Ник едва не взорвался, узнав об этом. И до сих пор был вне себя от возмущения. Ему хотелось ввязаться в драку. Он жаждал крови. Как Пенни посмела спать с другим мужчиной? Выходит, она пошла прямиком по стопам своей матери? По стопам Лиз, от дурного влияния которой он всеми силами старался ее оградить.
Каким же дураком надо быть, чтобы питать хоть каплю доверия к дочери шантажистки!
Конечно же Пенни позаботилась о том, чтобы гнев мужа не настиг ее. Несмотря на все усилия, в течение последних полутора лет Ник так и не смог выяснить, где живет сбежавшая жена. Но как раз сегодня утром ему удалось проникнуть в помещение редакции журнала, которое Лиз оставила с такой поспешностью, что забыла записную книжку…
Едва уложив сына. Пенни услышала неистовое дребезжание колокольчика у парадной двери, которой никогда не пользовались. Ее петли давно поржавели и не проворачивались. Следовательно, это мог быть только посторонний.
При мысли о необходимости обогнуть весь дом снаружи, Пенни застонала. Звонок издал еще две истеричные трели. Интересно, подумала она, какая неотложная надобность заставляет проявлять такое нетерпение?
Открыв заднюю дверь, она ринулась навстречу неистовому ветру, который отшвырнул назад ее рыжие волосы и облепил вокруг ног длинную юбку с оборками. Пенни с трудом добралась до угла и, оказавшись в защищенном от ветра месте, поморщилась при звуке, издаваемом металлическими трубами лесов, о которые с силой ударялись ветви деревьев.
Первым, что привлекло ее внимание, была безумно дорогая спортивная машина серебристого цвета. В полном замешательстве Пенни перевела взгляд с машины на высокую мужскую фигуру у двери. Ник… Это был Ник! Но это невозможно! Ведь Люси Тревис поклялась хранить в тайне убежище Пенни. А от кого еще он мог узнать адрес?
У Пенни закружилась голова, и она невольно отшатнулась. Заметив молодую женщину, Ник направился к ней. Его красивое мрачное лицо казалось высеченным из гранита. Огромные синие глаза, проделав немалый путь вверх, остановились на выразительных чувственных губах. Пенни уже успела забыть, насколько высоким был Ник! Шесть футов и три дюйма грозной мужской силы, смягченной изысканностью, столь же естественной для него, сколь и дыхание. Он обладал грацией изготовившегося к прыжку ягуара, и физическое ощущение его присутствия привело Пенни в трепет. Темные, как ночь, глаза холодно сверкнули, и у нее перехватило дыхание.
— Потрясение, ужас, — констатировал Ник с мягкостью, которая, однако, не ввела Пенни в заблуждение. — На твоем лице по-прежнему написаны все мысли и чувства.
В то время как твое по-прежнему бесстрастно, отметила Пенни где-то на задворках сознания.
— Ник… — с трудом вымолвила она, и ее захлестнуло до боли знакомое чувство вины, заставившее тут же замолчать.
— Да, твой муж, — пророкотал он.
Лицо Пенни залилось краской. Прикрыв глаза, она попыталась взять себя в руки.
— Ты ведь догадывалась, что рано или поздно я нападу на твой след?
— Да нет… нет… — пробормотала Пенни, подняв ресницы.
Теперь она испытывала панику, хотя много раз пыталась представить, что будет, когда сообщит неприятную для Ника новость.
Прекрасной лепки чувственные губы Ника сжались в твердую линию.
— На тебе просто огненными буквами выведено: «Виновна!», — с холодным отвращением проскрежетал он.
Ник знает! Знает о ребенке! О чем еще он может говорить? Должно быть, он надавил на бедную Люси, и та все выложила.
2
— Проводи меня в дом! — окинув взглядом дребезжащие леса, приказал Ник.
— Парадная дверь не открывается… придется обойти кругом.
С неловкостью ощущая присутствие мужа, который раздраженно приноравливал размашистую походку к ее маленьким шажкам, Пенни поспешила вперед.
— Мне жаль, Ник… действительно жаль, — проговорила она в полутемном коридоре со множеством дверей, который вел в кухню — единственное место, где она могла принимать гостей.
Хотя еще только начинало темнеть, она уже зажгла там свечи, поскольку помещение круглые сутки тонуло в полумраке.
Едва войдя в кухню, Ник устремил на Пенни ледяной взгляд.
— Когда я выясню все детали твоего подлого предательства, ты поймешь, что значит жалеть по-настоящему!
Пенни побледнела. Видимо, ее предательство заключалось в том, что она дала жизнь нежеланному для него ребенку.
— Иногда все идет не так, как предполагаешь, Ник…