяло и забыться во сне.
Появилась нянюшка, в руках она держала поднос. Глаза ее превратились в щелочки, а нос распух, видно, тоже не нашла ночью успокоения, проплакала, жалея воспитанницу.
- Нянюшка, - пролепетала Айя. - Нянюшка!
- Ты ж моя, радость! - чудом не уронив ноши, та не по-старчески быстро подбежала к Айе. Обняла ее и запричитала.
- Вот Темного семя, кому ж он тебя отдал, кровиночку мою. Такому же темнову ставленнику! Как же ты одна-то в чужом доме, да с людьми чужими?!
- Все нянюшка, хватит, - вырвалась из объятий Айя.
Она чувствовала, что еще чуть-чуть и снова расплачется.
- Пора собираться, отец велел завтра быть готовой. А я и взяться-то, за что не знаю.
- Ой, прости старую, - спохватилась нянюшка. - Не переживай, ягодка, кушай, отдыхай и не о чем плохом ни думай. Сама сделаю, уложу твои вещички, как следует. Да вытребую у индюка Фреда повозку поновее, чтобы все влезло. Чтобы моя кровиночка ни в чем у чужих людей не нуждалась.
Блинчики одуряюще вкусно пахли, Айя не заметила, как опустошила тарелку. Горячее молоко с медом прогнали холод и озноб из тела, а потому после завтрака ей еще больше захотелось спать. Видя осоловелые глаза воспитанницы, нянюшка самолично уложила ее в кровать, укрыла одеялом и велела не просыпаться до обеда. Что Айя с удовольствием и сделала.
Однако проснулась она только следующим утром. Голодная, как элайская волчица и такая же злая. Голод удалось утолить, а вот злость нет. Айя выходила из своей комнаты прямая, как струна. В руках держала ридикюль с самым необходимым. Остальные вещи, да и приданное тоже заботливая нянюшка велела сложить в экипаж и крытую повозку.
Провожать Айю вышли только слуги. Отец отбыл восвояси еще вчера, не посчитав нужным проститься с дочерью. Она не была уверена, что увидит его на свадьбе. Сестры так и оставались под замком. Везти ее в замок было велено поверенному, худощавому длинноногому язвительному старику Фреду Авино, ставившему интересы хозяина превыше всего. Сопровождала в пути миссис Кранес, чопорная, степенная дама, преподававшая у них с сестрами этикет.
- Что ж, нянюшка, пора.
Айя крепко обняла причитавшую женщину, а потом поторопилась спуститься с крыльца. Остановилась возле самого экипажа. В груди заныло, на глаза набежали слезы. Айя едва не расплакалась, но сумела успокоиться. Позволила себе лишь малость, взглянуть на окна, ведущие в комнаты сестер. Девочки глядели сквозь стекло, бледные и осунувшиеся, такими Айя их и запомнила. Помахала рукой, прощаясь, и с тяжелым сердцем ступила на подножку.
- Мистер Авино, поедемте ж, - глухо проговорила она. - Нужно добраться до Твердыни как можно скорее.
Поверенный свистнул кучеру, и экипаж тронулся. Айя судорожно сжала кулачки. Еще немного, и Черные дубравы окажутся позади, а перед ней откроется путь в новую жизнь. Неизвестную, оттого и так ее пугающую.
Глава вторая
Айя Майлини
Первое время окна оставались занавешенными, в экипаже царил полумрак. Айя все никак не могла раздвинуть шторы, не хотела расстраиваться еще больше. Лишь когда мистер Авино со вздохом заметил, что владения ее отца закончились, сумела перебороть себя.
Дорога шла между лесом и полем. Пока что было по-утреннему прохладно, но день обещал стать жарким. А значит, спустя еще час-полтора, Айя начнет изнывать от духоты и проклинать все на свете. Особенно отца и жениха.
Жених. Айя задумалась, а что она, собственно, о нем знает?
Живя в провинции, сестры Майлини, тем не менее, были в курсе последних новостей из столицы. По отцовскому приказу, к нему на стол ежедневно клали свежую газету, дабы даже вдали от дома он мог удовлетворить потребность в чтении. Спустя день, чтиво оказывалось у девушек.
О деяниях Луи было известно мало. Пока что Нарвано-младший держался в тени своего отца. Богат, родовит, красив, надменен - вот и все, что Айя о нем знала. А еще девушка задавалась вопросом, какой резон его роду связываться с ее семьей. Да, в некоторых кругах Майлини были известны и имели вес. Прадед, дед, а теперь и отец сколотили немалый капитал, скупая, а после перепродавая в столице дзяньские шкуры и мех. Но этого, к сожалению, было мало, чтобы вот так запросто породниться с Нарвано.
Айя прижала к вискам пальцы. Мысли, мысли, пустые мысли. Не о том ей нужно думать, все равно, каков будет ее жених. Главное, быстрее добраться до замка. До него три дня пути, но девушка была готова не спать ночью, чтобы управиться за два. Ведь чем раньше она появится на глаза жениху, тем скорее отец получит известие, тем меньше будут страдать сестры. Виола сражаться с приступами болезни, а Риора с магией, без поглотителя, грозящей сжечь ее изнутри.