— Извините за вторжение, джентльмены, — произнесла она холодно, взглядом, полным презрения, окинув мужчин, стоявших у окна. — Случилось так, что я слышала ваш разговор и не вижу смысла здесь дольше оставаться. Поэтому я удаляюсь... Желаю вам приятного дня, мистер Уоттс, — произнесла она язвительно-вежливо и тут же повернулась, чтобы уйти.
— Ни с места! — прозвучал решительный голос президента.
— Что?
Сильвия взглянула ему прямо в глаза — голубые и бесконечно холодные. Он позволил себе быть с ней невероятно, непростительно грубым. Но если мистер Уоттс думает, что она будет перед ним пресмыкаться, он ошибся, и ему придется очень скоро убедиться в этом.
— Какого черта вы без приглашения врываетесь в мой кабинет? — рявкнул президент.
Сильвия вспомнила, с каким презрением он произнес слова «белокурая секс-бомба». Да, она действительно блондинка, в этом он не ошибся. Но она не собиралась ни в чем уступать этой свинье, этому женоненавистнику.
— Это просто смешно, мистер Уоттс, — холодно произнесла она, мысленно благодаря судьбу за то, что в то утро ей пришло в голову надеть свой лучший костюм, а не обрядиться в привычные для нее блузку и облегающую юбку. — Я и не собиралась врываться в кабинет — вы это прекрасно знаете. Я стояла за дверью, где меня оставил мистер Ленмон, и дверь эта оказалась приоткрытой. Так что мне было хорошо слышно каждое ваше слово. Принимая во внимание тот факт, что я удовлетворяю лишь одному из ваших требований, высказанных в весьма живописной форме, я пришла к выводу, что мне нечего больше здесь ждать.
— Какому именно требованию? — холодно спросил президент.
Лицо его больше не хмурилось, но и приветливым его тоже нельзя было назвать.
— Скорость, с которой я печатаю, полагаю, вас могла бы удовлетворить. В остальном я — блондинка, мне двадцать семь лет, а что до юбки, — Сильвия взглядом указала вниз, на расклешенный подол, закрывавший ноги почти до щиколоток, — то ее длина явно больше установленной.
Последние слова были сказаны самым серьезным тоном.
— Действительно...
Мистер Уоттс скользнул быстрым взглядом по фигуре Сильвии, задержавшись на секунду на маленьких ножках в легких, словно паутинка, чулках.
— Нет, в самом деле.
— Всего доброго, мистер Уоттс.
Сильвия собралась было уйти, но тут снова прозвучал холодный голос президента:
— Здесь я нанимаю и увольняю людей. Вы пришли для беседы и должны понимать, что я не могу терять даром время. Садитесь, мисс...
— Я постою... А мое имя — миссис Брайт, — сказала Сильвия, постаравшись придать голосу как можно больше холодности.
— Вы замужем?
По лицу президента Сильвия поняла, что он испытал чувство некоторого облегчения, несмотря на ее дерзкие ответы. А чего еще он ждал, черт возьми? Что при первом намеке на благосклонность с его стороны она прыгнет через стол и начнет стаскивать с него штаны? У этого человека, без сомнения, преувеличенное мнение о собственной персоне.
— Да, но мне кажется...
— Садитесь, пожалуйста, миссис Брайт. Произошедшая в президенте перемена была неожиданной и удивительной. Мгновенно он превратился в идеального для секретаря босса — улыбался, стал приветлив, словом, сама любезность и доброжелательность.
— Похоже, мы с самого начала избрали неподходящий тон для разговора, но это целиком моя вина, — продолжал он.
Улыбка его была обворожительной, и Сильвия отметила это, усаживаясь в просторное, удобное кресло, стоявшее напротив великолепного сверкающего лаком стола орехового дерева. Мистер Ленмон между тем продолжал озабоченно порхать вокруг босса. Глаза его умоляли Сильвию вести себя благоразумно.
— Давайте забудем этот печальный эпизод и начнем все сначала, — предложил мистер Уоттс.
Его живые голубые глаза снова устремились на нее, и Сильвия вновь с содроганием убедилась, насколько жестко их выражение.